Я – твой сон - Евгения Грановская

– Для вас постараюсь.

Кривцов засмеялся.

– Ладно. Тогда пойду подготовлюсь. Вещи мои кто-нибудь возьмет?

– Да, я велю своему человеку. Идите в коттедж. Занимайте любую комнату, какая вам глянется.

– Спасибо.

Кривцов зашагал к коттеджу. К Егору подошел Фрол.

– Знаешь, кто это? – тихо спросил у него Егор.

– Богатый хрен из области, – ответил Фрол. – Кажется, банкир или что-то вроде того.

– Его кличка Кривой. Он правая рука Лисицына.

Фрол удивленно присвистнул.

– Это точно?

– Точно. Он управляющий в банке Лисицына.

Егор пристально смотрел вслед клиенту, который уже дошел до гостевого коттеджа и теперь поднимался по деревянным ступенькам крыльца.

– Не нравится мне твой взгляд, Егор, – негромко сказал Фрол. – Этот тип – всего лишь наш клиент. Поохотится и уедет. Это наша работа, ведь так?

Егор усмехнулся и коротко произнес:

– Посмотрим. Иди, отнеси ему вещи. И пусть поторопится, через двадцать минут выдвигаемся.

…Через два с половиной часа все было кончено. Огромный лось лежал на снегу, хрипя и выпуская из расширившихся ноздрей облачка пара. Трава вокруг него была забрызгана кровью.

– Класс! – восторженно воскликнул Кривцов, выходя вместе с Егором из засады с ружьем наперевес. – Не думал, что попаду!

Они подошли к умирающему зверю. Егор достал острый охотничий нож. Громила Кривцов взглянул на нож, перевел взгляд ни лицо Соболева. Тот стоял неподвижно, с ножом в руке, глядя на Кривцова в упор. Громила побледнел и невольно попятился.

– Нужно перерезать горло и спустить зверю кровь, – спокойно сказал Егор. – Справитесь?

– Я?.. Справлюсь. Конечно, справлюсь!

– Держите.

Егор перехватил нож за лезвие и протянул Кривцову. Громила взял нож и приблизился к подстреленному лосю. Соболев отошел в сторону, достал из кармана сигареты и закурил. Пока Кривцов добивал лося и спускал кровь, Егор невозмутимо курил, поглядывая на клиента.

К нему подошел Фрол.

– Ну, – сказал он с улыбкой, – вроде все отлично. Думаю, клиент доволен.

– То ли еще будет, – угрюмо добавил Егор.

Фрол настороженно посмотрел на него.

– Ты о чем?

– О «поляне», которую мы накроем, чтобы отметить охоту, – ответил Егор и посмотрел приятелю в глаза. – А ты о чем подумал?

– Слушай, Егор, то, что было, то уже прошло, – тихо сказал Фрол. – Его не вернешь. Чего ж теперь вспоминать?

Соболев жестко прищурился.

– Значит, ты считаешь, что мне не стоит вспоминать про отца? – с холодной иронией осведомился он.

Фрол понял, что сморозил не то, и, виновато глянув на Егора, примирительно пробасил:

– Я считаю, что жизнь продолжается. И если эти козлы платят нам, то это их потеря. Их проблемы. А нам – прибыток, который никогда не бывает лишним. Ведь так?

Егор молча посмотрел ему в глаза. Фрол поежился.

– Пацаны! – позвал Кривцов. – Пацаны, я его прикончил! – Громила поднялся на ноги, провел испачканными лосиной кровью ладонями по щекам, вскинул руки вверх и радостно захохотал. – Предлагаю за это выпить!

Накрыть импровизированную «поляну» оказалось делом недолгим. Кривцов сам разлил коньяк по стаканам и поднял первый тост:

– За тебя, Егор Игнатьевич! Эта охота – самое лучшее, что со мной случилось за последние десять лет! Давно не чувствовал себя таким счастливым!

Мужчины чокнулись и выпили. Потом закусили мясной нарезкой.

– Я подрежу колбасы, – сказал Егор, вынул из чехла нож и принялся нарезать дорогую итальянскую колбасу тонкими кусочками.

– Славный у тебя нож, Егор Игнатьич, – похвалил Кривцов. – Лучше ножа я в жизни не видел.

– Да, – согласился Егор. – Нож у меня хороший.

– Отлично сбалансированный, острый, как бритва, – продолжал нахваливать громила. – В ладони лежит как влитой. Такой и из пальцев-то выпускать не хочется.

– Да, нож у Егора отличный, – поддакнул Фрол, жуя вяленое мясо.

– Отцовский подарок, – сказал Егор и посмотрел на Кривцова. – На восемнадцатилетие.

– Отличный подарок, – одобрил Кривцов. – Я своему сыну тоже такой подарю. Правда, он у меня еще маленький, ему всего восемь. Бойкий пацан.

– Пацаны вырастают и превращаются в мужчин, – заметил Егор.

– Это точно, – кивнул Кривцов. И взялся за бутылку. – Ну, что, давайте еще по одной?

И они выпили еще по одной.

