Власовщина. РОА: белые пятна. - Виктор Филатов

Но откуда эти подозрения, почему Власов так рисковал, так подставлялся, почти открытым текстом? На все эти вопросы у нас есть точные ответы, но мы и так слишком далеко забежали вперед. Мы с генералом Власовым только выбрались из киевского "котла", он отлежал в госпитале, и в ноябре 1941 года Сталин назначил его командующим войсками 20-й армии Западного фронта. В ее состав входили две прибывшие в Москву стрелковые дивизии, морская стрелковая бригада, две стрелковых бригады из Московской зоны обороны, две танковые бригады, артполк, два отдельных танковых батальона и два гвардейских минометных дивизиона – сила знатная. По оценке начальника Генерального штаба Б.М.Шапошникова, все войска армии были штатного состава, а каждая дивизия по составу равна трем дивизиям других армий.

4 декабря 20-я армия полностью закончила сосредоточение и 6 декабря получила приказ начать наступление на Солнечногорск. 10 декабря войска армии продвинулись на 10-12 километров и освободили несколько десятков населенных пунктов. Утром 12 декабря наши полностью выбили немцев из Солнечногорска и, не' останавливаясь, форсировали реку Ламу, вышли на подступы к Волоколамску.

Александр Колесник сообщает, что фактическое руководство войсками армии до 18 декабря осуществлял начальник штаба генерал-майор Л.М; Сандалов. "Власов в это время болел. Его прибытие в армию предполагалось в конце ноября. На запрос Г.К. Жукова, когда прибудет командующий, Главное управление кадров сообщило, что он "сможет быть направлен не ранее 25-26 ноября в связи с продолжающимся воспалительным процессом среднего уха". Ситуация вроде житейская: "продолжающийся воспалительный процесс среднего уха" – дело может быть и пустяковым, и очень серьезным. Все может быть. Но вот какая закавыка. Госпиталь, в котором должен находиться на излечении Власов, находится в Москве, Жуков тоже находится в Москве. Спрашивается, зачем Жукову, чтобы разыскать Власова, надо обращаться в Главное управление кадров? И вообще, почему он его разыскивает, будто солдата, ушедшего в самоволку? Жуков – командующий Западным фронтом, он по должности обязан знать, где и в каком состоянии каждые полдня находится командующий армией в составе его фронта, да еще такой армией, которая наступает на одном из главных направлений, наступает, может быть, впервые за всю войну, от успеха или неудачи этого наступления зависит судьба Москвы. Почему командующему фронтом Жукову не докладывают без его запроса о состоянии здоровья командарма-20? У военных это элементарно. Почему Жуков не обратился с запросом о Власове прямо к начальнику госпиталя или, на крайний случай, в Главное медицинское управление?

Власова в 20-ю армию назначил Сталин. Власов с Жуковым знаком по меньшей мере с 1929 года по совместной учебе на курсах "Выстрел": Власов окончил их в 1929 году, а Жуков в 1930 году, как говорится, однокашники. В 1939 году Власов находится в качестве руководителя группы военных советников в Китае, главным военным советником Чан Кайши, в момент, когда Китай вел смертельную борьбу с японскими захватчиками. В 1939 году Г. К. Жуков назначается командующим 1-й армейской группой советских войск в Монголии, проводит там блестящую операцию по окружению крупной группировки японских войск и уничтожает ее в районе реки Халхин-Гол, то есть Жуков в открытом бою, с применением танков и самолетов, артиллерии и всех видов стрелкового оружия бьет врага на севере, Власов с линии невидимого фронта, невидимым для противника оружием, бьет того же врага с юга.

Разве не точно так же распределил Сталин роли Жукова и Власова в другой войне – Великой Отечественной? Разве не держал Жуков точно такой же фронт против немцев, какой он держал против японцев в 1939 году, а в это самое время разве не держал Власов против немцев точно такой же фронт, какой он держал против японцев в 1939 году? Полный-разгром японцев Жуковым и Власовым в 1939 году заложил победу над немцами под Москвой в 1942 году. Жуков и Власов отбили охоту у японцев ходить на север за "зипунами". Промышлять они решили на юге. Сибирские и уральские дивизии были мгновенно переброшены под Москву и за минуту до ее падения спасли столицу.

