Офицеры - Елена Караваешникова

После жаркого дельца, в котором они сегодня побывали, Ставр и Шуракен не могли пожелать себе ничего лучше. Спецы содрали пропотевшую амуницию, оставшись в одних трусах. Шуракен растянулся на диване, ноги положил на подлокотник и подсунул под них подушку, чтоб было повыше. Ставр оккупировал одно кресло и вытянул на второе свои сухие и стройные, как у теннисиста, ноги. Пощелкав пультом, спецы нашли подходящую англоязычную программу по телевизору. Через полчаса слуга принес жареное мясо с овощами, бутылку приличного джина и несколько запотевших бутылок минеральной воды.

На джин спецы не налегали, выпили понемногу, чтобы только почувствовать, как огонь разливается по жилам. Здесь было не то место, чтобы рисковать ясностью головы. В этой бешеной стране нигде нельзя было чувствовать себя в безопасности, и меньше всего — в логове Джошуа Агильеры, которого спецы между собой называли генерал Джорик.

Устроив всех гостей так, чтобы они находились под постоянным контролем, и предоставив им соответствующий их статусу комфорт, генерал Агильера отбыл в секретную ночную экспедицию. Его сопровождали «черные ягуары» — личная охрана, состоящая из самых бесстрашных и преданных боевиков, обученных русскими специалистами — предшественниками Ставра и Шуракена. Как водится, генерал щедро осыпал их милостями и карал с особой жестокостью. Желая выразить Аль-Ха-адату как выгодному деловому партнеру свое особое расположение, покидая резиденцию, он отдал слугам распоряжение, которое, по его мнению, ливиец должен был особенно высоко оценить.

Аль-Хаадат переоделся в шелковую пижаму и улегся в помпезную, как в шикарном борделе, постель, занимавшую полкомнаты. На пороге спальни бесшумно появился слуга. Он поклонился и, подождав, пока Аль-Хаадат соизволил обратить на него внимание, сказал, что, исполняя волю своего господина, он привел гостю женщину.

Другой слуга втолкнул в спальню белую девушку. Как отпрыск правящего клана, генерал Агильера учился в Европе, и, глядя на наряд девицы, нетрудно было догадаться, в каких заведениях сформировалось его представление о прекрасном. Узкий лоскуток трусиков, пояс и чулки с широкими манжетами, бюстгальтер с алмазной застежкой между грудями — вся эта амуниция из белого кружева откровенно просматривалась сквозь полупрозрачную тунику, отделанную пухом. Проститутка была юная, стройная, со свежей, ослепительно-белой кожей. Блондинка с голубыми глазами, она была бы настоящей красоткой, если б не бледное, насмерть перепуганное лицо. Она смотрела так, что казалось: только дотронься — заорет, а то и исцарапает, как дикая кошка. Во всем, что не касалось бизнеса, Аль-Хаадат был человеком изысканным, дома его ждал нежный, искусно обученный мальчик, и возня с затравленной черномазым мерзавцем проституткой не сулила ему никакого удовольствия.

— Уведите ее, — сказал он, — я не люблю европейских женщин.

Слуга схватил девушку за руку и потащил к двери. Но тут Аль-Хаадату пришла в голову замечательная мысль.

— Подожди, — остановил он слугу. — Господин генерал прислал мне эту женщину, значит, я могу распоряжаться ею по своему желанию?

— Да, господин.

— В таком случае отведите ее к коммандос, которые сопровождали меня сюда. Они молодые свирепые самцы. Женщина — это как раз то, что им сейчас больше всего нужно. Скажите им, что это я прислал ее.

Слуги увели девушку. Очень довольный своим великодушием, Аль-Хаадат погрузился в обдумывание сомнительных моментов в сделке с генералом Агильерой.

Оружие спецам пришлось сдать охране, но индивидуальные рации у них остались. Они связались со штаб-квартирой русской военной миссии. Советника на месте не оказалось, ответил его секретарь и переводчик Димка. Ставр и Шуракен сообщили, что сидят под замком на вилле генерала Агильеры и домой вернутся только завтра после отбытия купца. Догадаться о цели визита Аль-Хаадата не составляло труда. Спецы уже давно поняли, что через Сантильяну валом вдет на продажу оружие, но они считали, что это не их вопрос, и чем меньше они будут знать об этих делах, тем дольше проживут.