– Да, кстати… – Кривцов вытер руки платком и достал из внутреннего кармана куртки плотный конверт. Протянул его Егору: – Это тебе, братан. Хотел отдать потом, но чего медлить?

Егор посмотрел на конверт и спокойно проговорил:

– Это лишнее. Вы мне уже заплатили.

– Ну, так считай это премией! Держи, а то обидишь.

Егор взял конверт. Не проверяя, сунул в карман.

– Егор Игнатьич, – снова заговорил Кривцов, – я знаю, что у твоего отца были какие-то терки с моим боссом. Но с тех пор прошло много лет. И я тут вообще ни при чем.

Егор разжал губы и сухо уточнил:

– Вы про Лисицына?

– Ну да. А про кого же еще? Других-то боссов у меня нет, – он снова взялся за бутылку и разлил коньяк по стаканам. – Ну? Будем друзьями?

– Будем, – сказал Егор.

Они взяли стаканы, чокнулись и выпили. Закусив итальянской колбасой, Кривцов поднялся на ноги.

– Пойду отолью.

Егор быстро взял нож, сунул его в чехол и тоже поднялся.

– Погодите, я с вами!

Он нагнал Кривцова, и они зашагали рядом, оба высокие, широкоплечие, но Егор стройнее, пружинистей, а Кривцов тяжелее, грузнее, словно вместе с животом нес в себе тяжкий груз прожитых лет. Фрол с тревогой посмотрел им вслед.

Он услышал вскрик. Затем еще один. Потом кто-то громко выругался. После этого послышался громкий треск, пыхтенье, вскрики, звуки борьбы и даже рычание.

– Черт… – Фрол быстро поднялся на ноги и всмотрелся в мелькание темных силуэтов между стволами деревьев. В последние годы у него здорово сдало зрение, но очки он не носил по принципиальным соображениям, даже на охоту.

Движение прекратилось. Одна из двух темных фигур осталась лежать на земле, другая поднялась и зашагала к Фролу. Он натянул пальцем веко, пытаясь определить, кто из двоих возвращается, не разглядел подробностей, но приближающаяся фигура показалась ему грузной и массивной.

– Твою мать, – тихо выругался Фрол и огляделся в поисках ружья. Увидел, торопливо подошел, нагнулся и поднял его с земли.

– Оставь, – раздался над ухом грубый голос.

Сердце Фрола екнуло. Он медленно поднял взгляд. И тут же облегченно вздохнул и выпустил ружье из пальцев. Егор вытер лоб рукавом куртки и хрипло проговорил:

– Крутой мужик. Понял все по глазам, еще до того, как я ударил. Еле с ним справился.

– Ты его…

Егор кивнул:

– Да, – он усмехнулся и, слегка приподняв окровавленный нож, добавил: – А перед смертью заставил немного помучиться.

– Помучиться?

Фрол с ужасом посмотрел на нож, который Егор держал в руке. С лезвия на траву капала кровь. Егор нагнулся, сорвал пучок травы, тщательно вытер нож, потом отбросил траву и сунул его в чехол. Затем вынул из кармана конверт и проверил его содержимое. Банкноты приятно зашелестели под его пальцами.

– Сколько там? – спросил Фрол.

– Десять тысяч евро.

Фрол присвистнул, жадно глядя на деньги.

– Отличная премия, – сказал он.

– Премия? А по-моему, больше смахивает на подачку. Когда-то такие, как он, ползали в ногах у моего отца, – процедил Егор сквозь зубы.

– Когда-то все было иначе, – сказал Фрол.

Егор отсчитал от пачки банкнот примерно четверть и протянул ему:

– Держи. Твоя доля.

Фрол взял деньги и, не пересчитывая, сунул в карман куртки.

– Тащи из машины канистры, – приказал Егор. – Надо сжечь тело.

Вечером того же дня Игорь Фролов уныло брел к своему дому, ссутулившись и сунув руки в карманы куртки. Смеркалось, вот-вот поселок должна была накрыть темнота.

– Эй, парень, – окликнул его кто-то. – Есть сигарета?

Фрол остановился от неожиданности.

– Нет, – ответил он, пытаясь разглядеть в темноте лицо говорящего. – Я не курю.

– Жаль. Так, может, есть чего перекусить? – спросил вдруг человек из темноты.

Фрол опешил.

– В смысле?

– В прямом. Я не жрал неделю… – голос мужчины звучал хрипловато и слабо, словно он и правда помирал он голода. Мужчина закашлялся, а затем сдавленно продолжил: – А еще бы таблеточку… Хотя бы одну.

Фрол усмехнулся. Все ясно. Очередной обдолбанный наркоша, из тех, что доедали остатки лекарств, украденных полтора года назад из местной аптеки.

– Прости, приятель, – проговорил Фрол, – колесами не торгую. Бывай!

Он повернулся, чтобы идти.

– Да мне бы всего одну… – жалобно проговорил мужчина. – Тетрациклин… Ампицилин… Что угодно.

Фрол замер в недоумении. На мгновение он почувствовал ужасное смятение, хотя еще не понял, с чем оно связано.

– Тетрациклин? – он обернулся. – Так ведь это же вроде… антибиотик.