Братья - Ника Алова

— Есть и другие?

— Да. Есть еще боевые маги. На самом деле они самые сильные из всех. Воин, к примеру, может сжечь пару десятков упырей, а боевой маг — направить нужным образом силу какого-нибудь артефакта, и сжечь пару сотен воинов противника. Как ты понимаешь, такие умения каждый день никому не нужны, но и утрачивать их нельзя. А еще есть мастера, создающие артефакты.

— И что с того?

— А то, — хмыкнул Криан, — Что и боевые маги, и мастера артефактов нужны только самим магам, а кормят нас люди. Раньше, до Переворота, мы еще продавали вестников и амулеты, стихийщики помогали крестьянам, оберегая урожаи, а некроманты выясняли всякие там спорные вопросы с преступлениями и завещаниями. Теперь же пользование услугами некромантов и стихийщиков под запретом, а амулеты и вестников покупают практически одни охотники, которые сами вне закона. Остаются только алхимики.

— Это понятно, — все еще не до конца понимая, куда клонит маг, отозвалась Тэйнен. — Но при чем тут благосостояние кланов?

— При том, что каждый клан всегда имел определенную специализацию. Секреты мастерства передавались из поколения в поколение, и только своим. Потом стало ясно, что для нас это тупик, и с этим начали бороться. Создали Академию, в которую стали отправлять учиться всех детей с десяти лет. То есть, если раньше ребенок из семьи воинов обречен был стать воином, то теперь он мог стать и мастером, и алхимиком — кем сам захочет и сможет. Это немного улучшило положение, но дети все равно стремились идти по стопам родителей. Академия дает самые общие знания, тонкости мастерства приходится постигать с наставником, а в ученики охотнее всего берут своих.

Криан помолчал, давая девушке время обдумать услышанное, а потом закончил мысль:

— Сейчас доходы имеют почти одни только алхимики. Потому и вся власть в руках у Райдонов и Ровари, они еще до переворота стали самыми богатыми. Остальным перепадает лишь самое необходимое. И если даже снова изберут Великого Магистра, который всегда следил за тем, чтобы ни один из видов мастерства не иссякал, то это опять будет кто-то из них. А они даже думать не хотят о том, что людоеды не уничтожены, что храмовники могут, в конце концов, возжелать покончить с нами навсегда!

Видимо, и эта тема была для Криана тяжела. Лицо мага застыло в маске бессильного негодования, жили только губы и горящие гневом глаза.

— Голод, Тэй. Голод гонит воинов-недоучек погибать за жалкие полсотни монет на большой дороге! Все эти форты, вся наша жизнь лишь на первый взгляд выглядит красиво, а на самом деле все тут умирает. Никто не хочет тратить полтора десятка лет на постижение искусства боевой магии, чтобы потом сидеть на шее у алхимика, сутками делающего в лаборатории проклятые краски для тканей, которые хорошо продаются! Вэллейны, последние герои последней войны, клан великих боевых магов, вынуждены стоять с протянутой рукой, выпрашивая на Совете средства к существованию!

— Мир изменился, — мягко проговорила Тэйнен.

Маг замолчал, уставившись вдаль. Девушка поняла — он все это знал и сам. Но думал и о другом. О том, что не так уж и сильно все переменилось. Что, хотя нашествие нежити и удерживает храмовников от желания покончить с магами раз и навсегда, другие возможные враги никуда не делись, и могут в любой момент напасть. И тогда некому уже будет выступить против них.

— Наши тайные сокровища, — с неожиданной горечью в голосе проговорил Криан, — Это не золото. Это знания. Которые, оказывается, больше никому не нужны.

Повинуясь безотчетному порыву, Тэйнен подошла к мужчине сзади, обняла его и уткнулась лбом в плечо. Криан остался стоять неподвижно, не отталкивая ее, но и не делая никаких встречных жестов. Он был будущим главой целого клана, членом Совета, и ему предстояло принять груз ответственности не только за себя, но и за многих других. За то, какими будут маги, и за то, смогут ли они однажды сделать то, что должны. Теперь Тэйнен поняла, что резкость в споре с магистром Крайзом была не мальчишеской выходкой, и не негодованием человека, родной брат которого оказался в смертельной опасности. Это было осознанным жестом того, кто думал о будущем, а не только о сегодняшнем благополучии.

Младший братишка, предпочитающий отсиживаться за крепостными стенами. Так о Криане однажды отозвался при ней Роан, распивая очередную кружку пива с помогавшим им охотником после удачного убийства десятка гарпий. Тогда ей, веселой и немного пьяной, показалось, что «братишка» заслуживает разве что снисходительного умиления. Теперь же она видела человека, достойного по меньшей мере восхищения.

Криан, тем временем, вышел из задумчивости, мягко выбрался из кольца ее рук, и улыбнулся.

— Мы пойдем в Адараскан, — сказал он уверенно, — Разыщем там Роана, и уж тогда будем думать, как быть дальше.

Когда Тэйнен спустилась ужинать, Криана в столовой еще не было. Видимо, пропадал в библиотеке, стараясь отыскать сведения, которые могли бы помочь проникнуть в Цитадель. Зато во главе стола уже сидел его отец. Увидев гостью, он отвлекся от своей тарелки, приветливо улыбнулся и указал на стул по правую руку от себя.

— Не волнуйся, — сказал он, заметив, что Тэй, усевшись, опасливо глянула на дверь. — Элору я отправил спать. Она слишком уж разволновалась сегодня.

— Откуда Вы знаете, про что я подумала? — наконец-то вырвался у девушки вопрос, который она давно хотела задать Криану.

Магистр Вэллейн лукаво улыбнулся и ответил:

— Немного телепатии.

Тэйнен поперхнулась куском лепешки, который уже успела откусить, и с трудом подавила желание немедленно сбежать куда подальше. Не слишком-то приятно было осознавать, что все твои мысли, которыми ты отнюдь не собирался делиться…

— Я же сказал, не волнуйся, — усмехнулся магистр. — Дословно твои мысли прочитать очень нелегко, телепатический допрос сложная и долгая процедура, требующая особой подготовки для обеих сторон. Обычно мы чувствуем настроение, эмоции. В общем, то, что и так можно заметить, обладая лишь достаточной наблюдательностью и определенным опытом.

Он подхватил с дальнего от Тэйнен края стола блюдо с пирогами и предложил девушке.

— Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что, раз ты то и дело поглядываешь на эти пироги, то не прочь их отведать.

Охотница рассмеялась, испытав заметное облегчение. Такого рода «телепатией» она и сама немного владела, поэтому ощущение собственной уязвимости, практически наготы, улетучилось.

— А Криан тоже телепат? — поинтересовалась она, распробовав пирог.

— Тоже, — кивнул магистр. — Обычно эта способность передается по наследству. Правда, он чуть посильнее меня, умудряется «читать» даже некоторых магов, хотя защититься от телепатии нетрудно, этому учат еще в детстве. И уж во всяком случае, ни один обычный человек его не обманет.