Жизнь тебя любит - Луиза Хей

Мы заставляем себя страдать десятками тысяч способов. Это приходит от недостатка любви к себе. Когда мы перестаем любить себя, то перестаем быть добрыми к себе. Потеря сострадания заставляет замолчать мудрость сердца. Нет доброты, нет и мудрости. Мы больше не пребываем в своем надлежащем уме. Мы идем по пути страха. Ищем любовь во всех неподходящих местах. Ищем счастье вне себя. Мы в погоне за успехом-богом, но никогда не чувствуем удовлетворения от достигнутого. Мы зарабатываем миллион долларов, но все равно ощущаем себя бедными. Миллиона долларов недостаточно, потому что это не два миллиона долларов, и потому, что за деньги невозможно купить то, что мы ищем на самом деле.

«К тому же мы заставляем страдать друг друга», – говорит Луиза. Это правда, не так ли? Когда люди перестают любить себя, они перестают любить и других. Именно так это работает. «Вредные люди вредят людям», – гласит старое изречение. Когда мы забываем о настоящем – объединенном целом, нашей основной истине, благожелательном порядке вещей, – мы выпадаем из милости и теряемся в десяти тысячах бесполезных драм. Мы проецируем свою боль на окружающих, обвиняем друг друга, защищаемся и нападаем, стараемся победить в любом споре силой. «Только любовь заканчивает все споры», – говорит Руми.

Есть также и другой вид страдания. Это страдание, которое мы испытываем из-за непостоянства природы физической жизни. Мы скорбим о смерти любимых, оплакиваем окончание отношений, горюем из-за потери работы и переносим десять тысяч других потерь. Мы переживаем физическую боль, заболевания, преклонный возраст и страх собственной смерти. Будда называл это страдание дуккхой. Оно происходит от нашей привязанности к вещам, забвения своей истинной природы и желания того, чтобы временное могло длиться постоянно. Такая привязанность целиком человеческая; она заслуживает нашего сострадания и любви. Любовь – это прекращение страдания.

– Есть другой способ взглянуть на теорию дружественной Вселенной, – говорит Луиза.

– Какой?

– Вместо того чтобы спрашивать себя, насколько дружелюбна Вселенная, можно спросить: «Насколько дружелюбен я?»

– Мне это нравится, – говорю я.

– В конце концов, Вселенная не отличается от нас.

– Вселенная не «где-то там», – говорю я, указывая на обеденный стол Луизы.

– Вселенная – это мы.

– Мы воспринимаем Вселенную такой, какими являемся сами.

– Чем больше мы любим себя, тем больше можем любить друг друга.

– И узнаем, что жизнь нас тоже любит.

– Узнаем о дружественности Вселенной.

Доверие в любви

В день, когда я начал писать эту книгу, произошло нечто необычное, чего я не могу как следует объяснить. Случившееся было таким восхитительным сюрпризом, что придало мне веру, столь необходимую для творческого путешествия.

Я был готов начать писать книгу 21 января. Но получилось так, что я сделал это 20 января, на день раньше, чем планировал. Тем утром я проснулся, думая, что нужно совершить еще кое-какие приготовления к особенному дню. Важный день, когда мне нужно сесть перед чистой страницей. Страницей номер один. Страницей Альфа. Страницей OMG (группа управления проектом. – Прим. пер.). С этой страницей необходимо работать прежде, чем перейти к странице номер два. Во время утренней медитации я получил внутреннее послание, которое загадочно передавало: «Ты родился готовым. Начинай сегодня».

За завтраком я сказал Холли и Бо с Кристофером, что собираюсь начать писать «Жизнь тебя любит» сегодня. «У меня появилось ощущение, что хорошо было бы начать до подготовки», – сказал я Холли. Холли улыбнулась. Кристофер пережевывал блин. А Бо вскочила из-за стола и побежала наверх. Через две минуты она вернулась с ангелом из кристалла розового кварца. «Вот, пожалуйста, папа, – сказала она. – Поставь его себе на стол, и он поможет тебе писать». Кристофер выпрыгнул из своего места. Он вернулся со своим любимым трактором. «Вот, папа, – сказал он. – Этот трактор очень поможет».

Позже этим же утром я сидел за столом, глядя на чистую страницу. Страница номер один. Розовый ангел стоял рядом с экраном компьютера. Трактор был внизу. Кристофер поменял свое решение относительно него. «У тебя, папа, может быть мой трактор, но хранить его буду я», – сказал он мне. И у меня остался только дух трактора, расположившийся прямо возле ангела. Также на моем столе была свеча с ароматом жасмина, кофейная чашка Кона и карточка с одним из моих любимых посланий из книги «Курса чудес». Там говорится:

Не может быть, что трудновыполнима задача, поставленная тебе Христом, поскольку именно Он выполняет ее.

