Такие разные животные - Игорь Яковлевич Павлинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Язык мой — друг мой»
Поговорку о языке-враге придумали люди, которые считают, что слова существуют для того, чтобы скрывать свои мысли. Животные, не «поднявшиеся» до этаких высот дипломатии и живущие по законам естества, напротив, используют язык для того, чтобы быть понятыми — в первую очередь соплеменниками, но также и соседями.
Язык — это одна из форм общения с себе подобными; правда, надо сказать, высшая из этих форм. По тому, насколько активно язык используется зверями в своей повседневной жизни, можно судить об уровне их интеллектуального развития. Наверное, даже наверняка, в такой системе оценок есть элемент антропоцентризма (от «антропо» и «центр» — воззрение, согласно которому человек есть центр и высшая цель мироздания): мы, люди, считаем (впрочем, с достаточным на то основанием), что наш язык — самый сложный из известных нам; более того, мы даже сами можем создавать новые языки, свидетельством чему служит вся наша компьютерная техника.
Но ведь вряд ли кто будет спорить, что чем членораздельнее одно живое существо способно сообщить другому о своих намерениях, тем больше у него шансов выжить в этом мире. А именно в этом, как мы выяснили в самом начале книги, и состоит прогресс, вершиной которого является человек, — в способности выжить в изменяющемся мире.
Среди диких зверей один из наиболее «языкастых» — волк. В его распоряжении — язык демонстрационных поз, мимики, запахов. Но этим вполне владеют и многие другие звери, в том числе и собаки, унаследовавшие от своего дикого пращура способность вилять хвостом, скалить зубы в улыбке или угрозе. А вот чего нет ни у кого из других животных, кроме разве что ближайших диких сородичей волка — койота, шакала, даже собакой он почти целиком утрачен, — так это знаменитый волчий вой.
Для волка вой приблизительно то же, что для человека — громкий крик, но не от страха, а для того, чтобы далекому соседу сообщить какую-нибудь новость. Тот, кто слышал, как в горах перекликаются пастухи, пасущие отары овец на противоположных склонах ущелья, наверное, поймет, о чем речь. Дело в том, что частота, тембр и модуляции волчьего воя таковы, что голос зверя далеко разносится по окрестностям, порой его можно услышать даже за полтора-два километра. А чтобы послание дошло до адресата беспрепятственно, зверь вдобавок выбирает какой-нибудь холм повыше, усаживается на самой его вершине и там начинает выводить свои рулады.
Самцы и самки, матерые и переярки воют по-разному, что соответствует не только их разным голосовым данным, но и социальному статусу. Взрослый самец басит, самка обычно начинает с низких тонов и постепенно повышает их, более молодые волки поют дискантом, нестройно, с повизгиванием. Когда зверь «поет», голова его задрана вверх, губы напряжены и сложены «трубочкой», поэтому среди звуков этой странной песни преобладают звуки «о» и «у».
Попробуйте, приоткрыв рот и сначала раздвинув губы широкой щелью, постепенно округлять их до маленькой «баранки»: у вас как раз и получится постепенный, плавный переход — «а-а-о-о-у-у». А если вы начнете на низких тонах, а закончите на высоких, то, считайте, что овладели азами волчьего «пения».
Назначение волчьего воя до сих пор не совсем понятно. Конечно, это какой-то волчий «разговор» — но вот о чем он? В замечательной книге канадского натуралиста Ф. Моуэта «Не кричи, волки!» язык волков описан довольно подробно. Но, к сожалению, авторской фантазии там больше, чем результатов серьезных исследований. Во всяком случае, в специальных экспериментах не удалось обнаружить ничего похожего на то, что волки могут сообщать друг другу о числе и направлении движения стад диких копытных. На самом деле, волчий вой — это, скорее, перекличка: звери голосами обозначают свое местоположение. Поэтому-то одиночные звери воют чаще, чем в стае: одни дают знать своим товарищам, где находятся, а те, откликаясь, указывают, куда нужно идти, если «одиночка» — свой. А для чужака хор волчьей стаи означает, что нужно держаться подальше: территория занята, а еды на всех не хватит…
По этой же причине волчий вой чаще всего можно услышать зимой: голосовая перекличка сплачивает всю стаю, которая в летний период размножения фактически распадается на семейные пары. Конечно, поневоле мурашки по коже побегут, когда в сгущающейся тьме в заснеженном лесу услышишь отдаленное завывание хищников: начинает один, его подхватывает другой, и вот уже кажется, что волчья стая, выйдя на охотничью тропу, вся ополчилась против тебя. Однако особенно бояться не стоит: что говорить, стая голодных волков опасна, но на человека эти хищники нападают очень редко. А вообще долгими зимними вечерами лучше сидеть дома и, слушая далекие волчьи завывания, попивать горячий чай — уверяю вас, от нападения волка это лучшее средство…
«Песни моря»
С древних времен, когда люди только начинали осваивать океанские просторы, бесстрашных моряков завораживали, а порой и пугали таинственные «голоса моря». Кому их только не приписывали — богам, морским девам-сиренам, игре ветра с волнами. И только в 60-е годы XX столетия, ученые установили, что это «поют» гигантские обитатели морской пучины — киты-горбачи.
Горбачи поют не просто «для удовольствия»: их песни, как и у волков, служат средством общения. Члены группы дают друг другу знать о своем местонахождении, а также, возможно, о наличии пищи, о готовности к любовным играм и т. д. Для человеческого уха эти звуки кажутся довольно странными: очень высокие и очень низкие тона, скрипучие и мелодичные…
Горбач, выныривающий из воды
Многие «музыкальные фразы» для китов имеют определенный смысл, выяснить который порой не составляет труда. Был проделан такой опыт. Во время брачных игр на магнитофон записали голоса самцов, спорящих из-за самки. Затем эту запись воспроизвели среди группы совсем других горбачей-самцов, мирно покачивавшихся на океанических валах в послеобеденной дреме. И что бы вы думали? Сонные гиганты пришли в страшное возбуждение и в ярости атаковали лодку, откуда раздавалась китовая «перебранка». Ошеломленные столь бурной реакцией экспериментаторы вынуждены
