Когда падают листья... - Наталия Андреева

Они вошли в комнатку-каморку, женщина нащупала огниво и пару раз звонко стукнула им о трут: зажегся небольшой факел, вставленный в выемку стены.

— А если не сделаю? — задумчиво спросил Дар, оглядывая комнатку.

Ничего особенного она из себя не представляла: какие-то старые комоды вдоль стен, нагромождение различных сундуков и ароматные сушеные травы, завязанные на веревке, тянущейся из угла в угол.

— Сделаешь, сделаешь.

— Откуда Вам знать? — дерзко отозвался Дарен. — Вы чаровница?

— Может, и так, — загадочно улыбнулась женщина, доставая из ящика такой же амулет, какой лежал в оружейной. — А, может, и нет. Слово твое, мастер, что подменишь, а потом — амулет.

Дар удивился, но виду не подал. Мало ли, сколько таких вещиц на свете?

— Вам какая с этого выгода?

— Ты слово давай, а не вопросами бросайся, — усмехнулась сестра. — Тебе всяко лучше будет.

Войник задумался. С одной стороны, он не понимал, зачем нужно было одну безделушку менять на другую, а с другой — кожей чувствовал, что к такому настоятельному совету прислушаться надо.

Странная догадка — будто подтолкнул кто-то — кольнула сознание холодом: может быть, этот, данный сестрой Йеной, амулет и есть настоящий, а тот лишь подделка?..

Тогда…

— Хорошо. Мое слово.

Амулет загадочно блеснул, оказавшись в сжатой ладони войника, но никто не мог этого заметить.

Жаль, он не знал, что с этого момента его Путь оборвался у пропасти, а за ней начался новый: опасный, темный и нехоженый…

На колени Йены вспрыгнула рыжая кошка и потерлась головой о подбородок женщины. Ей нужна была ласка.

— Думаешь, он послушается, мрр?

Сестра улыбнулась, едва различая четкие, строгие удаляющиеся шаги мрачного мастера. Самой Йене он нравился. Отчего ж не помочь?

— Не знаю, Зорька, не знаю.

— Я думаю, что послушается, — продолжала рассуждать кошка, устраиваясь поудобнее. — Хотя мне он и не нравится.

— Это еще почему? — усмехнулась сестра.

— Ногой меня толкнул, мрмяу! — возмущенно пожаловалась кошка. — И злой он какой-то.

— Нет, не злой.

— Все равно! Хмурится целыми днями, будто высматривает что, а в туманах ничего не видит. Котенок слепой.

— Нет, Зорька, он не так прост.

— Ты видишь?

— В том-то и дело, что нет. Ему не надо видеть сквозь туманы, чтобы преодолеть их.

— Это как это так? — кошка от возбуждения, удивления и возмущения даже коготки выпустила в юбку Йены и посмотрела на нее.

Женщина улыбнулась и почесала рыжую любимицу за ухом.

— Гляди глубже, Зоря, гляди дальше…

Приближалась ночь.

На небо выплыла ущербная луна, покрывая мертвенным светом потускневшие ели, так же, как и вчера, завывал несчастный бродяга-ветер, раздавался веселый и шумный гомон из казарм.

Затишье перед бурей.

Остановка полета перед резким и сильным взмахом крыльев.

Застывшее изваяние испуганной серой мышки перед побегом от опасности…

Дарен, прочитав заранее очистительную молитву сразу двоим богам — Эльге и Оару, с чистой совестью спер у Веселина ключ от шкатулки и незаметно подменил амулеты.

До назначенной встречи оставались считанные побеги, и Дар решил сходить на конюшню, проверить своего коника.

Брония он купил около четырех лет назад, проезжая через Харбор — один крупный городок в центре Зароссии. Конь сразу показал крутой норов, не слушаясь ездеца и не обращая внимания на его выкрики. Но за год они слюбились, да до такой степени, что Дарен был готов порвать глотку любому, кто попытался бы причинить вред коню. Броня тоже не отставал от хозяина: Дар помнил случай, когда ему пришлось одному заночевать под открытым небом, а конь за ночь ухитрился изловить любителя чужого добра. Когда отдохнувший ездец очнулся, то обнаружил под Бронием уже наложившего в штаны хилого разбойника… Они были на равных. Ездец за коня, конь за ездеца…

И потому Дарен еле сдержал радостный вопль, когда после выхода из Здронна, хмурые и, наверняка не раз попавшие под копыта острого коня, охранники вывели упирающегося Броню. И даже после он сдержал яростный рык, когда обнаружил, что на израненных ногах коня отсутствует любой намек на подковы. Из десяти злотов четыре он отдал чаровнику в столице, чтобы тот в кратчайшие сроки вылечил ноги Брония, а потом еще не поскупился на крепчайшие подковы у лучшего кузнеца города. Специально дразнил задолизов кралля, вытащивших его, зная, что сейчас они с ним ничего не сделают: краль вдруг ни с того ни с сего вспомнил молодого паренька, спасшего ему жизнь несколько лет назад. Что ж, у царственных особ свои странности — к ним надо просто привыкнуть, а лучше использовать в своих целях.

Вот так и возобновилось их единение с любимым конем…

Броня, завидев хозяина, как человек, удивленно шире открыл глаза и радостно заржал во весь голос, приветствуя. Уши коня заходили ходуном, ноги пустились в какой-то бешенный танец.

— Вона как рад тебе, сынок. — с добродушной ухмылкой заметил старенький конюх, запустив руку в густую седую бороду. — Небося, соскучился маленько.

Дарен, бросив мимолетный взгляд на дедка, подошел к коню и вытащил руку из кармана, протягивая ему под нос:

— Привет, мой хороший. — корень осторожно и даже немного недоверчиво обнюхал кусочки сахара. — Смотри, что у меня для тебя есть.

Грива была расчесана, шкура начищена — за ним тут хорошо ухаживали.

Не пропадет.

Броня фыркнул и одним движением могучего языка слизал предложенное угощение, после чего уставился на хозяина огромными янтарными глазами: мол, а дальше чего?

Дар наклонился, зарылся пальцами в густую черную гриву и быстро зашептал в дергающееся конское ухо:

— Броня… Я сегодня ухожу… на опасное дело ухожу. Ты это… Если я не вернусь, хорошо себя веди… ладно? Договорились?

Броний топнул ногой. Потом второй, выражая свое искреннее возмущение тем, что его не берут с собой.

— Броня, разбойник мой родной… Так надо. — Дар погладил его по холке. — Если вернусь — хорошо. Нет — значит, судьбинушка такая.

Конь тревожно заржал и внимательно, не по-животному, посмотрел войнику в глаза: "может, не пойдешь, глупый человек?"

Войник вздохнул.

— Ты хоть и вредный, как стадо мракобесов, но я тебя люблю, Броня. Все. Будь молодцом. — он потерся лбом о лоб коня и быстро удалился, на ходу бросив дедушке: — Вы уж приглядывайте за ним, коли чего…

И прибавил шагу, не зная, что еще сказать.

Дедок почесал лысый затылок, проводил Дарена недоуменным взглядом и пожал плечами.

У всех свои причуды.