Когда я начинал с чистой страницы, у меня возникла идея нарисовать Иисуса Христа стоящим у двери с фонариком в левой руке. Я видел такой рисунок прежде, но не помнил где. Этот образ Христа был всем, о чем я мог думать. Я убедил себя, что мистическое видение было надлежащей причиной для того, чтобы отложить написание и сделать поиск в «Гугле»[59]. Я набрал в поисковике фразу «картины Иисуса Христа», нажал на кнопку «Картинки» и наверху страницы увидел картину, которую искал, – «Свет мира» Уильяма Холмана Ханта[60].

Взглянув на репродукцию, я вспомнил, что прошлой ночью видел ее во сне. Я плохо запоминаю сны, и про этот не смогу рассказать подробно. В сознании осталось лишь изображение картины. Может, поэтому она и предстала в моем сознании. Во всяком случае, я воспринял это как знак, что «невидимые руки», как описывал Джозеф Кэмпбелл, помогали мне в пути. Я отметил некоторые статьи о картине, чтобы прочесть позже, и загрузил изображение картины на компьютер, чтобы использовать как экранную заставку. Но мне нужно было возвращаться к чистой странице. Странице номер один.

Тем временем Холли была внизу на кухне. У нее было что-то на уме. Она искала какой-нибудь подарок, который поможет мне в работе. Как описывала Холли, ноги сами понесли ее наверх в наш домашний офис. Она просмотрела комнату. Взгляд Холли упал на рисунок, стоявший на книжной полке. Прежде она не замечала его и ничего о нем не знала. Она решила, что рисунок принадлежал мне. Холли поместила его в серебряную овальную рамку и поднялась наверх повидаться со мной. «Закрой глаза, протяни руки – у меня для тебя кое-что есть», – сказала мне жена.

Когда я открыл глаза, то моему взору предстал рисунок в рамке «Свет Мира» Уильяма Холмана Ханта. Как это произошло? Я был поражен. Холли выглядела очень странной, когда положила его мне на стол. Холли часто приносит мне подарки, когда я пишу, например смузи, зеленые соки, кексики, но не такое. «Привет, милый, вот икона». Это что-то необычное для нас. Раньше никто не знал об этой картине. Теперь она – первое, что я вижу, когда включаю свой компьютер. И картинка в рамке стоит рядом с ангелом и духом трактора.

Когда я рассказал эту историю Луизе, она улыбнулась своей «знающей» улыбкой. «Со мной происходило много таких маленьких чудес и совпадений, когда я писала „Ты можешь исцелить свою жизнь“, – сказала мне Луиза. – У меня было сильнейшее нежелание обращаться в издательство, хотя на тот момент были некоторые предложения. Я чувствовала себя хранителем важной информации, которая не должна быть отредактирована или разбавлена. Я понятия не имела, как издавать самостоятельно, но доверялась процессу, и двери стали открываться мне на каждом шагу».

Вскоре после разговора с Луизой я натолкнулся на такую практику подтверждений Флоренс Скавел-Шинн: «Все двери теперь открыты счастливым сюрпризам, и Божественный План моей жизни ускорен милостью».

«Свет Мира» Уильяма Холмана Ханта вдохновлен двумя выдержками из Библии. Внизу картины есть выдержка из Откровения 3:20: «Вот, стою у двери и стучу. Если какой человек услышит Мой голос и откроет дверь, Я войду к нему, и буду есть с ним, а он со Мной». Название картины взято из Иоанна 8:12, где Иисус говорит: «Я свет мира. Каждый, кто последует за Мной, никогда не будет брести во тьме, но будет иметь свет жизни». Обе цитаты призывают эго быть открытым и восприимчивым к святому руководству и более высокому плану.

Картина Ханта полна символизма и аллегории. Христос представляет наше Необусловленное Я. Дверь представляет наш эгоистичный ум. Лик Христа – изображение бесконечного терпения. Внизу двери растут сорняки, это говорит нам о том, что некоторое время дверь была закрыта. Хант говорит: «Закрытая дверь была упрямо замкнутым умом, сорняки – проблема ежедневного пренебрежения…» Самое главное, на двери нет ручки, нет замка и нет засова. Она может быть открыта в любой момент. Она открывается изнутри. Наша душа ждет нас. Эго должно быть готовым впустить свет. Эго должно открыть дверь.

«Когда я сделала первый шаг в духовной жизни, то почувствовала, будто прохожу через дверь в новый мир, – говорит мне Луиза в процессе нашего совместного созерцания картины Ханта. – Жизнь взяла меня за руку и повела нужным путем. Жизнь сказала: „Делай так“, и я делала. Когда люди хотят знать, как я создала Луизу Хей, я всегда говорю им: „Я отвечала на телефонные звонки и открывала почту. Делала то, что было передо мной“. Я доверила Вселенной вести по пути. Я открыла свой ум. Я слушала свой внутренний голос. Я следовала знакам. Я доверяла потоку и научилась двигаться с ним».