Сумерки человечества - Морис Лима

Биоботы по-своему любили весталок и особенно Инес. С момента, когда взбунтовались машины, биоботы, которые до того себя открыто не проявляли, направили свою мощь на службу людям - жертвам механизмов.

Но они, конечно, понимали, в чем заключается их собственная слабость. Каждый раз, когда излучающий энергию шар биобота атаковал робота или мобота, угрожающего жизни человека, происходило своего рода короткое замыкание. Механизм превращался в груду неподвижного металла, но погибал и биобот, причем окончательно и бесповоротно. В этот момент в галерее бионики взрывался сосуд, и на пол обрушивались стекло и останки гибрида.

Тиано как раз и явился свидетелем подобного случая, когда один из шаров отдал свою жизнь для спасения Лео и Тьерри. Такие действия биоботам диктовала склонность к самопожертвованию, хотя вмешивались они только в случаях крайней необходимости. Они решались на своего рода самоубийство в момент, когда человек своими силами не мог победить машину.

Теперь часы жизни биоботов были сочтены... К тому же многие из них уже погибли в битве за своих создателей-людей. Галерее, где находилось то, что представляло из себя их тела, угрожал огонь, в то время как их разум в форме потрескивающих шаров спешил к тем, к кому они были столь привязаны.

Биоботы знали, что армия роботов и моботов наступает, и готовились к последней битве... Они готовились броситься на механических чудовищ, которые должны были прибыть с минуты на минуту.

Инес горько плакала, прижимая к себе Тиано, у которого тоже ручьями лились слезы при мысли о том, что он больше никогда не увидит своих друзей - белые шары. Остальные стояли, словно окаменев, не думая уже о том, чтобы бежать от врага. Их поразило это великое откровение.

И вдруг кто-то вскрикнул:

- Вот они!..

Оцепенев от ужаса, беглецы увидели, что роботы почти совсем рядом. На ближайшем холме среди чахлых зарослей появились первые вездеходы, неся на себе группы моботов, угрожающе размахивающих жуткими манипуляторами, готовых наброситься на человеческие существа, осмелившиеся попытаться от них скрыться.

Лео, Тьерри и другие мужчины повернулись к ним лицом, направляя на орду лучевые пистолеты, пытаясь поразить зрительные центры моботов лазерами. Они уже на практике знали, как это делается. Но слишком много было чудовищ, и совершенно ясно, что люди просто не смогут против них продержаться...

Как же бороться с нашествием?

Инес и остальные женщины находились несколько поодаль. Тиано же горел страстным желанием сражаться вместе с мужчинами, но слишком мало оставалось у них оружия, так что многие представители сильного пола вынуждены были, сжимая кулаки, в бессильной ярости просто присутствовать при заранее обреченной на провал попытке их товарищей остановить продвижение стальных гигантов.

Часть защищающихся уже была ранена, раздавлена или разорвана металлическими клешнями.

Тиано стоял, закусив губу, возле Инес. Она же громко молилась, не питая, впрочем, надежд на то, что это поможет остановить продвижение безумных автоматов.

В этот момент в действие вступили белые шары. Было видно, как они бросаются на чудовищных моботов и те рушатся в снопах искр. Но по этим кучам металлолома шли другие аппараты, продираясь напролом.

Тут что-то пролетело и ударилось о щеку Инес. Она инстинктивно вскинула вверх руку, а брат её громко вскрикнул:

- Саранча!..

Это действительно была туча саранчи. Инес подняла голову и резко отшатнулась. Эту-то тучу и заметил Лео несколько раньше. Живую и движущуюся тучу, которая теперь обрушилась на них.

Зеленая масса саранчи очень красиво выглядела на фоне столбов черного дыма и пурпурных отблесков пожара, да ещё и при блеске золотистого солнца...

Тем временем последние биоботы погибли, отдав свои жизни в напрасной попытке спасти людей.

- Боже мой, - закричала Инес. - Саранча!..

Да, это действительно была саранча, бич человечества в течение многих веков, насекомые, которых так и не сумела уничтожить человеческая наука. С незапамятных времен саранча изобиловала в Калахари, и наверняка эту тучу прогнал пожар. Насекомые пролились густым дождем на поле битвы.

Зеленоватый ливень обрушился на плечи и головы людей, а также на ряды взбесившихся роботов.

И в тот момент, когда кучка окровавленных людей уже готова была поверить, что пришел их конец, в рядах моботов возникло какое-то замешательство. Некоторые из них совершали неуклюжие и замедленные движения. Другие совсем остановились и замерли, глупые и бесполезные, препятствуя продвижению остальных.

А сверху на людей и роботов катился зеленый водопад.

Эта саранча, бич природы, могла заблокировать движение любых машин и механизмов. Так получилось и на сей раз. Моботы один за другим застывали, вездеходы останавливались, рычащие моторы смолкали в пюре из зеленой массы, образованной миллионами и миллионами раздавленных насекомых.

Прошло всего несколько минут, и всякая борьба машин с людьми прекратилась.

Покрытые потом и кровью, все в зеленых потеках, люди посмотрели друг на друга. Больше им нечего было делать. Они присутствовали при окончательном разгроме взбунтовавшегося механического мира, который не могли победить ни они, ни их союзники биоботы и который нашел свой совершенно глупый конец в туче саранчи.

И вот день закончился. Солнце опустилось за горизонт, а на небе снова вперемежку с полосами дыма засверкали кровавые отблески. Пустыня, покрытая кучами побежденного железа и необъятными волнами зеленоватой субстанции, затихла.

Вся жалкая растительность была начисто пожрана, и оставшиеся в живых после этой бойни насекомые взлетели, оставляя миллиарды раздавленных трупов своих собратьев.

На земле, взрытой и истоптанной, вповалку спали люди. Они просто обессилели. Многие из них тяжело пострадали, но те, кто выжил и на этот раз, вновь обрели надежду.

Прошло три дня. Они почти пересекли пустыню, обогнув горящие районы нефтепромыслов. Им нечем было подкрепить свои силы, потому что все сушеные фрукты и витаминизированные таблетки были съедены. Но самое страшное - у них кончились все запасы воды.

Некоторые, наиболее слабые, вновь подумали о недалекой смерти.

На утро четвертого дня их заставило вздрогнуть далекое гудение. Они лежали на земле, живые призраки, жалкие остатки человеческой расы. Тем не менее жизнь ещё теплилась в их истощенных телах.

Тьерри, обросший бородой, исхудавший и страшно ослабевший, протянув руку, коснулся лежащей рядом Инес, которая казалась собственным призраком.

Лежали они, вытянувшись на спине, глядя в уже чистое и бездонное небо. Они молчали. Говорить было не о чем. Но тем не менее они смутно надеялись.