Железная скорлупа - Игнатушин Алексей

Будто теплая ладонь удержала полет, бережно баюкая, вытащила на гранитную плиту. Рыцаря омыло прохладной волной, тяжесть болезненной грязи медленно покидала тело. Инконню будто наяву увидел черные сгустки, сочащиеся через поры кожи.

Радостный стук сердца совпал с победным криком птицы, и в глаза юноши ударило золотое сияние. Грудь разрывал прилив восторга. Рыцарь поднялся на колени, содрагаясь от ощущения здоровья, очищенным взглядом прикипел к птице.

– Каладриус! – вскричал рыцарь. – Благодарю, прекрасный Каладриус!

Птица мелодично запела, унеслась в серое небо. Рыцарь глядел ей вслед, его прекрасное лицо светилось. Птица с лебединой шеей исчезла в серебряных облаках. Желтый луч победно ударил в землю.

Издалека донесся прекрасный крик Каладриуса – великолепной птицы, способной исцелить раны, унести болезнь к солнцу. Но в равной мере способной равнодушно смотреть на смерть.

Инконню, стоя на коленях, плакал от восторга.

Глава пятая

Бурная радость иссякла. Призыв к осторожности подстегнул спрятаться за клумбой от любопытного взгляда служанки, привлеченной шумом. Инконню отсчитывал мгновения, и вот стукнула дверь, он осторожно выглянул из-за клумбы и довольно улыбнулся.

Высыпал песок из шлема, нахлобучил его, мягко зашуршал сапогами по дорожке. На крыльце входа для прислуги стояли плетеные корзины, полные плодов, рыбы, и пузатые кувшины, похожие на ряды стражи.

Инконню прижал ухо к двери, услышал смех и звон посуды, затем почуял запах жареного мяса. Мысль причинить вред служанкам ужаснула. Рыцарь задумчиво оглядел корзины с продуктами, взглядом скользнул по дорожке сада, прильнувшего к каменной стене.

От удара фрукты покатились по тропке, затерялись в кустах, рыба влажно плюхнулась на песок, дребезг кувшинов прервал очаровательную песню сада. Рыцарь шмыгнул за ближайший куст.

Дверь с противным стуком грянулась о стену, раздались рассерженные женские голоса.

– Опять феи шалят. Сколько можно?!

Сквозь прорехи в листве рыцарь разглядел прекрасных служанок, выбежавших из кухни и грустно взиравших на учиненное безобразие. Вздыхая, они принялись собирать продукты.

Инконню, не дыша, взошел на крыльцо, безумным взглядом ухватил простор помещения, горы посуды, горящие плиты. Густые запахи сшибали с ног.

Прячась в клубах ароматного пара, рыцарь подобрался к входу в замковый коридор. Девушки сзади продолжили переговариваться, и он, забыв осторожность, рывком отворил дверь.

Коридор был пуст: настенные факелы горели ровно, легко потрескивая, стены украшали гобелены с живописными сценами из жизни Дивного народа. Рыцарь замялся, не зная, в какую сторону пойти, решив, что налево упрется в дверь винного подвала, двинулся направо.

«Ни одного стража, – подумал с удивлением. – Слишком беспечны или их мало? А с потерей рыцарского отряда еще меньше», – подумал со смесью злобного удовлетворения и печали.

И у них есть рыцари, знать бы, чем отличаются?

Коридор уперся в дверь. Рыцарь глянул в щелку, замер: в комнате, по всей видимости, жила челядь, на кроватях лежали спящие девушки, и от их красоты захватило дух.

«Дьявол привлекателен, – подумал он, в голову назойливо лезли воспоминания о ночи, проведенной в деревне. – Да не поддамся на крючки плотского довольства. Ну, не сейчас, по крайней мере».

Рыцарь вошел в спальную, впился взглядом в дверь на противоположном конце комнаты.

«Неужели нельзя шить одеяла из плотной ткани? Проклятье! Я рыцарь, я рыцарь, рыцарь…»

Прелестная служанка зашевелилась, личико исказила гримаска.

– Брондина, опять не закрыла дверь? – пробормотала она сонно. – Что за ужасный запах?

Рыцарь замер.

– Брондина, подай куклу, – пробормотала девушка, поворачиваясь спиной.

«Какую куклу? – подумал смятенно. – В таком возрасте».