В 1939 году Сталин поделил победу над японцами на двоих: Жуков становится Героем Советского Союза, Власов получает высший орден СССР – орден Ленина. Героем Советского Союза Власов не был объявлен только потому, что у этой "игры" совсем иные правила. С повышением уходят и тот и другой. После разгрома японцев в 1940 году Жуков оказывается командующим Киевского Особого военного округа, а с января 1941 года он – начальник Генерального штаба, заместитель наркома обороны СССР. Власов уже командует с января 1940 года 99-й дивизией КОВО. Жуков в этой дивизии бывает постоянно, и о комдиве Власове у него самые восторженные отзывы. В 1940 году начали формироваться первые механизированные корпуса. Они – олицетворение завтрашнего дня Красной Армии – оружие победы. Так оно и оказалось потом. Первым на должность командира мехкорпуса Жуков аттестует Власова. По этой аттестации Жукова Власов 17 января 1941 года приказом наркома С.М. Тимошенко назначается командиром 4-го механизированного корпуса Киевского военного округа. Чуть раньше по представлению Г. К. Жукова Власову присвоено звание "генерал-майор". Спрашивается, могли Жуков в самый напряженный момент битвы под Москвой "потерять" командующего армией, которая находится на решающем участке битвы? Мог ли он "Потерять" по своей вине однокашника, своего любимого комдива, любимого командира мехкорпуса, полковника, которого он сделал генерал-майором… а все это вместе и называется одним словом – друг, а еще сильнее – боевой товарищ? Мог. Но это вопрос не к Жукову. Это вопрос не к Главному медицинскому управлению. Это вопрос и не к Главному управлению кадров… Это вопрос к Сталину и ГРУ. Если бы Андрей Власов в это время действительно находился в госпитале, то Георгий Жуков уж точно бы не Главное управление кадров "запросил", а по меньшей мере сам позвонил бы прямо в госпиталь, в палату, где лежал Власов, а вернее всего – сел бы в машину и подъехал к серьезно заболевшему товарищу.

Запрос в Главное управление кадров Жуков делает потому, что встревожен, куда делся Власов, озабочен тем, что 20-я армия начинает "дело" без командующего. Жуков, видимо, просто отказывается понимать, что происходит вокруг Власова, что может быть вообще более важного и ответственного, чем происходящее в эти часы на полях Подмосковья, где решается судьба Москвы, а многим казалось, и судьба всей страны? Оказывается, было нечто, что было важнее и значимее, чем все это… Отшлифовывались последние "абзацы" "легенды", с которой Власов должен был уходить к немцам.

В штаб 20-й армии Власов, после выздоровления, прибыл только во второй половине декабря. Вот как рассказывает о появлении Власова в штабе армии начальник штаба Сандалов, с которым мне в свое время, когда он работал над капитальным трудом "Московская битва", доводилось встречаться у него дома в громадной и пустой квартире в центре Москвы, в проезде Серова. По квартире он передвигался на инвалидной коляске, сидя в ней, он и писал свои рукописи. Уже после войны, будучи начальником штаба Московского военного округа, он попал в авиакатастрофу, его личный летчик погиб, а у генерал-полковника Сандалова оказался поврежден позвоночник. Карьера военного на этом закончилась, и дни свои он проводил в инвалидной коляске. Помнится, я тогда же написал об этом мужественном человеке очерк и опубликовал его в "Красной звезде". Уже тогда он написал несколько книг, в том числе "Погорело-Городищенская операция", "Трудные рубежи", "Пережитое", "На Московском направлении"; кроме этого, им были написаны книги, которые шли под грифом "секретно"; я помню одну такую о действиях в первые дни войны 4-й армии, в которой Сандалов также был начальником штаба. 4-я армия дислоцировалась в Бресте и его окрестностях, а одна из ее дивизий – 42-я – в знаменитой и легендарной Брестской крепости. По книгам Сандалова учились во всех военных академиях.

Так все-таки о Власове:

"В полдень 19 декабря в г. Чисмены начал развертываться армейский командный пункт. Когда я, член Военного совета Куликов уточняли на узле связи последнее положение войск, туда вошел адъютант командующего армией и доложил нам о его приезде. В окно было видно, как из остановившейся у дома машины вышел высокого роста генерал в темных очках. На нем была меховая бекеша с поднятым воротником, обут он был в бурки. Это был генерал Власов. Он зашел на узел связи, и здесь состоялась наша первая с ним встреча. Показывая положение войск на карте, я доложил, что командование фронта очень недовольно медленным наступлением фронта и в помощь нам бросило на Волоколамск группу Катукова из 16-й армии. Куликов дополнил мой доклад сообщением, что генерал Жуков указал на пассивную роль в руководстве войсками командующего армией и требует его личной подписи на оперативных документах. Молча, насупившись, слушал все это Власов. Несколько раз переспрашивал нас, ссылаясь, что из-за болезни ушей он плохо слышит. Потом с угрюмым видом буркнул нам, что чувствует себя лучше и через день-два возьмет управление армией в свои руки полностью. После этого разговора он тут же на ожидавшей его машине отправился в штаб армии, который переместился в Нудоль-Шарино".