Плюс-минус бесконечность (сборник) - Александр Плонский

Вы, конечно, не знакомы с моей Агатой? Я говорю «моей», потому что осенью мы создадим семью, ячейку общества. Правда, когда Агата на меня сердится (а это случается частенько), она говорит, что передумала и что вообще ей больше нравится Анс. Б-р-р! Этот нахал надоумил ее краситься под енота, мол, все модницы носят такую прическу. С ума посходили, и она тоже! Дождется у меня Ансик!

Кстати, именно Агате принадлежит идея нашего путешествия. Сейчас путешествуют многие, но не на своих машинах, энергетический кризис, знаете ли.

— А мы поедем на своей, — заявила Агата. — Путешествовать на собственной машине респектабельно, ведь горючее так дорого…

— И покрышки тоже, — сказал я. — Хорошо, что у меня нет машины, да и водить я не умею.

— Вот у Анса машина, конечно же, есть. И водит он с шиком, все так и мелькает!

— Ты-то откуда знаешь? Ездила с ним, признавайся!

— Ни с кем не ездила, но отпуск мы проведем только на машине, иначе…

Так у меня появился лимузин. Не новый, не роскошный, но разве в роскоши счастье?

— И в эту колымагу я должна сесть? — возмутилась Агата. — Никогда в жизни!

Пришлось с ходу придумать, что лимузин до меня принадлежал знаменитому киноартисту Льву Неукротимому.

— Как видишь, перед тобой вовсе не колымага, а историческая реликвия.

— Неужели он ездил в этом… в этой… — сказала Агата недоверчиво. — Хотя с его экстравагантностью… Что ты собираешься делать? — вдруг закричала она.

— Пропылесосить обивку.

— Обивку, на которой он сидел?

— Надо же выбить пыль!

— Не смей, это его пыль! Пусть все останется, как при нем.

Я подчинился и даже убедил себя, что машина, действительно, принадлежала Льву или даже целой львиной династии.

Не буду рассказывать, как учился водить. Упомяну лишь, что красоты лимузину это не придало. К счастью, исторические реликвии тем ценнее, чем более потрепаны.

Так или иначе, но утром, в первый же день отпуска, я подрулил к дому Агаты и нажал кнопку сигнала. Раздался трубный рев. Проснувшись, Агата высказала в окно все, что обо мне думает. А поскольку она думала обо мне не переставая, ей было что сказать!

Через четверть часа, когда удалось остановить поток эпитетов, обрушившийся на мою голову. Агата вспомнила о предстоящем путешествии и с новыми силами принялась укорять меня, теперь уже за то, что не разбудил раньше.

И вот позади скопище тесных жилищ и громоздких офисов, именуемое городом. Хочется петь, но я безголос (оттого, наверное, и выбрал профессию учителя пения). Пытаясь дать выход чувствам, я изо всех сил давил на педаль газа. Машина неслась с отчаянной скоростью. Мне всегда было свойственно безрассудство!

— Как медленно мы тащимся, — недовольно проговорила Агата. — На твоем бы месте Анс…

От неожиданности я издал рев, куда более громкий, чем сигнал нашего лимузина, а ведь Лев Неукротимый знал толк в громовом рыканье!

Снова чертов Анс!

Мы познакомились на вечеринке. Анс сразу же начал из кожи лезть, чтобы понравиться Агате. Мол, в нашей семье и по восходящей линии, и по нисходящей все сплошь интеллектуалы.

— Мой дедушка, — говорит, — как и я, архитектор.

Тоже мне зодчий! Строит коробки, которые и различить-то невозможно…

— Между прочим, — рисуется, — дом со шпилем, украшение города, построен по проекту дедушки.

Когда мы стали играть в телеграммы, я послал Ансу такую: «Восхищены успехами дедушки. Ценители архитектуры».

Агата надулась и принялась отчитывать меня за бестактность. Анс тут как тут:

— Не обижайтесь на него, Агаточка, при таком интеллектуальном уровне…

— А ну, катай отсюда, скунс вонючий, пока шкура цела! — говорю ему вежливо.

С него сразу сошел лоск.

— От скунса слышу!

Прошипел и с достоинством удалился.

Агата злилась две недели, потом все-таки пошла на мировую.

— Притворяешься учителем пения, а сам настоящий дзюдист!

— Дзюдоист, — поправил я. — Ну и что? Это же прекрасный вид спорта. Знаешь, кто меня тренирует?

— Не сочиняй, — строго сказала Агата, — вот займусь твоим воспитанием!

С тех пор она к месту и не к месту поминает Анса:

— На твоем месте он бы…

Уже часа через три после начала путешествия Агата устала и принялась ворчать:

— Втравил ты меня в авантюру… Другие отдыхают с комфортом, а мы…

— Путешествовать на собственной машине респектабельно! — ответил я ее же словами, за что был незамедлительно наказан. Агата потребовала остановить машину, так как не может больше сносить издевательства невоспитанного дзюдиста.

Я доказывал, что мы отъехали черт те сколько, и добираться обратно своим ходом сущее безумие. Попутных легковушек может и не подвернуться по причине энергетического кризиса. Неужели она поедет в грузовике с еще более невоспитанным дзюдистом?

После того как я попросил прощения и поклялся больше не издеваться над нею, она сменила гнев на милость. Мы выбрали поляну в стороне от шоссе и расположились на отдых. Поев и порезвившись на травке, Агата повеселела и, чтобы доставить мне удовольствие, начала рассказывать, какая чудесная у Анса мамочка.

Я медленно закипал и был уже близок к тому, чтобы взорваться, когда на поляну упала густая тень.

— Будет дождь, — сказала Агата. И вдруг издала вопль.

Я поднял голову и обомлел: на поляну опускалось летающее блюдце. Мне не раз говорили об этих штуках, но увидеть своими глазами…

Спустя минуту открылся люк, и наружу вышел…

— Нет, только не это! — впадая в невменяемое состояние, завопила Агата и понеслась прочь.

Мы продирались напролом через густой кустарник, оставляя на ветках клочья шерсти…

— Неужели человек? — прохрипела Агата, когда мы, обессилев, свалились наземь.

— Похоже на то, — подтвердил я. — Именно таким изображен человек на фресках, которые обнаруживают археологи при раскопках.

— Но как же так, ведь люди вымерли тридцать тысячелетий назад, мне рассказывал об этом Анс, он знает точно!

— Да, вымерли. Сначала динозавры, потом люди. А может быть, наоборот…

— Что же ты так струсил?

— И вовсе не струсил. Просто побежал за тобой, чтобы не заблудилась. С какой стати бояться, людям мы обязаны всем. После этого их… сверхвзрыва мы стали умнеть от поколения к поколению. И теперь на всей Весте единственные разумные существа — мы, скунсы!

— А как же этот… с летающего блюдца?

— Он с другой планеты и потому не в счет!

Агата все же вышла за Анса. Так ему, дураку, и надо!