Сеятели ветра - Лие Наль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какое-то время лента молчала, но потом опять ожила.
— Шиёки попал в ловушку, но теперь он снова свободен и горд. К слову, как проходит ваша охота?
— Пока ничего особенного, — в тон брату произнёс Казу. — Смотри, чтобы этот птенец больше никуда не влип.
— Я тебя понял, — ответил Обура таким тоном, что у Ханэ мурашки под перьями побежали. — Буду следить за ним в оба глаза.
“Демоны их побери, они собираются его покалечить?! — Ханэ бросил косой взгляд на Казу, который перевязывал ленту. Глянув в ответ, Казу располагающе улыбнулся, и Ханэ ещё больше уверился в этом. — К чертям эту охоту, да пропади оно всё пропадом, если я не успею!”
Ханэ резко развернулся в другую сторону. Он взмыл над вершинами елей, когда услышал приглушённый рык Таруо:
— Там впереди, что-то огромное! От него пахнет кровью!
— Это искажённый, айянару! — ахнул Казу, поднявшись вровень с Ханэ за пару взмахов, и взволнованно добавил: — Ханэ, ты хотел полететь к этому чудовищу, в одиночку? Я ценю твою храбрость, но жизнь твою ценю не меньше, если честно. Таруо, что скажешь? Будем звать остальных?
— Это наша добыча, — прорычал в ответ волк и бросился вперёд.
Ханэ заметался между удаляющимся волком и дорогой, которая вела к Шиёки. Демонов айянару, нашёл, когда вылезти! Не мог сделать это чуть позже?
Шиёки нельзя было оставлять без присмотра, но то же можно было сказать и о Казу с Таруо. Если наследник Судза сейчас пострадает, первым делом в этом обвинят Ёмори, а клану война с волками не нужна.
Ханэ плевался про себя всеми ругательствами, какие знал. И почему он не изучил технику раздвоения?
Когда вдали раздался рёв айянару, Ханэ наконец принял решение.
Он повернул за Казу.
Айянару оказался громадиной с длинными конечностями, из-за чего он напоминал паука, но строение тела у него явно было, как у хищного зверя. Над двумя парами горящих голодом глаз покачивались смехотворно мелкие “усики”, как у рыбы-удильщика. Когда трое охотников выбежали к нему, ёкай жадно вгрызался в лося. Заметив их, айянару резко вскинул морду, слизнул с нижней челюсти кровь, а затем издал такой вопль, словно с него наживую сдирали кожу.
Вранолюды закружили над ним, отвлекая от Таруо и заодно выясняя слабые места. На первый взгляд казалось, что тех вовсе не было: всё тело айянару покрывали выросты, похожие на чешую, лапы выглядели слишком мощными, чтобы их можно было перебить одним ударом и отлететь до того, как оно ударит в ответ. Его грудь и шею закрывала толстая хитиновая пластина, на которой виднелись царапины и небольшие вмятины, но их явно было недостаточно, чтобы навредить этой твари. От затылка и дальше по хребту шли два ряда треугольных выростов, такие же покрывали его бока. Вместо носа у существа были две щели. Уши тоже не торчали, не схватишь. Под глазами у него были шипы — видно, на тот случай, если какой-нибудь умник попытается их выцарапать. Сами глаза то и дело закрывало полупрозрачной плёнкой-щитком.
Айянару широко расставил лапы, закрывая ими добычу, ощерил клыки, зло щуря все четыре глаза.
Таруо кружил рядом. Низко пригибаясь к земле, он вздыбил шерсть на холке и рычал на одной ноте, не сводя глаз с айянару.
Ханэ выхватил метательный нож и, размахнувшись, свистнул этой твари. Айянару быстро развернулся и зашипел. Мгновение спустя лезвие со свистом рассекло воздух и вонзилось было в глаз, но эта зараза успела закрыть глаза “плёнкой”. Нож соскользнул по ней на землю, не причинив айянару никакого вреда.
Существо подпрыгнуло. Ханэ едва успел увернуться, когда острые зубы клацнули совсем рядом с ним. Рядом рассмеялся Казу.
— Назад! — вдруг крикнул Казу, ловко выпутывая что-то из перьев. В его когтях блеснул позолоченный шнурок.
Ханэ только хотел сострить, что эта штука вряд ли заинтересует айянару, ведь он не ворон и блестящие вещи не собирает, как Казу без тени сомнения метнул шнурок в добычу.
Безобидный на вид шнурок на лету растянулся, как змея. До айянару долетела приличной длины верёвка. Едва коснувшись его лапы, верёвка стремительным броском перескочила на другую, связывая их вместе. Взвизгнув, айянару впился в неё зубами. Верёвка тут же дотянулась до его челюстей одним из концов.
Амулет Казу кружил вокруг айянару, запутывая его всё сильнее с каждым витком. Айянару вертелся, приглушённо мычал, но сделать ничего не мог. Не прошло и минуты, как ёкай рухнул с таким грохотом, что земля задрожала.
Ханэ и Таруо уставились на поверженного ёкая с одинаковым потрясением. Казу же изящно опустился перед самой мордой айянару, хотел похлопать его по морде, но передумал и отдёрнул руку.
— Предваряя ваши вопросы… Этот шнурок — симэнава, — снисходительным тоном объяснял Казу. — Я заслужил её за помощь одному оммёдзи. Как видите, она достаточно сильна, чтобы сдержать даже этого дикого зверя. Однако, убить его она не в состоянии.
Таруо немного оправился от потрясения. Приблизившись к добыче, он окинул её взглядом.
— Вы двое тоже мало что сможете с ним сделать. Он весь бронированный, — сказав это, Таруо открыл пасть.
Раздался неприятный треск. Впившись зубами в пластину, Таруо резко повернул голову. По хитиновой пластине поползли трещины, в уголках пасти волколюда выступила кровь. Ханэ наблюдал за ним со смесью восхищения и трепета. Он даже не представлял, что у Таруо настолько мощные челюсти.
Скоро всё было кончено. Пластина осыпалась неровными кусками, обнажая пульсирующий комок. Раскрыв пасть в последний раз, Таруо сдавил комок в зубах.
Визг айянару прокатился по лесу, прозвучал эхом вдалеке. Дикий вопль оглушил обоих вранолюдов. Таруо прижал уши к голове и, жмурясь, продолжал давить на сердце айянару.
Ханэ видел, как айянару скрёб по земле, но не слышал ничего, кроме звона. Даже когда зверь затих, выпучив на них остекленевшие глаза, у Ханэ всё ещё звенел в ушах его предсмертный крик.
Таруо выплюнул окровавленный комок из пасти и сел рядом с добычей, вывалив алый от крови язык. Ханэ опустился напротив. Казу вытянул руку — верёвка соскользнула с айянару, словно живая, и по-змеиному поползла к хозяину. У его ладони симэнава снова собралась в маленький безобидный шнурок, который годился только для того, чтобы подвязывать волосы. Видно, на шнурок попала кровь, потому что Казу принялся искать ручей. Ненадолго Казу пропал, а когда вернулся, шнурок снова переливался золотом в его волосах.
Они поймали знатную добычу, но Ханэ ощущал лишь усталость. Слух медленно возвращался, и