Спецам принесли ужин и очередную бутылку джина, хотя за обедом к спиртному они почти не притронулись. (Слуги, допившие джин, были им за это весьма признательны.) Ставр и Шуракен с профессиональным интересом смотрели американский боевик о работе спецслужб, когда в дверь вежливо постучали, затем щелкнул замок, она открылась, и… у парней отвалились челюсти. На пороге стояла стройная блондинка в какой-то туманной накидушке и кружевных лоскутках, скорей обозначающих, чем прикрывающих самые интересные места. Одна из черных физиономий, маячивших за ее спиной, кажется, открывала рот и издавала какие-то звуки, но Ставр и Шуракен временно утратили способность понимать человеческую речь. Черт знает, как давно они не видели ни одной белой женщины, кроме семи католических монашек. Повстанцы захватили их в заложницы и пытались обменять на дизель-генератор. Как специалистам по антитеррористическим операциям Ставру и Шуракену приказали их освободить. Спецы отбили монашек и вручили их представителю Красного Креста не оскверненными даже в мечтах.

Черные исчезли. Дверь за спиной девушки закрылась. В комнате повисла тишина штиля, предшествующего первому шквалу бури. Слышно было только, как шелестит кондиционер.

В первый момент при виде белых мужчин на лице девушки промелькнуло выражение, похожее на радость. Но она поняла, что попала из огня да в полымя, и теперь с ужасом смотрела на двух полуголых мужиков, здоровых, как жеребцы. Они остолбенели при ее появлении, но, похоже, уже начали приходить в себя и осознавать, как им повезло.

— Черт возьми, какие гости в нашем доме! Откуда ты здесь взялась, детка? — по-английски спросил Шуракен, садясь на диване.

— Не бойся, — улыбнулся девушке Ставр, — мы кусаемся, но очень нежно. Давай, смелей заруливай к нам. Как тебя зовут, куколка?

Девушка переводила напряженный — взгляд с одного на другого, словно пытаясь понять, что они говорят. Сквозь страх в бледном лице читалась безнадежная решимость защищаться. Как только Ставр сделал движение вылезти из кресла, она закричала:

— Не трогайте меня! Ну пожалуйста, не трогайте меня!

Кричала она по-русски.

В комнате повисла странная тишина, которая наступает после внезапного раската грома или выстрела. Потом Шуракен, теперь тоже по-русски, очень спокойно и неожиданно мягко спросил:

— Как тебя зовут?

— Наташа.

— Ты наша, русская?

— Да. А вы… вы?

— Мы тоже.

Наташа бросилась на шею Шуракена, который сидел ближе Ставра, и разрыдалась.

— Похоже, наступил сезон дождей, — сказал Ставр.

7

«Приглашаются девушки до 26 лет в Швейцарию для работы в кабаре и ночных клубах в качестве топ-лес-танцовщиц (без интима), з/плата от 3000$ в месяц. Представитель в Москве», далее следовал телефон. Такое объявление прочитали в рекламной газете «Из рук в руки» пять девушек. Они были выпускницами хореографического отделения Института культуры, в новые, особенно трудные для артистов времена зарабатывали на жизнь, танцуя в московских клубах и ресторанах. Возможность поехать за границу и заработать наконец приличные деньги показалась им весьма заманчивой. Жанна, исполнявшая в маленьком ансамбле роль главного администратора, позвонила по указанному в объявлении телефону. Приятный женский голос ответил, что отбор производится на конкурсной основе. Изложив основные требования, дама на другом конце телефонного провода записала группу на просмотр. Девочки приложили максимум усилий, чтобы продемонстрировать себя в лучшем виде, и их надежда сбылась — с ними подписали контракт. Бывалая дама, менеджер фирмы-посредника, заверила девушек, что взаимоотношения с мужчинами останутся их личным делом. После этого она забрала паспорта для оформления выездных документов. К их удивлению, день вылета был объявлен очень быстро, очевидно, в отделе виз в швейцарском посольстве у фирмы все было схвачено. Девушек пригласили в офис, где не без элегантности, но по-деловому коротко отметили их отбытие парой бутылок шампанского и тарелочкой сандвичей, после чего топлес-танцовщиц усадили в микроавтобус. Девушки немного забеспокоились, когда обнаружили, что везут их не в Шереметьево. Но сопровождавшая их дама-менеджер объяснила, что поскольку фирма берет на себя транспортные расходы, то за ней остается право эти расходы по возможности сократить. Через некоторое время она предупредила, что сейчас они будут проезжать через КПП военного аэродрома, и попросила девушек задернуть шторки на окнах и не разговаривать. Танцовщицы улетели на армейском транспортном самолете, тяжело груженном каким-то оборудованием в зеленых ящиках. Девушкам это даже понравилось, потому что выглядело как начало увлекательных приключений. Летчики устроили их в жилом отсеке за кабиной управления и развлекали как могли, даже сажали за штурвал самолета, предварительно поставив его на автопилот. Единственной неприятной деталью было ведро, предназначенное для отправления естественных нужд, стоявшее за герметично закупоренной дверью в грузовой отсек. Девушки решили, что ни за что не воспользуются этим противным ведром. Но когда одна за другой подружки были вынуждены выскользнуть из кабины в транспортный отсек, где на переборках наросла белая плесень инея, они вдруг притихли. Девушки поняли, что летят слишком долго.