Непредсказанное убийство - Даниэль Клугер

— Астрологу? Нет, пока не звонил. Что ж, спасибо за помощь. И за кофе, — Розовски посмотрел на сегодняшнюю газету, лежавшую на столе. — Передайте господину Когану мою самую искреннюю благодарность за статью. Скажите: я очень, очень тронут. И мама тоже благодарит.

27

— Что дальше? — спросил Илан, когда Розовски вернулся из редакции в машину. — Куда поедем?

Натаниэль, не отвечая, закурил, с наслаждением затягиваясь. В редакции ему было неловко курить — может быть, от обилия бумаг вокруг, а может быть, оттого, что у Саши на столе не видно было пепельницы. Докурив, он извлек из поясного футляра телефон и набрал номер инспектора Алона. Тот отозвался сразу же. Розовски даже подумал, что Ронен только и ждал его звонка. Он не замедлил сообщить об этом бывшему сослуживцу.

— Вот еще… — буркнул инспектор. — Больше мне делать нечего: сидеть у телефона и ждать от тебя весточки.

— Жаль, — сказал Розовски. — Мне было бы приятно. Скажи, а почему у тебя всегда такой неприветливый голос, когда говоришь по служебному телефону? А вот когда по домашнему — совсем другое дело.

— Ты только для этого позвонил? — спросил инспектор. — Других вопросов ко мне нет?

— Есть, как не быть… Послушай, Алон, у меня есть сведения, что покойный Шломо Меерович в день убийства навещал тещу в Димоне, — сказал Розовски, оставляя шутливый тон.

— С какой целью?

— За пару дней до этого он крепко поскандалил с женой, — ответил Розовски.

— Откуда сведения? — поинтересовался инспектор.

— Из глубины подсознания, — сообщил Натаниэль.

Инспектор фыркнул.

— Нет, серьезно?

— О скандале — от соседки, — честно признался Натаниэль. — От пожилой соседки по имени Циппора. А о посещении тещи — от нее самой.

— Ты что, успел побывать в Димоне? — удивился инспектор.

— Нет, конечно, мне и тут дел хватало. Маркин ездил.

— Ну хорошо, а мне ты зачем рассказываешь? — подозрительно спросил Алон. — Чтобы я пришел в восторг: ах, какой ты энергичный? Ты делаешь свое дело. За которое тебе платят, а я делаю свое.

— За которое тебе тоже платят, — заметил Натаниэль. — Послушай, что ты такой злой сегодня? Сам понимаешь, я звоню не для того, чтобы похвастаться. Во-первых, сообщаю тебе эти сведения: вдруг пригодятся. Поскольку я, в отличие от тебя, занимаюсь отнюдь не поисками убийцы. Моя задача куда скромнее: найти свидетельницу. Прекрасную незнакомку, которая вызвала вас в тот вечер. Кстати о дамах. Далия Меерович не ночевала дома с момента ссоры.

— Представь себе, я так и предполагал, — произнес инспектор. — Только не надо рассказывать мне сказки. Он не ищет убийцу! Ну ладно, сообщил ты мне сведения. Спасибо. Это все?

— Нет, не все, — серьезно сказал Розовски. — Мне нужна твоя помощь. Дело в том, что Шломо Меерович звонил из Димоны своему партнеру. И назначил ему встречу у себя в квартире в семь часов вечера.

На этот раз инспектор Алон долго молчал.

— И ты знаешь, кто этот партнер? — наконец спросил он.

— Догадываюсь, — ответил Натаниэль. — Но называть не буду. Хочу, чтобы ты это проверил. Можешь выяснить, куда звонил Меерович из Димоны?

— Диктуй номер тещи. Ты уверен, что он звонил не по сотовому телефону?

— Нет, не уверен. Но думаю, ты легко узнаешь и этот номер. А в Димоне — пожалуйста, — Розовски продиктовал несколько цифр. — Повторить? — спросил он.

— Я пока на слух не жалуюсь… Хорошо, — сказал инспектор. — Узнаю.

— Сообщи мне сразу же, — попросил Натаниэль.

Инспектор Алон промычал что-то неопределенное и положил трубку. Розовски немного подумал, набрал другой номер:

— Лаборатория? Доктора Нохума Бен-Шломо, пожалуйста. Скажите, старый друг звонит… Нохум? Привет, это Натаниэль Розовски. Послушай, можешь ты мне ответить на один вопрос?

— Смотря какой вопрос, — осторожно ответил доктор.

— На одном из бокалов в квартире убитого Шломо Мееровича были обнаружены следы помады. Так?

— Допустим.

— Послушай, доктор, — с досадой произнес Натаниэль. — Я ведь ничего от тебя не требую. Не надо невразумительных фраз. Отвечай четко и ясно, как раньше.

— Раньше ты был офицером полиции, — возразил Бен-Шломо. — А сейчас — никто, посторонний. Я не имею права отвечать на твои вопросы.

