Апельсин потерянного солнца - Ашот Бегларян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наблюдая за этой сценой, можно было предположить, что юноша, столь экспрессивно бичующий себя, прощается с самим собой прежним и готовится в корне изменить свою жизнь. Однако это было не так: Эрик давно сросся со своими мечтами, которые вынашивал ещё со школьной скамьи. И рубить на корню эти мечты было бы равносильно физическому самоубийству. К этому он не был готов…
А вот с Нвард пришлось расстаться навсегда. Ослеплённый яростью неоправданного возмущения, Эрик перешёл в своих упрёках невидимую запретную черту в её интимном мире, за которую ни одна уважающая себя девушка не пускает никого…
Нвард ушла из института, исчезнув из жизни Эрика насовсем…
Глава 23
Пройдёт много времени с того злополучного дня, и, встретив, наконец, свою вторую половинку (совсем рядом, в соседней деревне), Эрик, уже известный поэт, поймёт после долгих творческих мытарств и поэтических экспериментов, что высшей формой творчества является сотворение живых отношений между людьми.
Сама Лара, впрочем, казалась произведением искусства, а не реальной девушкой из плоти и крови, возвышенным, неземным существом, воплощением непорочности, невинным цветком… В непреходящем волшебном состоянии влюблённости и со сжимающимся в сладкой истоме сердцем Эрик посвящал ей стихи, не скупясь на эпитеты. Тридцатилетний молодой человек, казалось, заново окунулся в раннюю юность, был просто опьянён счастьем — он нашёл свой идеал! Упоительное чувство восторга и необычной теплоты наполняло его от сознания, что ему это удалось, в то время как многие гениальные поэты и просто утончённые натуры тщетно искали своих героинь в реальном и придуманном ими мирах, бесконечно фантазируя в собственных мечтах о женском совершенстве…
Лара пребывала в самом расцвете невинной девичьей красоты: чистый высокий лоб, вокруг которого, несмотря на смугловатую кожу, казалось, реяло небесное сияние; светло-каштановые волосы, разделённые посередине коротким пробором; милые завитушки на нежных висках и лебединой шее, придававшей всему образу особую изящность. Широкие с изломом брови свидетельствовали о широте души. Большие ясные каре-зелёные глаза излучали чистоту и искренность. Гармонично сочетающийся с плавной линией лба слегка курносый нос говорил о породе. Лёгкая, застенчивая улыбка полных, красиво очерченных губ, бархатистые овалы щёк, плавно переходящие в нежную линию подбородка… От девушки, всей её ладной, словно нарисованной влюблённым художником фигуры, веяло умиротворённостью, мягкостью и какой-то милой незащищённостью, заставляющей любоваться ею как прекрасным хрупким цветком, альпийской фиалкой, разливающей вокруг восхитительный аромат любви и безотчётной радости.
Поздний ребёнок в большой и дружной деревенской семье плотника Григория и традиционной домохозяйки Натальи, Лара была самой любимой и лелеемой — как со стороны родителей, так и четырёх сестёр. А единственный брат, который уже принимал эстафету хозяина дома у стареющего и слабеющего отца, выступал её защитником. Он не сразу признал жениха, когда тот вместе с дальним родственником, который хорошо знал семью Лары, пришёл просить руки девушки.
— В Африке есть традиция: жених обязан положить к ногам своей избранницы львиную шкуру, — отозвав Эрика в сторонку и надвинувшись на него своим внушительным торсом, говорил Левон, глядя с вызовом прямо ему в глаза. — А для этого он должен убить копьём льва в честном поединке один на один. Понимаешь?.. Льва в наших краях нет, но его заменю я. Одолеешь меня в кохе[49]?
— Нет уж, лучше я со львом поборюсь, — не поведя бровью, парировал Эрик.
Левон слегка опешил от молниеносного обоюдоострого ответа, но шутку оценил. Она неожиданно обезоружила его.
— А ты, я вижу, парень весёлый… Но смотри, обидишь Лару — шкуру спущу с тебя!
Примитивная угроза Левона, конечно же, задела Эрика, но одновременно и обрадовала. Это было фактическое согласие со стороны брата девушки, что в патриархальных семьях было крайне важно.
Деликатный Эрик «с ног до головы» понравился матери Лары, пожилой женщине, всё ещё носящей вопреки новым веяниям моды старинный архалук[50] из тёмно-зелёного шёлкового материала с красными узорами цветов и округлый головной убор, украшенный по краям плотным рядом серебряных монет-драмов, закрывавших весь лоб до бровей.
Своеобразно выразил свою симпатию к жениху отец девушки: «Только, видать, зяблый. Зимой мёрзнуть будет». Будущий тесть, скорее всего, намекал на тонкие, с почти прозрачной кожей руки Эрика, который после нескольких лет столичной жизни вообще походил на коренного горожанина. Судя по всему, он имел в виду и то, что по традиции местные крестьяне справляли свадьбы в основном зимой, большей частью на Масленицу.
Нежная женственность и мягкий характер Лары покоряли всех. Родственники и друзья Эрика поздравляли его, восхищались невесткой и не скрывали «доброй зависти». Только вот Кнар неожиданно проявила какую-то отчуждённость и неприветливость. Не помогла и разбитая вдребезги у порога отчего дома Эрика тарелка, которая, согласно свадебному ритуалу, должна была принести молодым счастливую спокойную жизнь…
Глава 24
Как настоящая хозяйка, Лара убралась в своём новом доме, всё перемыла, постирала. Распаковав тюки, сундуки и ящики с приданым, она застелила кровати свежим постельным бельём и накрыла их красивыми одеялами ручной вязки, аккуратно расставила на полочках старого шкафа чайный сервиз и добротную новую посуду. На стену повесила цветастый шерстяной ковёр — подарок матери, специально сотканный ею для любимой дочери. А на полу постелила безворсовый ковёр-карпет собственной работы (в этих краях девушки сызмальства учились ковроделию, и умение ткать считалось обязательным для добропорядочной невесты). Отцовский дом Эрика преобразился, наполнившись новым дыханием и ароматом вкусных блюд и свежевыпеченных пирогов. Даже улыбка Арутюна с портрета на стене казалась ещё добрее и теплее…
Любой мужчина мечтал бы иметь рядом с собой такую прелестную и заботливую красавицу, а свекровь не нарадовалась бы на такую покладистую и умелую хозяйку. Но…
Ревность матери, несмотря на внешне благородные мотивы, может обладать большой разрушительной силой. Своенравной Кнар было не по душе, что невестка наводит свои порядки в доме: мало того, что «отняла у неё поварёшку», ещё и «захомутала» Эрика, единственного мужчину, находившегося в зоне её влияния. Становилось совершенно очевидно, что мать не готова окончательно перерезать невидимую пуповину, всё ещё соединяющую её с сыном. Она, властная и одинокая женщина, явно опасалась утратить своё влияние на него, потерять своё место и значимость в сыновнем сердце.
Эрику было больно и досадно видеть, как мать не упускает случая представить Лару в неприглядном виде, унизить, ущемить её. И чем больше безропотная невестка старалась угодить, делать всё ещё лучше, тем сильнее была ревность свекрови. Эмоции и
