Мятежный наследник - Ви Киланд

— Принимаю извинения. Но ведь все в порядке.

Я огляделась вокруг.

— А где же Раш?

— Ушел по делам… что-то вроде доставки алкоголя, которая должна состояться до завтрашнего дня, но никогда не приходит вовремя. Воспользовавшись моментом, я нашла тебя. Надеюсь, ты не возражаешь.

— Конечно, нет.

— Не отрываю тебя от работы? — спросила Мелоди.

— Нет, моя смена подошла к концу. Пора закрываться.

— Сын мне все объяснил. И что ты не знаешь, кто я такая, и что сам спровоцировал твой взрыв. Думаю, мне надо извиниться за его поведение.

Меня поразило, что Раш взял на себя вину и что он так искренен со своей матерью. Но все же ту безобразную сцену устроила я, именно я позволила себе так выражаться. Ни за что не позволю, чтобы он взвалил все на себя.

— Беру на себя полную ответственность за свои слова. Обычно я так не выражаюсь, особенно на публике, особенно во время работы. Но иногда атмосфера между нами накаляется. Ваш сын… как бы это сказать… немного сводит меня с ума.

— Не завидую тебе, — Мелоди понимающе улыбнулась, — им нелегко управлять, моим Хитклиффом.

Тут она быстро прищурила глаза и от смеха закрыла рот рукой.

— Я хотела сказать — Рашем. Извини. Старая привычка. Убьет, если узнает, что у меня вырвалось это имя.

— Все в порядке… я знаю, что его зовут Хитклифф.

— Он сказал тебе? — сильно удивилась Мелоди.

— Вытянула из него это, ага.

— Молодец.

— Итак… мне не повезло, правда?

— Что ты имеешь в виду? — Она склонила голову набок.

— В смысле романтики. Ваш сын совсем безнадежен?

— Я бы так не сказала. Скорее он не из легких. Его не так просто понять. Раш не всегда раскрывается сразу. Но у него огромное сердце. Правда, до людей это не сразу доходит. У него много чего внутри, и нужно постараться, чтобы слой за слоем снять его защиту.

— Я уже поняла.

— Раш получил много жестоких уроков. Его ранили люди, которые должны были любить. И хотя он ведет себя так, будто ему на это наплевать, такое отношение повлияло на его образ жизни, породило постоянную настороженность.

— Как я понимаю, это касается его отца?

— Он без ума от тебя, — сказала Мелоди, внимательно изучая мое лицо.

Мое сердце сошло с ума.

— Он сам сказал это?

— Не прямо. Но он был очень озабочен, чтобы я не подумала о тебе плохо. Вообще не в обычаях Раша делиться информацией о женщинах, с которыми он общается. Свою личную жизнь он не открывает никому. Но о тебе он немного рассказал за ужином… что ты писатель.

— Рассказал?

— Да.

Это напомнило мне о…

— Кстати, — произнесла я, — хочу поблагодарить вас. Раш как-то рассказал мне, что, когда наступает творческий кризис, избавиться от него и страхов, с ним связанных, вам иногда помогает кино. Я попробовала, и, знаете, помогло: потом впервые за долгое время у меня был очень продуктивный день.

— Замечательно! Да, это один из моих проверенных способов. Рада, что тебе он тоже помог.

— Вы часто бываете в «Высотке»? Я вас раньше здесь не встречала… вроде бы.

— Приезжаю сюда раз в месяц или в два.

В отличие от своего сына Мелоди была тактичной, говорила мягко.

— Сегодня хотелось запечатлеть на холсте закат над океаном.

— Вы сегодня рисовали?

— Да. Раш заранее поставил мой мольберт на крышу.

— Как удобно. Можно посмотреть на вашу картину?

Мелоди заметно взволновалась.

— Конечно.

Когда мы поднялись на крышу, я нервно оглянулась в поисках Раша. Мелоди подвела меня к стоящему в углу холсту, который был прислонен к стене.

Она подняла картину и показала мне.

— Получилось не идеально, но в целом я довольна.

С помощью смешанных бликов оранжевого, пурпурного и желтого Мелоди удалось прекрасно передать ошеломляющие краски заката над океаном. Точно были изображены облака. Невозможно было понять, как сочетанием зеленого, голубого и белого художница сделала живым нарисованный на холсте океан. Казалось, волны движутся к берегу. Мое внимание привлекла одинокая раковина с искусными белыми и коричневыми линиями. Она просто лежала на тщательно выписанном бежевом песке. Хотя раковина была совсем маленькой, она была центром картины, все остальное казалось лишь фоном.

— Как это прекрасно. Здорово, что у вас есть возможность просто сесть и нарисовать что-то по своей прихоти. Как долго вы создавали эту картину?

Мелоди опустила картину на пол, прислонив ее к ножке стола.

— Часа полтора. Но не всегда так легко дается. Наверное, с писательством то же самое: иногда вы просто чувствуете это в себе, верно? Творчество начинает струиться по вашим венам, и нужно бросить все на свете и отдаться порыву. Вот почему мне необходимо было оказаться сегодня на берегу.

Когда художница заговорила об искусстве, ее глаза наполнились настоящей страстью.

Эта женщина восхитительна.

— Понимаю, о чем вы говорите, Мелоди, — произнесла я, — нечто похожее я чувствовала, когда идея книги пришла мне в голову. Первые три главы появились на одном дыхании. А после того как заключила договор с издательством, начала прессовать саму себя, и все прекратилось.

— Раш сказал, что ты пишешь в романтическом жанре?

Я опять поразилась тому, как много он рассказал обо мне своей матери.

— Да. Современном. Если я смогу продолжить, конечно.

— Ничто так неспособно помешать творчеству, как давление. Могу представить. В прошлом я написала несколько работ на заказ. Между тем, что делаешь по своей воле, и тем, что по обязанности, огромная разница.

— Совершенно верно.

— Ты найдешь свой путь, обретешь вдохновение, Джиа. Это обязательно случится.

Не хочу ее отпускать.

— Благодарю. Надеюсь, так и будет.

Мы стояли, глядя друг на друга. Можно было подумать, что я ей тоже нравлюсь. Не хотелось с ней расставаться. Мелоди Рашмор очаровала меня.

— Я бы хотела иногда полюбоваться