Томится душенька на зоне - Владимир Колычев

— Ну, не знаю. Ты всем нравишься…

— А вам?

— И мне тоже… Да и не в том я возрасте, чтобы красотою любоваться. Мне родственная душа нужна. А ты мне подходишь. Мне с тобой легко… Можешь не отвечать. Вижу, что не хочешь. Да и не надо. Мне семьдесят четыре года, тебе двадцать три. Полвека разницы…

— Ну да, между прочим.

— Вот и я говорю, что слишком много… Но в принципе я ничего от тебя не требую. Да и не могу требовать, потому что вообще не могу… И жить мне осталось чуть-чуть. А денег у меня много. Очень много… Многие девушки мечтают выйти за богатого старика, чтобы поскорей стать богатыми вдовами. И чтобы он не мог… Со мной идеальный вариант. Внешне ничего не изменится, а наследство достанется тебе. А это миллионы. Долларов…

— Если я скажу, что деньги меня не интересуют, вы не поверите.

— Не знаю.

— А вы не верьте. Деньги всех интересуют… Но замуж, за вас… М-да, задали вы мне задачку… Не хочу быть циничной. Но могу… Да, могу… Я могу. И циничной быть могу. И мужика могу захотеть… Что мне делать, если захочу? — с колкой иронией посмотрела на старика Евгения. — Вот выйду за вас замуж и захочу, что тогда?

Он смущенно отвел глаза; похоже, разговор закончен… Но нет, он все-таки его продолжил.

— Ты женщина молодая, ты можешь захотеть, — не глядя на нее, сказал Анатолий Данилович. — Но ведь есть по вызову…

— Еще кучера можно завести, — насмешливо подсказала она. — Только это не вариант… Я молодая, но не порочная. Может, и хочу молодой вдовой стать. Но изменять… Нет, изменить мужу я не смогу. Это я вам точно говорю… Нет, не пойду я за вас замуж…

Евгения понимала, что может пожалеть о своем решении. Но если пожалеет, еще не поздно будет его изменить…

Глава 12

Носатая толстуха с выжженным до белизны волосом взъерошенно расправила плечи, собираясь дать Юрку отпор. Но, увидев Джина, испуганно вжала голову в плечи.

— Чо за дела, в натуре? Без билета ездим? Проблемы нужны?

Неприятностей женщина не хотела, поэтому молча полезла в сумку, вынула из кошелька деньги, заплатила штраф. А колеса стучат, а вагон едет дальше. И Джин продолжил путь. Ему нужно пройти весь поезд; сколько там еще «зайцев» — всех надо прижать к ногтю.

Джину еще не исполнилось пятнадцати, когда соседки стали пугать им своих детей. Рослый, лицо крупное, глаза страшные. И кулаки будь здоров. И разговорный стиль особенный — одно время его даже называли шахматистом, потому что на каждом его шагу звучал мат. Женщинам он безобразно хамил; мужиков, если вдруг что не так, нещадно бил. Вырос, отслужил в армии, но ума это ему не добавило. Разве что житейской хитрости набрался. Потому и не лез на рожон. Опасно связываться с бизнесом, обкладывать данью коммерсантов. Там и на охрану можно нарваться, и менты если повяжут, мало не покажется. Другое дело бомбить «зайцев» в электричках. Фальшивое удостоверение, красная повязка, свирепая внешность, и никаких гвоздей, даже конченые истерички без разговоров отстегивают монету. И все потому, что Джин страшно крут…

Казалось бы, на одном «зайце» много не заработаешь. Но со всей электрички набегает полный карман. А таких поездов по Москве много… Конкурентов Джин не боялся, а настоящие контролеры предпочитали с ним не связываться. Однажды какой-то умник настучал ментам, его повязали, два дня продержали в кутузке. Ну и что? Вышел, вычислил иуду и отправил его на лечение в больницу. А ведь до смерти мог зашибить его ненароком…

Поезд прибыл на вокзал. Джин с Юрком вышли на перрон.

— Сколько там? — пренебрежительно глянув на своего напарника, спросил он.

Юрок так себе пацан. Рылом не вышел, статью тоже, но на «зайцев» глаз у него наметан. Он их без всякого рентгена вычисляет. А Джин штрафует. Типа бригадный подряд. И голова у него неплохо варит…

— Ну, если на доллары, то пятнашка, — подвел итоги поездки Юрок.

— Нормально.

Это был их девятый рейс за день. Где десять баксов сорвут, где двадцать, один раз вообще на мель сели, но сотню все равно подняли. Тридцать баков Джин отдаст Юрку, а себе стольник возьмет, чисто по рангу и жиру…

— По пиву? — спросил Юрок.

— Да можно, — поежился Джин.