Под кроватью виднелась крошечная ручка. Рыцарь поспешно нагнулся, гоня волны плохого запаха, схватил грязной перчаткой искусно сшитого человечка в яркой одежде, круглой шапочке, с пуговками-глазками. Сдул грязь и протянул куклу девушке. Едва коснулся спины, как девушка повернулась, сонно причмокнув, полупрозрачное одеяло соскользнуло с груди.

Инконню задохнулся, дрожащей рукой сунул куклу в тонкие руки, а взглядом прикипел к снежно-чистой груди с ярко-красными умбонами сосков.

«Матерь Божья! Лучше сразиться с драконом, чем выдержать такие муки. Я рыцарь, рыцарь…»

Служанка со счастливой улыбкой прижала у груди игрушку. Инконню ждал со страхом открытия ее век.

– Благодарю, Брондина, – сказала девушка. – Поправь, пожалуйста, одеяло.

«Может, поддаться искушению? – мелькнуло в воспаленном мозгу. – Говорят, это лучший способ его преодолеть».

Пальцами, защищенными перчаткой, схватил край кисейного одеяла, осторожно потянул.

– Брондина, хватит мыть посуду, – пробурчала соня, – у тебя руки, как копыта.

«К черту подобные поддавки. Попробовав сладость греха, можно не вернуться к благочестивой жизни. Преодолеть искушение, ему поддавшись? Хм. Остаться чистым в луже грязи».

С трудом оторвав взгляд о гибкого тела и золотой волны волос на подушке, он деревянным шагом пересек спальную. Дверь отрубила призывный запах разомлевших женщин.

«Страшный замок, – подумал смятенно. – В таком царстве красоты хочется лишь наслаждений. Они тут наверняка день-деньской песни поют и танцуют. Даже если не предаются свальному греху, такая праздность отбивает тягу к приключениям, жажду одолевать препятствия, а без этого нет рыцарства. Да что рыцарства, человечества! Хотя в жизни, полной удовольствий, тоже что-то есть…»

Каменная спираль повела наверх, каждую ступеньку покрывала искусная резьба. Пламя факелов вяло трещало, гобелены колыхало легким сквозняком. Чисто, пыли вовсе нет – в замке красоты и света такой мерзости не место.

На втором этаже через приоткрытую дверь увидел пиршественный зал, полный суетливых слуг. Звенел смех, звякала посуда. В воздухе носились крошечные феи, оставляя за собой золотистые дорожки пыльцы со слюдяных крыльев.

В животе рыцаря громко заурчало, поспешно отступив от проема, он поднялся по лестнице наверх.

«До чего беспечны, – поразился рыцарь. – Стражи на лестницах нет. Хотя редко кто из смертных находит ход в волшебное королевство, а от других жителей угроз нет».

На третьем этаже толпились воины. Инконню, дождавшись, когда двое стражей у раскрытой двери отвлекутся, шмыгнул мимо них.

Послышались сдавленные голоса, рыцарь замедлил шаг, вслушиваясь в ругань. Мужчина выговаривал строго, а женщина парировала с таким презрением, что сердце скакнуло, показалось – леди Хелия.

Грохнула дверь, рыцарь увидел светлый затылок статного мужчины в драгоценной одежде, слепящей хрустальными бусинами, зубцы короны переливались радужным светом. Инконню скрылся за лестничным поворотом, потихоньку потащил из ножен меч.

– Странно видеть ваше безразличие, леди, – произнес мужчина холодно. – Лучшие рыцари Дэйойн Сайда погибли при загадочных обстоятельствах, а вам нисколечко не жаль.

Женский голос прозвучал с легкой насмешкой:

– О, супруг мой! Напомните, не я ли говорила, что быть мальчиком на побегушках у смертных колдунов – затея плохая? Уж простите, но не могу оплакивать смерть дураков.

– Дураков? – прошипел муж. Рыцарю показалось ответное громкое шипение, будто сердилась змея толщиной с бревно. – Что ж, можете оставаться в покоях во время траурной церемонии. А я пойду объявлю подданным о горе.

– Подданным или пленнице? – спросила женщина ехидно. – Полноте, супруг мой, я ли не видела ваш алчный взгляд на смертную замухрышку.

– Вы много себе позволяете! – вскипел король. – Сейчас я иду к придворному магу, а после объявлю горестные вести.

– Надеюсь, маг не занят приготовлением любовных напитков? – рассмеялась женщина саркастически.

Вместо ответа рыцарь услышал грохот двери, король, шумно топоча, ушел наверх.