Шестое правило волшебника, или Вера Падших - Гудкайнд Терри

– Всего три дня, – ответила сестра Алессандра и улыбнулась, подняв узенькое личико Никки за подбородок. – Так-так! Маленькая, а делает взрослую работу. – Она указала на стул. – Не присядешь ли с нами, дорогая?

– Вы сестра из нашего братства? – спросила Никки, не очень хорошо понимая, кто эта женщина.

– Вашего – чего?

– Никки, – ответила мать, – сестра Алессандра – сестра Света.

Никки изумленно опустилась на стул. Сестры Света обладали волшебным даром, как они с матерью. Никки мало что знала о сестрах, кроме того, что они служат Создателю. Но ей от этого лучше не стало. Присутствие такой женщины в их доме вызывало смущение, совсем как тогда, когда Никки стояла перед братом Наревом. Ее охватило необъяснимое ощущение обреченности.

К тому же Никки испытывала нетерпение, ведь ее ждали дела. Нужно еще собрать пожертвования. В некоторые места ее сопровождали взрослые. В другие отправляли ее одну, говоря, что молоденькая девочка там добьется лучших результатов, пристыдив тех, кто имеет больше, чем заслуживает. Эти люди, все владельцы предприятий, отлично знали, кто она такая. И всегда спрашивали, как поживает отец. Как ее учили, Никки отвечала, что отец будет очень доволен, когда узнает, что они проявляют заботу о нуждающихся. В конце концов большинство вносили пожертвования.

Затем нужно было отнести лекарства женщинам с больными детьми. И одежда детям тоже нужна. Никки старалась кого-то уговорить пожертвовать старую одежду, кого-то – пошить новую. Некоторые люди были бездомными, другие всем скопом ютились в жалких каморках. Никки пыталась уговорить кого-нибудь из богатых пожертвовать дом. А еще на нее была возложена обязанность раздобывать для женщин кувшины, чтобы ходить за водой. Надо нанести визит горшечнику. Нескольких ребятишек постарше поймали на воровстве. Другие дрались, кое-кто избивал в кровь детишек поменьше. Никки заступалась за них, пытаясь объяснить, что они не виноваты, просто жизнь к ним несправедлива, и такое поведение – естественная реакция на жестокие условия. Она надеялась уговорить отца взять на работу хотя бы нескольких обездоленных.

Проблемы разрастались, как снежный ком, и конца им не предвиделось. Создавалось впечатление, что чем большему количеству людей помогало братство, тем больше становилось нуждающихся в помощи. Вначале Никки думала, что решит все мировые проблемы. А теперь начала чувствовать себя безнадежно неспособной. Она знала, что сама виновата. Ей нужно трудиться еще больше.

– Ты умеешь читать и писать? – поинтересовалась сестра.

– Не очень хорошо, сестра. В основном имена. Мне так много нужно делать для тех, кому повезло меньше, чем мне! Их нужды куда важнее моих эгоистических желаний.

Мать, улыбнувшись, кивнула сама себе.

– Просто добрый дух во плоти, – расчувствовалась сестра Алессандра. Глаза ее увлажились. – Наслышана о твоей деятельности.

– Правда? – На мгновение Никки испытала гордость, но тут же вспомнила, что, как бы она ни старалась, лучше все равно не становится, и ощущение того, что она неудачница, вернулось. К тому же мать все время твердила, что гордыня – грех. – Не вижу ничего особенного в том, что я делаю. Эти люди – особенные из-за тех страданий, что они переносят, живя в жутких условиях. Они ободряют меня.

Мать довольно улыбалась. Сестра Алессандра, наклонившись поближе, серьезно спросила:

– Ты училась пользоваться своим даром, дитя?

– Мать учит меня всякой мелочи вроде лечения несложных болячек, но я знаю, что было бы несправедливо демонстрировать мой дар перед теми, кто менее благословен, чем я, и потому всячески стараюсь не пользоваться им.

Сестра сложила руки на коленях.

– Мы с твоей матерью побеседовали, пока тебя ждали. Она хорошо поработала, наставив тебя на путь истинный. Однако мы считаем, что ты способна на большее, если бы служила более высокому призванию.

