Пираты сибирского золота - Александр Сурков

   Если считать  на  чистое  золото,  получается чуть больше 400 килограммов. Убитый горем хозяин прииска из почётных граждан г. Иркутска поднял на ноги и горного начальника, и полицию, и атамана войска казачьего, которые занимались и охраной границы золотопромышленности. Казачьи разъезды перекрыли все известные дороги и крупные тропы, полиция проверяла купеческие караваны,  горная  стража появилась на  всех приисках, и в целом весь край жил в эти дни в каком-то волнении. На ряде приисков и в самом Иркутске, а также на постоялых дворах и в гостиницах появились срочно прибывшие из Екатеринбурга и даже самой столицы переодетые в штатскую одежду жандармы по части тайного сыска. Дело дошло до Государя. Из доклада главы корпуса жандармов он понял, чего лишилась казна, — золото покупало Министерство финансов. 400 килограммов — это очень большие деньги, а казне всегда не хватает.

   Самодержец приказал разобраться, вернуть золото во что бы то ни стало. В Иркутск и его округу было брошено всё, что могло помочь делу. В тот год Сибирь дала в казну 2086 пудов золота[30] по предварительной статистике из горных округов, однако часть металла ещё получена не была. Эти четыреста килограммов — чуть больше 1% от общей добычи. А на верфях строят военные суда, а армия? Это ж денег каких стоит. Царь посчитал, сколько можно получить за эти самые исчезнувшие сотни килограммов драгоценного металла и ужаснулся огромности числа. Однако прошли недели, прежде чем российская военно-чиновничья машина завертелась на полную мощность.

 Джао Косой на самом деле не был мифом. Он только на пару лет был моложе старца Василия и также был в возрасте, однако сохранил в себе жизненные силы существенно лучше, чем липовый Василий Авенирович, он же старец Василий, приживала купца Сурова.

   Появился Джао на дороге Василия, когда оба были уже в силе по своим чёрным делам и у каждого за спиной была не только мрачноватая история, но и большие возможности, которые давало золото в своей чёрной круговерти.

   Встретились они в момент, когда каждый из них думал взять караван с металлом. Каждый из них имел своего человека на том прииске, и у одного и другого всё было рассчитано, когда, где, сколько людей с собой, как уходить и т. д. Однако случилось так, что, идя на перехват каравана, обе ватаги столкнулись в тайге. Зная место ночёвки золотого груза при охране и время его прибытия на злосчастную поляну, добравшись туда загодя, неожиданно столкнулись две ватаги грабителей. Резню начали дозорщики. Пять человек Васильевых и шесть от китайца. Выстрелов не было. На шум схватки с каждой стороны набежало ещё человек по 8–10.

   Сверкающие тесаки, сабли, дубины, хрипы, никто из схлестнувшихся в этой жуткой драке не орал. Резались молча. Ни те, ни другие не отступали. В каждой шайке было от 35 до 45 человек. Больше народа было у Джао. Через час на поляне было до 50 человек убито. И уже последние из оставшихся хотели кинуться друг на друга, когда раздался выстрел, а вслед за ним громкий вопль: «Шабаш! Будем говорить!» Все разом остановились и огляделись. Описывать картину того, что все увидели, нет смысла. Вперёд вышли двое. За Василием стояло 17 человек, за китайцем одиннадцать. Ранее не встречаясь, они узнали друг друга.

   Оба были «хозяевами» огромных территорий. Джао Косой занимался своим чёрным делом на юге в верховьях Витима, Олекмы, Онона, Шилки, Ципы, Калакана и Бургузина. Василий с братией окучивали эти края северней по тому же Витиму, Мали, Чире, Жуе, Алдану до долины Лены.

   Караван, который хотели взять оба варнака, двигался по «вотчине» Василия. Именно он остановил побоище, так неожиданно для обоих атаманов столкнувшее их. В тайге, по тем временам, кто первый заметил чужака, тот и бьёт или стреляет. Здесь первыми заметили китайцы. Они и начали.

   Мирный разговор среди полсотни трупов был недолог. Договорились не лазить по чужим местам, обменялись в знак примирения — Василий отдал китайцу свой серебряный  нательный крест,  а тот  ему бронзового Будду, в полмизинца, на кожаном шнурке. Остатки шайки Джао, добив трёх своих раненых, ушли к нему. Среди Васильевых людей, лежавших на поляне, раненых не было, все мёртвые.

   Похоронив своих, ворогов оставили на поляне, остатки ватаги Василия всё же взяли караван. Одним залпом ружей из засады, почти в упор, свалили 15 охранников, остальных семерых зарезали. Сами потеряли двух человек.

   Тогда теперешний старец Василий спрятал в тайнике около 6 пудов металла, его подельщики работали за фунт золотого песка. В караване было около 110 килограммов металла. Из шести пудов Василия полтора пуда была доля наводчика-соглядатая, которого он отправил на этот прииск загодя. А человеком этим и был Тимоха, позднее получивший свои полтора пуда и запрятавший, как и хозяин, металл, но в свой тайничок. Благо металл тяжёлый и места занимает немного. Знающие люди свидетельствуют — одна бутыль объёмом 0,75 л с песком весит около пуда. События эти были давно, но память старца Василия сохранила общий ход событий без деталей.

   Нынче пропавшие четыреста килограммов золота были добыты на одном из приисков реки Жуй. Территория эта опекалась старцем Василием. Естественно, он заподозрил, что эта «чистая» работа под силу лишь очень шустрому и опытному в подобных делах человеку. Он почувствовал  руку мастера. Нешто опять Джао Косой залез к нему в хозяйство? И хоть силы уже не те, купец Суров удивился, что домосед стал ездить в город, ходить по кабакам, что-то вынюхивать.

   А тут вдруг старец Василий в тайгу собрался верхами. Никого с собой не берёт. В Бодайбо переполох, наехало всякого казённого люда. Что задумал старец, купец пока не понял. Решил, что хочет Василий уехать от суеты и лишних глаз. Василий же решил проверить, целы ли его тайники. Силы-то убывают. Не всё же отдать Сурову. Ведь у него, у старца, есть наследники. Второе дело — найти Тимоху или узнать, где он. Сие дело весьма важное.

Одиссея Федьки Корявого

Однажды Суров Константин Демьянович ехал на повозке с извозчиком Семёном от пристани на прииск «Ветряный», который в прошлом годе кончил сезон без прибыли. Сколько затратили, столько и получили, едва покрыв расходы. Ноне он получил новую золотомоечную машину, на которую имел надежды ещё в этом году. Семён остановил повозку:

     — Щас, хозяин. Рассупонилась Ласточка, — так звали справную лошадку, — вмиг направлю.

   Семён слез с облучка и подошёл к лошадной морде. Демьяныч вдруг услышал: — Эй, хозяин! Рыжьё не купишь?

   Повернув голову, Суров увидел возле коляски невесть откуда взявшегося мужика, рябого, пучеглазого и какогото по виду нескладного, хотя одетого опрятно в простую одежду. Сапоги у человека были хромовые, из-за голенища виднелись голубые с искоркой бархатные портянки. Перед ним стоял и мял в руках картуз солидный старатель.