Старфол - Денис Александрович Игумнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так точно. Я потерял друга, и он передо мной сейчас как живой стоит – какой тут уж сон, – флегматично, и опустив глаза в пол, промолвил он.
– Товарищ полковник мне тоже не уснуть. Разрешите с вами быть на посту. А то как же вы один, – произнесла Цветкова.
– Разрешаю, давай, двоим спокойнее, – с улыбкой ответил Алексей. Все остальные молчали, они знали – их командир выструган из железа и отдых ему не будет нужен ещё очень и очень долго.
Ребята быстро расположились бок о бок, и вскоре сказалось внутреннее напряжение последних восьми часов: они дружно заснули. Звонарёв тоже не стал исключением: плавно опустился в омут образов и упоительных голосов. Он вернулся на тренировочную базу и заново переживал те сладкие мгновения той последней ночи. Ему повезло. Своё вполне понятное волнение перед операцией Звонарёв растворил в удовлетворении желаний молодого тела. В эту ночь к нему пришла медсестра Таня. Она ему сразу понравилась, и он не терял времени даром. Хотя до Казановы ему было далеко, он умел привлекать женщин своей уверенной непосредственностью и добротой. Случайно увидев её в первый день, он сразу попытался с нею познакомиться. Серёжа ей тоже понравился: их внутренние ритмы совпали. Во время войны люди сближаются быстро, надо успевать любить, жить. Каждого из них завтра может ждать смерть. Поэтому, после дня утомительных занятий, они встречались и подолгу общались.
Нанося ущерб своему сну, Сергей надеялся на свой молодой организм и не зря. За те четыре-пять часов он успевал полностью восстановиться и в тренировках ни от кого не отставал. Молодость прощала ему промахи в отдыхе. Да, они влюбились друг в друга, и в ту последнюю ночь она стала его. Теперь находясь далеко, забывшись быстрым сном, он снова переживал все приятные моменты той ночи. Он снова чувствовал её молодое крепкое тело под своими руками. Видел её большие, упругие груди, наслаждался ароматом мёда её, спадавших волнами, волос, гладил её длинные, красивые ноги, и любил её снова и снова.
Разбудил Сергея толчок в плечо, он поднял голову и огляделся. Что-то случилось....
Глава 13
Стоя на посту, Труба не спал, не дремал и ничуточки не расслабился. Он все время думал о своём единственном, теперь уже мёртвом друге. Простояв и продумав так около тридцати минут, ему в сгустившейся тишине послышались тихие звуки. Они не несли в себе никакой угрозы: просто лёгкие поглаживания железа. Но он не мог определить, откуда они доносятся. Повертев головой в разных направлениях, Труба пришел к выводу, что звуки, всё-таки, идут из-за двери. Он уже хотел идти разбудить кого-нибудь, чтобы тот доложил полковнику, но тут раздался такой знакомый, приглушённый толщиной стали, голос:
– Серёжа, открой. Это я, Сало. Мне плохо, все меня бросили, а я просто потерял сознание. Открой, ну пожалуйста.
У Ванина волосы на голове зашевелились. Голос принадлежал его другу – «Значит он жив, он не умер. Что же, что же делать? А как он узнал, что именно я стою на часах?» – И тут же в его голове опять прозвучал знакомый голос:
– Да догадался я, Серёж. Кого же ещё на часы поставят, если у него друг погиб. Открой, а?
– Мне нужно доложить командиру, я быстро.
– Не надо. Зачем людей будить? Они так все устали, – голос звучал успокаивающе, мягко, убедительно. – Всполошишь их всех зря. А так они только порадуются, что живой я. И выспаться успеют.
– И правда, что это я. – Глаза Трубы, заволокло туманной плёнкой, голова стала пустой и лёгкой, он подошёл к запорному механизму в виде колеса. – Я сейчас, сейчас уже открываю. – Он судорожно стал крутить колесо, дверь подалась и стала открываться.
Не успела дверь до конца открыться, как в ещё узкую, образовавшуюся щель, прямо на Трубу вывалилось бесформенное опухшее тело, бывшее еще час назад его любимым другом Сергеем, позывной – Сало.
В это время, через четыре лестничных пролёта от происходящего, на втором посту, Екатерина и Строгов сидели на холодных ступенях, молча вглядываясь в темноту. Неожиданно Катя почувствовала опасность, не проходящее зудящее чувство тревоги, прыжком, переросло в звук воющей сирены. Она поднялась и скороговоркой прошептала:
– Командир, наверху происходит что-то плохое, я чувствую страх и отчаянье. На первом посту ЧП.
Одним ловким движение полковник встал, развернулся и бросился, перепрыгивая по четыре ступени, наверх. Катя, пытаясь не отставать, побежала за ним.
По пути они короткими тычками рук и ног будили бойцов и, не дожидаясь их ответной реакции, мчались дальше. Добравшись на место, перед ними предстала следующая картина – на площадке боролись Труба и медузообразное подобие человека. Борьба проходила молча. Раздутые руки этой слизистой кучи, намертво вцепились в горло бойца, перекрывая ему не только доступ кислорода, но и не давая возможности для предупреждающего крика. Без промедления полковник поднял автомат и крикнул:
– Оторви его от себя! Приподними!
Второй раз просить не пришлось. Труба согнул ноги в коленях, упёрся существу в район живота, и выкинул ноги вперёд. Сделал он это с такой силой, что задняя часть человека-медузы подлетела вверх на целый метр. При этом ему ещё удалось выпрямить в локтях руки и отжать от себя плечи и голову с искажёнными, но всё ещё такими знакомыми, чертами лица друга, превратившегося в насмешку над самим собой. Но оторвать руки от своего горла Трубе так и не удалось.
Прозвучали звуки бухающих коротких очередей, летящих сразу из двух стволов. Медузообразное тело ударами пуль отбросило в сторону, наконец его руки сорвало с горла, что дало Трубе возможность перекатиться в противоположную сторону. Полковник и Цветкова продолжали стрелять, не давая цели подняться, вопреки всем активным попыткам слизняку это сделать. Вскоре к двум, извергающим кинжальный огонь, автоматам присоединились ещё с десяток – это подоспели проснувшиеся бойцы. Совместными усилиями они превратили медузу в мокрое место, оставив от неё на стене и полу влажное болотце, издалека напоминающее пятно слизи. Труба стоял в углу и дрожал, его лицо и одежда были густо замараны тягучим прозрачным веществом, похожим на зелёные сопли. К нему подошли товарищи. Всех интересовал один
