Кровь Пяти Драконов (СИ) - Зеленков Василий Вадимович

Только их ведь все равно много. Из башни уже больше не валят – но наседают, тесня нас к берегу. Вот же… так, сейчас небольшой разрыв, повод перегруппироваться, выставить клинки, мне – полоснуть пламенем по их рядам. Мерно маршируют, поганцы, как на параде.

– Назад, – бросает монах. – Все – за меня!

Мы подчиняемся без раздумий; есть что-то такое особое в голосе.

Он соединяет ладони, делает глубокий вдох. Байдаки успевают пройти еще четыре шага.

А потом монах кричит.

Сам воздух идет рябью от извергающегося из легких боевого вопля; невидимая волна врезается в ряд демонов и доспехи тех трескаются, плоть сминается, а оружие выпадает из рук. Немногим удается устоять на ногах – только тем, кто оказался слишком далеко.

Я это вижу – и кидаюсь вперед, как только крик стихает. Проводник очерчивает дугу в воздухе, снося сразу две головы, мой собственный голос зажигает плоть демона; легионеры устремляются за мной.

Когда последний байдак летит на камни, я оглядываюсь на монаха; тот припал на одно колено, ладонь упирается в землю, вторая поднесена ко рту, из которого течет струйка крови. Анима бьется вокруг него колеблющимся ореолом; монах машет мне рукой, указывая на башню.

Я киваю и кидаюсь к ней.

Тьфу ты, вот опять воспоминания, демон задери. Кстати, вот о чем я долго жалел – что и не спросил у того монаха имени. Даже лица его толком не помню. Непорядок же.

Мы молча расставили фигуры и принялись за четвертую партию – досталось начало мне. Теперь уже играли с меньшей спешкой, ураганный ритм третьей партии все же мозг напряг.

О, а мы заигрались. Одни в зале сидим, даже хозяин со слугами ушли, оставив нам светильник над столом. Ну ничего, с таким противником и многие часы потерять не грех. Кстати, стоит присмотреться к нему, а не только на доску глядеть…

Наверное, потому я и не запомнил полностью хода этой партии. Впрочем, ее мы играли неспешно… поначалу. Перебрасывались фразами, обсуждали местную кухню, двигали фигуры… а потом вдруг как-то резко начали играть жестко и быстро, с деятельным участием Возвышенных.

Я трижды проклял про себя Катака Качека за его правила о Древесной фигуре – этот лучник меня основательно достал. Досан очень умело поставил его за ряды бойцов, и оттуда раз в три хода летела смертоносная стрела. Ответить было трудно – мой Древесный не доставал, остальным преграждали путь солдаты… которых та же фигура исцеляла.

Что ж, на сей раз я избрал тактику «охоты на великих», которую так любила Шенна (она шутила, что и на меня глаз положила по той же причине) и нацелился именно на Возвышенных. Пришлось пожертвовать Огненным – чтобы положить Земного и Водным – чтобы подвести в нужное положение Воздушного и Огненного. С Водным оказалось проще – спасибо сочетанию варстрайдера и баллисты. А вот для удара по Древесному пришлось прогрызаться сквозь досановы войска, потерять немало фигур… но в конце концов загнать его в угол.

Уф.

– Прямо штурм крепости, – честно сказал я.

– Ну так врата у крепостей обычно и бывают, – пожал плечами Досан, ничуть вроде бы не расстроенный поражением. – Главное, чтобы было что в них защищать.

Я лишь кивнул.

Я стою у двери, сжимая массивную рукоять Проводника. Если кто-то прорвется к этому наскоро возведенному руками и Эссенцией драконлорда зданию – то ему придется сперва пройти через меня.

То есть – сперва сделать меня трупом, что непросто. А кто попытается – поймет, как себя чувствует пирог в печке, о котором хозяйка забыла. Вот только маневренности недостает – не могу я уйти отсюда, оставить дверь без защиты.

Потому что у меня за спиной – три десятка раненых. И командир когтя Ледааль Фелена, чья Древесная сила и умение сейчас ставит их на ноги.

