Любовь против (не)любви - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну так пусть Роб объяснит ей, что к чему, — в таком положении он мог только сверкать глазами.
— Я думаю, он это делает, — кивнул Рональд. — А тебе лучше не приближаться к ней вовсе, и не угрожать.
Он развернул Джеймса лицом от них всех и направил прочь по коридору. Тот пошёл, но, видимо, ему нужно было деть куда-то свою злость — потому что вскоре с той стороны донёсся звук пинка и чей-то визг.
Катерина выдохнула и зажмурилась на мгновение, потом открыла глаза. Нет, Рональд никуда не делся.
— Благодарю тебя, Рональд, — кивнула она. — Ты появился вовремя.
Повернулась к девочкам — те сидели на полу, ревели и гладили щенка. Катерина ничего не понимала в щенках, но надеялась, что зверёнышу не причинили слишком большого урона.
— Спасибо вам, сестрица Кэт, — заговорили они наперебой. — Если бы не вы — то братец Джейми убил бы нашего Снежка, — и впрямь, щенок был белый-белый.
— Ох, девочки, я надеюсь, что с ним всё в порядке, — Катерина согнулась — насколько ей позволял лиф платья, и тоже погладила пса.
Нос был мокрый — наверное, пёс пережил происшествие без осложнений.
— Сестрица Кэт, а раз вы вернулись, вы покажете нам, как вышивать розу? — спросила старшая девочка.
— И ещё вы обещали рассказать сказку, какой никто больше не знает, — выдохнула младшая.
— Я постараюсь — завтра, хорошо?
А то ведь уже скоро ужин!
— Хорошо, мы придём завтра!
— Не выходите из своих комнат одни, ясно вам? Рональд, у них есть какая-нибудь охрана? Почему вообще детей обижают? — Катерина была зла.
— Почему вообще кого-то в этой жизни обижают? — пожал плечами Рональд. — Таков закон. Кузины, давайте-ка мы проводим вас до комнат, — он помог подняться сначала одной девочке, потом второй. — Кузина Энни, вам разрешили держать собаку в комнатах?
— Да, кузен Рональд, — кивнула старшая девочка. — Братец Джон нам разрешил, и обещал всё уладить с матушкой.
— Раз братец Джон — то всё в порядке, — ухмыльнулся тот.
Комнаты девочек были в двух шагах по коридору. Их там встретили охающие горничные — где они были-то, лентяйки? Неужели не слышали плача и визга?
А когда обе барышни были переданы на руки воспитательницам, и двери за ними закрылись, Рональд взял Катерину под руку.
— Кэт, я провожу тебя, а то ведь ты снова найдёшь себе какое-нибудь приключение. Ты, я погляжу, теперь мастер находить что-нибудь такое.
— Да просто невозможно же!
— Что именно? — вкрадчиво спросил он.
— Смотреть, понимать, что можешь что-то сделать, и не делать.
— Лучше не делать — целее будешь.
— И кем потом себя чувствовать? Тем самым трусом? Пусть бьют слабых и маленьких? Меня тоже били — потому, что слабая и маленькая?
— Да никто тебя не бил, кому ты нужна? — нахмурился Рональд.
— Вот и мне интересно — кому? По идее — никому, кроме Роберта, но выходит, что всё иначе. Что ты об этом знаешь? — Катерина попробовала впиться в него взглядом и что-то о нём понять.
— Что это вы, миледи, под ручку с милордом Рональдом по дому ходите? — раздался вдруг сбоку противный голос камеристки Нэн.
Эта-то что тут делает?
Катерина глянула — та сидела на лестнице, по которой, не случись очередного происшествия, ей бы как раз пришлось спускаться.
— А ты тут что, ногу лечишь? Пока миледи Маргарет там желудком мучается? — спросила как бы невзначай.
— Как мучается? — подскочила, подхватилась и была такова.
Но почему-то побежала не наверх, а к той лестнице, с которой спустились Катерина и Грейс. Что-то тут было не так.
— Позволь рассмотреть кое-что, — Катерина высвободилась из руки Рональда, добавила магических фонарей — ещё парочку к двум уже имевшимся, и стала внимательно рассматривать ступеньки. Потрогала пальцами — жир, как есть жир!
Что, первая загадка разгадана?
— Грейс, Рональд — посмотрите, что тут.
— Жир на ступенях? Чтобы кто-нибудь съехал? — не поверила Грейс.
— Как видишь.
Рональд же потрогал пальцами одну ступеньку, вторую, поднялся на три вверх, поскользнулся и грохнулся носом вниз — намазано было на совесть.
— Ну я ей задам, — мстительно произнёс он, поднимаясь.
— На сапогах тоже может остаться, — кивнула Катерина.
— Тьфу, сто чертей ей в задницу, — Рональд принялся снимать сапоги. — Эй, кто-нибудь!
Появился какой-то слуга, ему тотчас было велено звать милорда Джона.
Видимо, тот оказался поблизости — потому что поднялся снизу по той самой лестнице. И дальше оставалось только поручить всё ему — он тщательно осмотрел ступени сам, выслушал ругающегося Рона, причитающую Грейс и спокойную Катерину, и обещал поговорить об этом вопиющем случае с миледи своей матерью прямо сейчас.
Но поднялся к ней, всё же, по другой лестнице, а эту велел кому-то вымыть. И ещё кому-то — нести милорду Рону другие сапоги.
А пока тот сидел босиком, можно было добежать уже до своих комнат и скрыться за тяжёлой дверью.
12. Сокровища Кэт
Катерина переглянулась с Грейс и перевела дух. Кажется, понятно, почему Кэт не высовывала носа из своих комнат — да потому, что по этому гадюшнику, вот самому настоящему гадюшнику, даже передвигаться, и то невозможно без страха за свою целостность и жизнь!
— Грейс, скажи — так и было, да? Я просто ничего не помню и поэтому удивляюсь, да?
— Так и было, — кивнула девушка. — Не зря у милорда Роберта две жены не выжили.
— Одну-то, как я понимаю, просто плохо лечили, здесь, кажется, всех плохо лечат. А вот вторая — про неё теперь тоже всё понятно. Для чего миледи Маргарет изводить невесток? Или это гениальная идея Нэн — если леди Маргарет фырчит на невесток, то их непременно нужно истреблять? Или она видит женой Роберта кого-то, кто ему не достался? Ты не слышала никаких сплетен обо всём этом?
Грейс вздохнула.
— Я слышала только то, что леди Маргарет никто не нравится. Ни одна жена милорда Роберта ей не нравилась. И жена милорда Джона ей не нравится, хоть они и виделись только на свадьбе. И жених миледи Летиции ей не нравится тоже — потому что на помолвке он будто бы ей что-то не то сказал, или не теми словами, в общем — не угодил.
Катерина нахмурилась. Вообще, конечно, обычное дело, и расскажи ей какая-нибудь приятельница ещё месяц назад о том, как жених дочери ей что-то не то сказал, она бы без тени сомнения поверила приятельнице, что так и было, а никак не девушке, и тем более — не её жениху. А теперь, видя леди Маргарет —