Мороз, декабрь месяц; куртка у него теплая, вроде бы не замерзает, но ведь пиво холодное, поэтому и мысли ознобные по извилинам пробежали. Но выпить хочется. Пивка для рывка, водки для заводки, а там как пойдет… Может, и шлюху какую снимут, одну на двоих, за пару зеленых десяток…

На пивной ресторан тратиться Джин не желал. Остановил выбор на забегаловке с высокими столами. Взяли пива, водки, пару чебуреков для начала. Но только пропустили по первой, как появился Квазиморда, козырной пацан из вокзальной бригады. Он мог бы наехать на Джина, хотя бы потому, что он работал на его территории. Но пару месяцев назад Джин сидел с Квазимордой в одной камере линейного отдела, за двое суток неслабо с ним скентовался.

— Как дела, Джин? — Квазиморда подошел к их столу, бесцеремонно выдернул из-под носа у Юрка кружку, сдул пену, сделал глоток.

— Да нормально, брат…

— Все «зайцев» шерстишь?

— А то, общественно-полезный труд…

— Я думал, ты своей мордой всех «зайцев», ля, разогнал.

— Ты на свою морду посмотри, — криво ухмыльнулся Джин.

Квазиморда неспроста получил такое прозвище. Им не только детей, им уже взрослых людей пугать можно. Глянешь на его вывеску, оторопь берет. Бармалей отдыхает…

— Короче, тут один человек был, нормальную работу предлагает, — выдержав паузу, сказал браток.

— Что за работа? — поморщился Джин. — Если мокруха, то я пас. Мне проблемы ни к чему…

— Потому я к тебе и подошел, что ты у нас продуманный. Там беспредельщики не нужны…

— Где не нужны?

— Короче, телку одну пропасти надо. Ну, типа, хвостом за ней ходить…

— Что за телка?

— А этого мне не сказали… Короче, работа не пыльная, сто баков в день, бензин для вашей тачки, ну, премия там, если вдруг по обстоятельствам…

— Это как? — напрягся Джин.

— Ну, если вдруг что-то непредвиденное, своей башкой думать придется, — вмешался Юрок.

— Вот-вот, — глянув на Джина как на дремучего дурня, подтвердил Квазиморда. — И думать, и делать…

— В день сто баков?.. Мы больше поднимаем…

— Ну, мое дело предложить. Зима, ля, холодно, на эту работу желающих валом…

— Да согласны мы, согласны, — снова влез в разговор Юрок.

И так убедительно посмотрел на Джина, что тот не выдержал, кивнул в знак согласия. Действительно, зима на дворе, и в поездах сквозняки. А в машине тепло, и телка еще какая-то. Может, супер-пупер…

Канун Нового года, зимняя сказка, Снегурочка в шелковой голубой шубке с беловатной оторочкой. И у самого Никиты борода из ваты, но шуба у него, к счастью, красная. И нос пока того же цвета, но если так дело и дальше пойдет, то скоро станет сизым. Мороз и водка, день чудесный…

А Диана и впрямь похожа на Снегурочку. Глазки светлые, как ясный морозный день, белоснежная улыбка, на щеках озорной румянец. Симпатичная, женственная и чувственная. Да еще в самом образе Снегурочки скрыта волшебная сексуальность… Но беда в том, что Диана не исчезнет по весне, как настоящая Снегурка, не растает над костром. Шестое чувство подсказывало Никите, что лучше не завязывать роман с этой девицей. Она уже сейчас липла к нему, а если передружить с ней ночку-другую, то прикипит к нему намертво. Тогда или с мясом отдирать, или в ЗАГС вести. Он мог бы решиться на роман с ней, будь она первой, высшей степени привлекательности, той, к которой, по его мнению, принадлежала Женя. Или хотя бы вторая категория. Но Диана при всей своей привлекательности тянула только на третью, под пивко… А пивко и водка в этот предновогодний вечер лились рекой.

— Я не Дед Мороз, — пьяно мотнул головой Никита. — Я Санта-Клаус, а у американцев сухой закон…

Но хитрость не удалась. Или у родителей очаровательной Мальвины было чересчур хорошее настроение, или они знали, что сухой закон в Штатах давно отменен; возможно, и то и другое. Но в любом случае стакан с водкой маячил перед глазами. А рядом с ним на блюдечке огурчик, сочный, домашнего приготовления.

— Дед Мороз! Дед Мороз! — скандировали гости.

— Улетит сейчас Дед Мороз в Лапландию, и останетесь вы без Нового года…

Но и это не помогло… Под шубой жарко, а водочка холодная, запотевший стакан тому свидетельство. И огурчик…

— Ну, Матрена-мать!

Он собирался лишь пригубить, но под руку заорали:

— Пей до дна! Пей до дна!

Еще и хлопушку кто-то над ухом взорвал, на голову посыпалось конфетти… Стакан опустел, Никита еще больше захмелел.

А на улице Диана сообщила радостную новость.

— На сегодня все!

— Тогда по домам…

— Может, лучше ко мне? Я здесь недалеко живу. Три минуты на такси, десять пешком…

— Дед Мороз на такси не ездит, Деда Мороза на санях возят… Где сани?