Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - Жан-Рох Куанье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В том месте, где мы сделали первую остановку, некоторые из наших солдат нашли малагу — три су за бутылку — и выпили его так, словно это была сыворотка. Нам пришлось положить их на повозки и возить с собой как возят телят — вот до какого состояния они допились. Целую неделю нам надо было самим кормить наших пьяниц — они ложки с супом в руке удержать не могли. Никто из них не мог справиться со своим пайком — настолько сильным оказалось вино. Мы достигли Виктории, прекрасного города, а оттуда мы отправились в Бургос, а из Бургоса в Вальядолид, большой и красивый город, где мы долгое время провели в обществе паразитов. Вши заставляли солдат сильно ворочаться в своих постелях, отчего соломенные подстилки превращались в шарообразные кучи. Среди испанцев бытует обычай брать этих вшей кончиками пальцев и бросать их на землю со словами: «Пусть тот, кто создал вас, и накормит вас». Какие грязные люди!
Мне посчастливилось быть сапером. У меня была большая, окладистая борода, и меня выбрал полковник Лепре. Я снова был в полном обмундировании, и нас поселили в доме гражданина, где мы смогли избавиться от паразитов, а ему, из страха, что его могут убить, по вечерам приходилось сидеть в своей комнате.
Гуляя по берегу реки, я встретил двух французских священников, эмигрантов, которые находились в очень бедственном положении. Они остановили меня, чтобы узнать новости из Франции. Я сказал им, что я лишь недавно прибыл, но говорят, что эмигрантов наверняка отзовут, и что если они захотят пойти к генералу Леклерку, их там примут хорошо, поскольку генерал является зятем Первого Консула. Они навестили его на следующий день и услышали хорошие новости. Они снова пришли ко мне и пожали мне руку, сказав мне, что я спас их жизни. Две недели спустя, после того, как они получили приказ вернуться во Францию, эти несчастные беженцы обняли меня, я же посоветовал им ехать в другой одежде, чтобы по дороге во Францию с ними не произошло ничего плохого.
Из Вальядолида мы отправились в Саламанку, большой город, где мы много времени потратили на смотры и военные учения. Наши передовые полки дошли до границ Португалии, а войны все не было. Они привели семнадцать хорошо охраняемых фургонов, и мир был заключен без боя.[29]
Мы возвращались во Францию через Вальядолид. Как только мы покинули город, испанцы дубинками убили наших квартирмейстеров,[30] и оказались настолько дерзки, что похитили наши флаги из караульного помещения полковника в деревне недалеко от Бургоса. Все солдаты спали. «К оружию!» — закричал часовой, — и вовремя, поскольку они только что покинули деревню. Они были пойманы нашими гренадерами и безжалостно заколоты штыками.[31] Какие они фанатики!
Мы достигли Бургоса, а затем отправились в Витторию. Там мы перешли через границу и отправились в Байонну, наш приграничный город. После множества коротких остановок мы добрались до Бордо. Меня поселили у пожилой дамы, которая тогда была нездорова. Я предъявил ей мой ордер и представился, но она немного испугалась, увидев мою длинную бороду. Я успокаивал ее как мог, но она сказала: «Я боюсь солдат». «Не бойтесь ничего, мадам, мне ничего не надо от вас, а мой товарищ — очень хороший человек» — «Хорошо, я впущу вас в свой дом, вы будете сыты и у вас будут удобные кровати». Ах! Как она великолепно устроила нас! После обеда она прислала ко мне свою служанку. «Я послала ее, чтобы сообщить вам, что я немного успокоилась, и что вы тоже очень спокойный человек, и я приказала моей служанке заботиться о вас». — «Благодарю вас, мадам, завтра у нас будет смотр». — «Вы видите, что я сейчас не в лучшей форме — это из-за множества страданий, которые я испытала. Робеспьер гильотинировал четырнадцать членов моей семьи. Этот злодей пожелал дать мне на 30 000 франков серебряных ювелирных украшений за то, чтобы я переспала с ним ради спасения жизни моего мужа, но на следующий день он приказал его обезглавить. Вот такие беды, мсье, постигли мою семью. Этот злодей был наказан, но слишком поздно».
Мы отправились в Тур, на недолгое время останавливаясь во всех назначенных пунктах, и по прибытии туда были приняты генералом Бошо, который представил нам старого солдата, который простым рядовым отслужил в нашей полубригаде восемьдесят четыре года. За столом генерала Консул отпустил его на пенсию — ему было сто два года, а его сын командовал батальоном. Старику поднесли скамеечку для ног, на нем был офицерский мундир, но без эполет. В одно время с ним в корпусе нес службу сержант, который в общей сложности прослужил тридцать три года.
Выехав из прекрасного города Тур, мы отправились на квартиры в Ле-Ман (департамент Сарта), который считается лучшим гарнизоном во Франции. Великолепная Национальная Гвардия шла впереди нас, и весь город радовался, узнав, что этот старый геройский полк будет квартировать здесь. Стены казарм все еще были запятнаны кровью тех, кого убили шуаны, и нас на два месяца расселили по частным домам, где мы были приняты как братья. После ремонта казарм мы прожили в них год. Полковник решил жениться на юной и очень богатой девице из Алансона, вследствие чего, город погрузился в празднества. Приглашенных было очень много. Меня назначили разнести приглашения по округе. Полковник был очень добр — все его офицеры тоже были приглашены.
По истечении трех месяцев казармы устроили раздачу благословенного хлеба. Имелось трое носилок — они были обтянуты бархатом и полны хлеба. Их несли шесть саперов. Невеста полковника лично участвовала в сборе, и мой капитан Мерле, назначенный главным этого мероприятия, сам сопровождал нашу очаровательную собирательницу. Тамбурмажор был носильщиком. Я держал блюдо, а мадам благодарила. Таким образом, в пользу бедных были собраны девятьсот франков — участвовал весь полк. Носилки с благословенным хлебом были доставлены в дом полковника. Для каждого приглашенного был собран отдельный, украшенный лаврами пакет. Двум саперам выдали большую корзину с благословенным хлебом,
