Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков - Александр Иванович Яковлев

раздавать беднякам так щедро, как мы это делаем? Да это – самая невинная ложь и безгрешная!» (60, с. 136).

В начале управления отцом Моисеем монастырем там находилось 40 иноков, а к 1863 году – уже 108 человек. Настоятель со своими сотрудниками – старцами привлек к обители многих почитателей и богомольцев, многие из которых выражали свое усердие к обители денежными вкладами, на проценты с которых содержалась братия и ее благотворительные заведения. Объем вечных вкладов за эти десятилетия возрос с 4120 до 70 730 рублей (96, с. 144–145).

Н. В. Гоголь не раз бывал в Оптиной, свидетельством чему стало его обращение к игумену Моисею: «Так как всякий дар и лепта вдовы приемлется, то примите и от меня небольшое приношение по мере малых средств моих: двадцать пять рублей на строительство обители вашей, о которой приятное воспоминание храню всегда в сердце моем». Его письмо от 25 июля 1852 года, обращенное к иеромонаху Филарету, более значительно и показывает, что писатель видел в отце Моисее не только монашеского администратора, но и духовного наставника: «Ради самого Христа – молитесь обо мне, отец Филарет. Просите Вашего достойного настоятеля, просите всю братию, просите всех, кто у вас усерднее молится, – просите молитв обо мне. Путь мой труден, дело мое такого рода, что без ежеминутной, без ежечасной и без явной помощи Божией не может двинуться мое перо; и силы мои не только ничтожны, но их и нет без освежения Свыше. Говорю вам об этом не ложно. Ради Христа обо мне молитесь. Покажите эту мою записочку отцу игумену и умоляйте его вознести свои молитвы обо мне, грешном, чтобы удостоил Бог меня, недостойного, поведать славу Имени Его, несмотря на то, что я всех грешнейший и недостойнейший. Он силен, Милосердный, сделать все: и меня черного, как уголь, убелить и вознести до той чистоты, до которой должен достигнуть писатель, дерзающий говорить о святом и прекрасном. Ради Самого Христа молитесь: мне нужно ежеминутно, говорю вам, быть мыслями выше житейских дрязг и на всяком месте своего странствования быть как бы в Оптиной пустыне. Бог да воздаст вам всем за ваше доброе дело. Ваш всей душой Николай Гоголь» (78, с. 595).

Отец Антоний, младший брат архимандрита Моисея, по воспоминаниям современников, был такой добрый и кроткий человек, такой «любовный», что покорял своим обращением самых строптивых людей. К. Н. Леонтьев вспоминал: «Я знал коротко одного петербургского литератора, человека по характеру гордого, закоснелого атеиста, ненавистника религии и Церкви, который, уважая и любя отца Антония лично, только у него одного изо всех встречавшихся ему духовных лиц целовал с любовью и почтением руку. И делал он это сознательно, говоря, что этот Антоний «единственный поп, которого он чтит и любит!» (83, с. 192).

В 1829 году в Оптину вернулся иеромонах Леонид (Лев) (Наголкин, 1768–1841), ставший первым из известных старцев обители. Он получил известность прозорливостью и мудростью. Великой заслугой старца Леонида стало распространение старчества не только на монашествующих, но и на внешний мир. Старчество благодаря ему вышло из монастырского укрытия и стало благословением для всех людей, жаждущих духовной помощи и совета. Простота его характера и широта воззрений, просветленные христианской мудростью, привлекали самые широкие слои народа, и верхи и низы общества. Свои советы и наставления, иногда и обличения старец облекал подчас в шутливую форму.

Из поучений преподобного Льва: «Всякий, имеющий сколько-нибудь живой веры, никогда не усомнится: при помощи Божией нет ничего неудобоисполнимого, а для маловера и пылинки кажется городом.

Преподобный Лев Оптинский

Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, поступки и обращение к тебе других; если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь.

Где смирение, там и простота, а сия Божия отрасль не испытывает судеб Божиих.

Бог не презирает молитвы, но желания их иногда не исполняет единственно для того, чтобы по Божественному Своему намерению устроить все лучше. Что было бы, если бы Бог – Всевидец – совершенно исполнял наши желания? Я думаю, хотя не утверждаю, что все бы земнородные погибли.

Высокомерие при добродетелях богопротивно.

Живущие без внимания к самим себе никогда не удостоятся посещения благодати».

На памятнике, водруженном на его могиле, написано: «Оставил о себе память в сердцах многих, получивших утешение в скорбях своих» (159, с. 346).

2

После кончины отца Леонида (Льва) его преемником в старчестве стал иеромонах Макарий (Иванов, 1788–1860). Прием посетителей, все возраставших в числе, ответы на письма с жизненно важными для людей вопросами, окормление самих монашествующих занимали большую часть времени отца Макария. Он был великим учителем смирения. В его учении, писал И. М. Концевич, «как в тихой водной глади отразилось все звездное небо святоотеческого учения» (78, с. 182). До нас дошли многие письма старца. В частности, он писал: «В основу всякого созидания надо класть правильное основание: от этого зависит доброкачественность и прочность творимого»; «Благодетельная Европа научила нас внешним художествам и наукам, а внутреннюю доброту отнимает и колеблет православную веру; деньги к себе притягивает» (78, с. 183, 184). Но помимо этого, отец Макарий стал основателем нового для обители дела – издательского.

Важность этого дела объясняется тем, что по указу Петра I и иным законам Российской империи печатание книг духовного содержания предоставлено было «на усмотрение Святейшего Синода» и только в церковной типографии. Из-за этого лишь одна аскетическая книга «Добротолюбие» вышла в свет в 1793 году. Православный читатель оказался лишенным духовной литературы (он к тому же не мог читать Священное Писание на русском языке – оно было на церковно-славянском, а полный русский перевод появился лишь в 1876 году). Труды святого Исаака Сирина можно было достать только в рукописи. Между тем светская печать во множестве издавала переводные книги лжемистического направления, подчас враждебные Православию. Умы людей смущались, а не всякий священник был в состоянии показать ложность взглядов Эккартсгаузена, Юнга Штиллинга или иных авторов, проникнутых католическим, а то и масонским духом.

Преподобный Макарий Оптинский

Но вот в 1844 году Иван Васильевич Киреевский, во многом типичный представитель московского дворянства, обратился к своему духовнику отцу Макарию Оптинскому с предложением поместить в его журнале «Москвитянин» статью духовного содержания. Отец Макарий тут же предложил напечатать имевшуюся у него рукопись Жития преподобного Паисия Величковского. Она была опубликована в двенадцатом номере за 1845 год и украшена портретом старца Паисия.

Летом следующего года старец Макарий приехал в Долбино, имение Киреевского в 40 верстах от Оптиной, дабы поддержать того в тяжелое время: умерли отчим, дочь и двое друзей Ивана Васильевича. В утешительных разговорах речь