Мне даже смотреть не надо, чтобы понимать, что она делает – видел уже. На столике бурлят алхимические снадобья, которые Фелена вливает в рот раненым и коими смачивает повязки; около особо тяжелых она стоит, касаясь ран и направляя в них целительную силу своего Аспекта; анима трепещет вокруг ее фигуры легким ореолом, в котором иногда распускаются изумрудные лотосы.

Мы мало общаемся, я говорил с Феленой всего раза два, точнее – обменивался колкостями. Она считает меня невоспитанным ехидным и наглым типом (что правда), я ее считаю излишне задирающей нос и зацикленной на своей семье стервой (что правда).

Но я знаю, что она мое умение драться уважает и всегда доверит мне прикрыть ее спину. А я знаю, что она – отменный и внимательный целитель, и всегда доверю ей собственные раны.

Конечно, потом она будет нарочито громко ругать идиотов, которые себя так подставляют под клинки, что ей приходится срочно заниматься алхимией и тратить всю Эссенцию на лечение. Но – только когда поставит на ноги всех.

Как-то раз я видел ее издалека – когда четыре тяжело раненных умерли у нее в палате. Решил не подходить – пусть уж лучше поговорит Белый Ясень. Наш монах умеет утешать горюющих.

Ну а я умею драться. И стоять у госпиталя, не пуская к нему тех, кто прорвется сквозь линию легиона.

Фелена ж еще не закончила.

Да эримантоса мне в глотку, чего сегодня сплошь из памяти прошлое лезет? Спасибо хоть, что не копье в брюхо вспомнилось – было у меня такое чудное переживание. Я бы посоветовал его всем, кто расстройством желудка мается и говорит, что больно.

Мы снова расставили фигуры; первый ход достался Досану. Ну и методична же кость выбора сегодня.

Он начал со второго яруса – выдвигая всадников, на что я ответил перемещением баллист. Впрочем, первыми свою роль сыграли лучники, снявшие устремившегося в атаку всадника; пехотинцы преградили путь второму.

На первом ярусе закипела схватка, когда мы оба принялись объявлять захваты нейтральных фигур по одной. Однако чуть ли не впервые за все партии случай повернулся в сторону свободных стихий – и по велению кости нейтральные фигуры метались по доске, сталкиваясь с нашими. Мне даже пришлось провести на второй ярус Древесного, чтобы снести особо везучего пехотинца.

Впрочем, остальные Возвышенные тоже быстро покинули свой ярус. Двое Земных, мой Огненный и досанов Воздушный оказались внизу, остальные – на второй доске. Игра понемногу наращивала темп – и на сей раз «охотой за великими» занялись мы оба, причем преуспели.

Первым счет открыл я – Досан своим Водным сковал несколько пехотинцев, но я ударил варстрайдером и в следующем ходу добил Древесным. Своего лучника старик тоже применил с пользой, ранив моего Воздушного, только переместившегося с группой, и довершив дело баллистой.

Следующими почти что одновременно мы разменяли еще двоих – мой Водный угодил под удар Пылающего Меча и под удар варстрайдера. Но я в ответ провел маневр, что заставил чужого Древесного выйти под прицел баллист и лучников. Впрочем, мой лучший стрелок ненадолго пережил со-Аспектника – Досан исключительно удачно сыграл внезапно поднятым с первого яруса Воздушным и кавалерийским ударом. Однако это свежее пополнение я убрал чисто смертными силами – атака варстрайдера позволила Досану лишить меня баллисты, но и дракорожденного он утратил.

Дальше мы слегка замедлили темп – Досан перегруппировывал войска второго яруса, я свои отводил – и преследовал Земного на первой доске. Пришлось пожертвовать йеддимом и двумя всадниками – но под удар сперва Огненного, а потом и кавалериста я его загнал.

…и мигом лишился своего Земного. Очень уж умело Досан объявил Врата на две баллисты и атаковал его.

Остались только две Возвышенные фигуры. Два Огненных, надо же. Что ж, теперь все и решится… не только партия, но и вся игра.

Досан явно счел также, и сразу же свел своего бойца на первую доску. Не люблю таких сравнений, но следующие ходы напоминали танец – фигуры кружились, каждый из нас старался поскорее уязвить противника, солдаты проходили Врата в обе стороны. Лучники. Баллисты. Атака всадника. Снова лучник…