Никки вздохнула:

– Ну ладно. Может, я смогу вставать чуть раньше. Но у меня уже есть обязанности в отношении нуждающихся, и мне придется как-то совмещать их с новыми. Надеюсь, вы меня понимаете, сестра. Я не пытаюсь вызвать сочувствие, правда-правда, но я надеюсь, что этот долг мне не придется выполнять быстро, потому что я и так уже очень занята.

Сестра Алессандра терпеливо пояснила:

– Ты не понимаешь, Никки. Нам бы хотелось, чтобы ты продолжила свою деятельность с нами, во Дворце Пророков. Конечно, сначала ты будешь послушницей, но в один прекрасный день станешь сестрой Света, и в этом качестве продолжишь делать то, что так хорошо начала сейчас.

Никки охватила паника. Жизнь стольких людей держалась лишь на тех ниточках, что протягивала она. В братстве у нее есть друзья, которых она любит. Ей так много нужно сделать! Ей не хотелось покидать мать и даже отца. Она знала, что отец плохой, но с ней-то он плохим не был. Она знала, что он алчный эгоист, но он по-прежнему иногда относил ее в кровать и ласково гладил по плечу. Никки была уверена, что когда-нибудь снова увидит проблеск в его голубых глазах, требуется только время. Она не хотела уезжать от него. По какой-то причине ей было отчаянно необходимо еще раз увидеть ту яркую искорку в его глазах. Никки знала, что эти ее желания эгоистичны.

Она сморгнула слезы.

– Я забочусь о нуждающихся, сестра Алессандра. У меня перед ними обязательства. Простите, но я не могу их бросить.

В этот момент в дверях появился отец. И застыл в неловкой позе, на полушаге, уставясь на сестру.

– Что тут происходит?

Мать встала:

– Говард, это сестра Алессандра. Она сестра Света и приехала…

– Нет! Я не допущу, слышишь?! Она наша дочь, и сестры не получат ее!

Сестра Алессандра поднялась, искоса глядя на мать.

– Пожалуйста, попросите вашего мужа удалиться. Это его не касается.

– Не касается?! Она моя дочь! Вы не получите ее!

Он рванулся вперед, чтобы схватить Никки за протянутую руку. Сестра подняла палец и, к изумлению Никки, отца отбросило назад яркой вспышкой света. Он с грохотом врезался спиной в стену и сполз на пол, хватаясь за грудь. Заливаясь слезами, Никки бросилась к отцу, но сестра Алессандра схватила ее за руку и дернула назад.

– Говард, – прошипела сквозь зубы мать, – воспитание ребенка – мое дело. Я несу дар Создателя. Когда договаривались о нашем с тобой браке, ты дал слово, что если родится девочка и у нее будет дар, только я буду обладать правом воспитывать ее так, как сочту нужным. Я считаю, что так надо, такова воля Создателя. Во Дворце Пророков у нее будет время научиться читать. Время научиться использовать свой дар во благо людям так, как это умеют только сестры. Ты сдержишь слово. Я об этом позабочусь. Не сомневаюсь, что у тебя есть дела, к которым ты должен немедленно вернуться.

Отец тер ладонью грудь. Потом опустил руки и, понурив голову, вышел. Но прежде чем закрыть за собой дверь, он встретился взглядом с Никки. Сквозь слезы она увидела в глазах отца ту самую искорку, будто он хочет ей что-то сказать, но потом искорка исчезла, и отец закрыл за собой дверь.

Сестра Алессандра сказала, что будет лучше, если они уедут сразу же и Никки сейчас не станет общаться с отцом. Она пообещала, что если Никки будет соблюдать правила, то после того как освоится, научится читать и пользоваться своим даром, она снова увидит отца.

Никки научилась читать, пользоваться своим даром и освоила все, что от нее хотели. Она выполняла все требования, она делала все. Ее жизнь послушницы была бесстрастно самоотверженной. Сестра Алессандра забыла о своем обещании, а если Никки напоминала ей, тут же выражала недовольство и находила очередную работу.

Через несколько лет после того, как Никки увезли во Дворец, она снова встретила брата Нарева. Никки столкнулась с ним совершенно случайно. Он работал на конюшне Дворца Пророков. Брат Нарев, пристально глядя на Никки, медленно улыбнулся. Он сообщил ей, что пришел во Дворец по ее примеру. Заявил, что хочет прожить долго и увидеть, как в мире наступает новый порядок.