Римские войны. Под знаком Марса - Александр Махлаюк

О жестокости Ганнибала ходили ужасные слухи. Рассказывали, что он заваливал рвы телами пленных, чтобы по этому живому мосту могли пройти его воины; закапывал людей в землю по пояс и вокруг разводил огонь. Говорили даже, что он и его сподвижники ели человеческое мясо. Известно, однако, что Ганнибал был широко образованным человеком, несмотря на то, что провел детство и юность в лагере. Он владел несколькими языками, в том числе греческим и латинским. Что касается его вероломства, то действия Ганнибала всегда отличались неожиданностью. Он постоянно стремился ввести противника в заблуждение, был неистощим на всевозможные военные хитрости, которых и придумать не могли римские военачальники, привыкшие больше полагаться на открытый честный бой. Надо сказать и о том, что Ганнибалу приписывалось также исключительное корыстолюбие. Этот порок подчеркивали в нем даже его соотечественники. Но все – и друзья, и враги – признавали его выдающийся талант полководца, его неукротимую энергию, железную волю и упорство в достижении поставленной цели. Эти качества отмечает в Ганнибале Полибий: «Разве можно не удивляться полководческому дарованию Ганнибала, его храбрости и умению жить лагерной жизнью, если внимательно остановишься на всех больших и малых битвах, на трудностях, выпадавших на его долю, если, наконец, примешь во внимание всю огромность его предприятия?»

В другом месте греческий историк даже признался: «единственным виновником, душой всего, что претерпели и испытали обе стороны, римляне и карфагеняне, я почитаю Ганнибала... Столь велика и изумительна сила одного человека, одного ума».

Как только Ганнибал пришел к власти, он начал непосредственно готовиться к войне с Римом. Он хорошо знал и разделял планы своего отца, который после первой войны с римлянами пришел к твердому убеждению, что войну необходимо перенести в Италию. Там карфагенская армия могла рассчитывать на помощь от старинных врагов Рима – галлов, этрусков, самнитов и других. Но морской путь на Апеннинский полуостров был закрыт, так как римский флот после первой войны обладал на море бесспорным преимуществом. Попасть в Италию можно было только по суше. Главные условия для осуществления такого похода были уже подготовлены. В распоряжении Ганнибала имелась сильная армия, прошедшая отличную школу войны в Испании. За два десятилетия после поражения Карфаген накопил достаточные средства для ведения новой войны.

Оставалось только найти повод к войне и сделать так, чтобы карфагенское правительство решилось ее объявить. Для этого Ганнибал задумал напасть на город Сагунт, расположенный на южном берегу Пиренейского полуострова к западу от устья Ибера. Этот богатый торговый город был одной из древних греческих колоний и находился в союзе с Римом. Сагунтяне видели усиление пунийцев и догадывались о коварных планах Ганнибала. Направив своих послов в Рим, они просили оказать помощь против заклятого врага. Пока римский сенат обсуждал просьбу союзников и положение дел в Испании, Ганнибал осадил город. Когда известия об этом достигли Рима, мнения сенаторов разделились. Одни настаивали на том, чтобы немедленно начать войну на суше и на море. Другие предлагали отправить посольство в Испанию и потребовать у Ганнибала отвести свои войска от города, а если он откажется, обратиться к властям Карфагена с требованием выдать его как нарушителя договора. Второе мнение возобладало. Но Ганнибал отказался даже принять римских послов, и тем ничего не оставалось делать, как отправиться в Карфаген. Однако и там римляне ничего не добились, так как члены карфагенского сената были заранее настроены сторонниками Ганнибала против любых уступок Риму.

Между тем осада Сагунта продолжалась. Лишь отчаяние и ненависть к врагу поддерживали истощенные силы его защитников. Даже когда солдаты Ганнибала ворвались в город, сагунтяне не сложили оружие. Они запирались в домах, поджигали их и сгорали заживо вместе с женами и детьми, либо бросались на врага и бились до последнего дыхания. Город был взят и сметен с лица земли. Жители его были почти поголовно перебиты.

Путь на север в Италию открылся перед Ганнибалом. Огромная добыча, присланная в Карфаген из завоеванного Сагунта, окончательно склонила карфагенское правительство к разрыву с Римом. В самом Риме весть о страшной участи Сагунта вызвала великую скорбь и стыд за проявленную нерасторопность, но вместе с тем и гнев против вероломных пунийцев. Граждане в Народном собрании единодушно высказались за войну с Карфагеном. Чтобы объявить ее по всей справедливости, в Африку отправили еще одно посольство. Послам поручили спросить только одно: не по решению ли карфагенских властей Ганнибал осаждал Сагунт. Глава посольства Квинт Фабий, задав этот вопрос, не стал ничего возражать на уклончивые ответы пунийцев. Он подобрал полу своей тоги так, что в ней образовалась глубокая складка, и резко сказал: «Здесь я принес вам войну и мир; выбирайте, что вам больше подходит!» – «Выбирай сам!» – последовал ответ. Распустив тогу, Фабий воскликнул: «Я даю вам войну!» – «Принимаем!» – закричали в один голос пунийские старейшины.