— Мне нужна самая малость, элементарная информация, — все более раздражаясь, заявил Розовски. — Отвечай только «да» или «нет».

— «Да» или «нет»? — повторил доктор. — Хорошо, я согласен… Подожди-ка минутку… Так, — тон его внезапно изменился. — Господи, Натан, ты что ничего не понимаешь? Я был не один. Тут торчал на редкость нудный тип — из новых, ты его не знаешь. И он тебя тоже. Так и уставился на меня, стоило мне заговорить. Давай по-быстрому, что тебе нужно?

Розовски облегченно вздохнул: он уж было подумал, что старый друг Нохум впал в маразм, именуемый кастовой солидарностью.

— Помаду обнаружили? — повторил он свой вопрос.

— Еще бы! Такой жирный след, словно гостья целовалась с этим бокалом.

— Определили марку?

— Помады?

— Да.

— Определили.

— «Барбара Клайн», — сказал Розовски.

— Так ты знаешь? А зачем спрашивал?

— Чтобы убедиться. Все, спасибо, Нохум.

— Сказать еще кое-что?

— А есть что? — Натаниэль сразу же насторожился.

— Я проводил тест. Знаешь, по микроскопическим капелькам слюны, оставшимся на бокале, можно много чего установить. Так вот…

— Погоди-ка, — Натаниэль перебил доктора. — Держу пари, что я угадаю с первого раза.

— Попробуй, — доктор Нохум Бен-Шломо хмыкнул.

— На стенках бокала вообще не оказалось слюны, — сказал Натаниэль. — Иными словами, из этого бокала…

— … вообще никто не пил, — продолжил доктор. — А помада нанесена непосредственно тюбиком на край бокала…

— … — чтобы ввести в заблуждение полицию, — закончил Натаниэль и облегченно рассмеялся. Доктор тоже рассмеялся.

— Как в старые времена, — сказал он. — Как в добрые старые времена, Натаниэль.

Розовски тоже вспомнил эту их привычку перебивать друг друга при обсуждении результатов криминалистических экспертиз.

— Да, — сказал он, — как в добрые старые времена.

— Тебе чем-нибудь помогут эти сведения? — спросил доктор.

— Конечно, Нохум. Я почти закончил дело.

— Да? — доктор усмехнулся. — В таком случае, не говори Ронену о нашем разговоре. Он ревнив, как жених накануне свадьбы. Пока, Натан. Рад был помочь тебе.

Натаниэль спрятал аппарат, кивнул стажеру:

— Поехали. Направление — Холон. Ты город знаешь?

— Более-менее.

— Вот адрес, — Розовски протянул ему листок, полученный от Саши.

Они около получаса кружили по городу в поисках нужной улицы.

— На месте, — коротко сказал Илан и показал на серый четырехэтажный дом.

— Вижу, — Розовски вышел из машины, наклонился к окну. — Посиди в машине. Будь внимателен. На всякий случай, обращай внимание на всех, входящих в подъезд.

28

Дом имел весьма почтенный возраст, без лифта, но зато с обилием разноязычных граффити на стенах. Граффити как бы олицетворяли собой волны репатриации разных лет и одновременно сообщали, что хозяевам (или хозяину) дома не до таких мелочей, как побелка подъезда.

Поднявшись на третий этаж, Натаниэль нашел нужную дверь. Дверь, в отличие от подъезда в целом, выглядела новенькой — видимо, ее поставили последние жильцы. Укрепленная (пладелет) она производила впечатление куда большей надежности, чем весь дом. Впрочем, при втором взгляде на дверь, Натаниэлю пришло в голову сравнение с новеньким зубным протезом во рту глубокого старика.

На звонок поначалу никто не отозвался, но Натаниэль готов был поклясться, что слышал в квартире осторожное движение. Он позвонил еще раз. Потом еще и еще. «Ну нет, дорогой, я тебя заставлю отозваться. Мне очень не нравятся столь пугливые люди.»

Терпение людей за дверью не выдержало состязание. После пятого или шестого звонка послышались шаги и женский голос спросил:

— Что вам нужно?

Голос звучал достаточно напряженно.

— Простите, Лиора, я ищу Геннадия, — ответил Натаниэль. — На работе мне сообщили, что он может быть здесь. Дали ваш адрес.

— А кто вы такой?

— Вы не могли бы открыть дверь? Так разговаривать не очень удобно…

— Я не открываю дверь незнакомым людям.

— Что ж, давайте познакомимся. Меня зовут Натаниэль Розовски, я частный детектив.

Пауза.

— Вы не могли бы придумать что-нибудь поновее? — иронически спросила женщина.

— Что значит — поновее? — Розовски удивился. — Если вы о моем имени, так мама придумала его сорок пять лет назад, на этом ее фантазия иссякла. А самому себя переименовывать — как-то неловко. А если вы о профессии, так она довольно нова. Каких-нибудь пять лет назад я был офицером полиции, — он подождал немного. — Вас устраивет ответ?