Так в 218 г. до н. э. началась Вторая Пуническая война, называемая также Ганнибаловой.

Глава VI

Ганнибал против Рима

После взятия Сагунта Ганнибал отправился на зимние квартиры в Новый Карфаген, чтобы завершить подготовку к походу в Италию. Он предоставил длительный отпуск испанцам, служившим в его войске. Отдых в родных местах, среди близких, полагал Ганнибал, укрепит их силы, а надежды на новую добычу воодушевят их перед трудным походом. Позаботился Ганнибал и об обеспечении своего тыла. Для этого он направил в Африку 15 тысяч воинов-испанцев, а в самой Испании оставил под командованием своего брата Гасдрубала 12-тысячное войско из солдат африканского происхождения. По замыслу Ганнибала, карфагеняне и испанцы как бы взаимно обменялись заложниками, скрепив таким образом верность друг другу. К тому же, иноземными наемниками всегда надежнее при необходимости подавлять восстания местных жителей.

Тем временем в Южной Галлии и в самой Италии действовали многочисленные карфагенские агенты и лазутчики. Они разведывали дороги, выясняли настроения галльских вождей и от имени Ганнибала обещали или уплачивали вперед золото за проход через их территории. В Италии шпионы выведывали планы римского правительства, собирали сведения об отношениях римлян с их союзниками и с теми племенами, которые недавно были подчинены Римом в долине реки По. Среди римских союзников, особенно на юге Апеннин, было немало таких, которые тяготились господством Рима и готовы были отпасть от него при первом удобном случае. Цизальпийские галлы прямо обещали Ганнибалу восстать против Рима и оказать всемерную поддержку карфагенянам. Полученная информация внушала пунийскому полководцу твердую уверенность в успехе его гениально смелого плана – неожиданно для римлян вторгнуться в Италию с севера, пройдя через Альпы.

И все же среди военачальников и солдат Ганнибалова войска далекий поход и предстоящие испытания вызывали страх. Один из приближенных Ганнибала, говоря о величайших трудностях прокормления войска на пути в Италию, даже заявил: есть только один способ добраться туда – научить воинов есть человеческое мясо. Говорят, Ганнибал признал пригодность такого смелого предложения, но ни сам не мог последовать совету, ни друзей склонить к этому.

Позаботился Ганнибал и о том, чтобы убедить своих солдат и врагов, что сами боги находятся на его стороне. Он посетил древнюю финикийскую колонию Гадес, где находился знаменитый храм Мелькарта – финикийского Геркулеса, который некогда первый перешел через Альпийские горы. Здесь Ганнибал выслушал прорицателей, принес жертвы и обеты могущественному богу. В храме Мелькарта посетил пунийца и вещий сон. Снилось ему, что бог приказывает ему идти на Италию и дает в провожатые таинственного проводника, но просит двигаться вперед, не оборачиваясь. Терзаемый любопытством Ганнибал все же обернулся и увидел, что у него за спиной ползет исполинское чудовище, обвитое змеями, и все сокрушает на своем пути, а следом двигается туча, оглашая воздух раскатами грома. «Что это?» – спросил в ужасе Ганнибал. «Опустошение Италии!» – последовал ответ.

Слух о чудесном сновидении быстро распространился в войсках Ганнибала. Эта разноплеменная армия, и без того боготворившая своего полководца, еще более уверовала в него. К походу были готовы примерно 90 тысяч пехотинцев, 12 тысяч всадников и 37 слонов. Ядром пехотного войска были африканцы, т. е. пунийцы и ливийцы. Бóльшую часть пехоты составляли кельтиберы – племена смешанного кельтско-испанского происхождения. Среди них были мечники и метатели дротиков, а также знаменитые пращники с Балеарских островов. Испанцы составляли также половину конницы. Вторая ее половина была из нумидийцев. Эти кочевники почти всю жизнь проводили на коне. Они не использовали ни седел, ни удил, ни поводьев. Вооруженные дротиками и небольшим круглым щитом они представляли лучшую легкую кавалерию того времени, особенно незаменимую для преследования противника.