Журнал «Вокруг Света» №2 за 2004 год - Вокруг Света

Пройдет несколько лет, и неукротимая творческая фантазия Чкалова толкнет его на самостоятельное изобретение и оттачивание совершенно новых фигур высшего пилотажа. Как все новое, поначалу они были восприняты в штыки, а Чкалова, как обычно, заклеймили «нарушителем». А он просто был неугомонным искателем. Почему, например, так часто гибли летчики, вошедшие в перевернутый штопор, то есть колесами вверх? Чкалов придумал прием «замедленной полубочки» – для выхода из этого положения. Сначала машина неторопливо и плавно заваливалась на крыло, потом, перевернувшись на спину, удерживалась в этом положении, после чего плавно возвращалась в обычное горизонтальное.

В 1920-е годы развитие авиации рассматривалось как одна из первостепенных задач государства. Гражданская война закончилась, хотя мирными те годы назвать было нельзя, и от обороноспособности страны зависело немало, чтобы не сказать все. Ленин создал Комиссию по выработке 10-летней программы авиавоздухостроительства, при этом особое значение придавалось истребительной авиации. Надо было рывком, на энтузиазме, героическим усилием, уже успевшим стать нормой жизни, догнать и перегнать Запад, пока же наше отставание в небе было катастрофическим. В 1921 году объявили конкурс на создание отечественного истребителя. Тогда-то и были построены первые советские самолеты – И-1 конструкции Д.П. Григоровича и Н.Н. Поликарпова, МК-21 – М.М. Шишмарева и В.Л. Коровина. Весной 1930 года те же Поликарпов (с которым отныне свяжет свою судьбу Чкалов) и Григорович выпустили высокоманевренный, вооруженный 4 пулеметами истребитель И-5, развивавший скорость до 300 км/ч. В общем, партия сказала «надо», и ресурсы нашлись. В невероятно короткие сроки страна получила множество новых самолетов-истребителей. Но прежде чем пускать новичков в дело, машины предстояло испытать.

В те годы это происходило в «святая святых», самом авторитетном для конструкторов и испытателей месте – в Московском научно-испытательном институте ВВС. НИИ находился в районе Ленинградского шоссе при Центральном аэродроме, вокруг располагалось множество самых различных авиационных – военных и гражданских – ведомств. В общем, среди людей понимающих НИИ ВВС имел статус храма авиации. И в этот «храм» назначили на службу Валерия Павловича Чкалова.

Здесь он впервые понял, что такое «выучить самолет наизусть», как вокруг шутили. Чкалов отлично знал, что такое чувствовать машину, сливаться с ней, теперь предстояло изучить ее до мельчайших деталей. В строевой авиации этого не требовалось. И тут оказалось, что он, Валерий Чкалов, совершенно научно и технически не подкован. Самомнения – море, а знаний – с ноготок. Ему тотчас стало ясно, что при всей его виртуозной воздушной технике он попросту не подступится к испытаниям самолетов, не вникнув в конструкцию, не изучив аэродинамику, гироскопию, термо-и газодинамику, теорию устойчивости и управляемости самолета. К счастью, было у кого поучиться: вокруг работали такие знаменитые истребители, как Громов, Юмашев, Анисимов, Козлов, Залевский.

Институтское командование требовало, чтобы летчики-испытатели умели грамотно летать на всех выпускаемых видах истребителей. И Чкалову в самом деле довелось «научить летать» около 70 типов самолетов: истребителей, разведчиков, бомбардировщиков… Ему, в частности, принадлежит честь испытания уникальной «воздушной этажерки» конструкции В.С. Вахмистрова – бомбардировщика с двумя истребителями на крыльях.

Не раз при испытаниях самолетов Чкалов оказывался в смертельной опасности. Во время одного из полетов на И-17 он не сумел выпустить правую «ногу» шасси, а сажать самолет на одну ногу было смертельно опасно. Надо было выбирать: либо спасать себя, выбросившись из кабины с парашютом, либо, балансируя на грани жизни и смерти, искать решение по спасению машины. Он уже видел, что на земле вместо посадочного знака выложили крест – призыв воспользоваться парашютом. Но Чкалов был упрям. Уже низко идя над землей, он выключил мотор. Самолет коснулся взлетной полосы и побежал по земле, все больше кренясь на правую сторону. Аэродром в ужасе замер – катастрофа казалась неизбежной. Но Чкалов довольно улыбался: он был абсолютно спокоен. Скорость самолета резко падала, и через мгновение машина безопасно замерла.

Ольгу Эразмовну Орехову Чкалов увидел на новогоднем балу в Ленинграде в декабре 1924 года. Тогда она была студенткой Педагогического института имени Герцена. Ему запомнились ее синие глаза и благородная строгость лица. Ей – его дерзкий взгляд, напоминающий взгляд могучей птицы, и исходящая от него богатырская сила. Потом, в одну из встреч, Чкалов подарил Ольге свою фотографию с подписью на обороте: «Той, которая может заполнить мою жизнь». Но она колебалась. Недалеко от дома, где они жили, у Черной речки, находился аэродром. И нередко Ольге и ее родным приходилось видеть аварии самолетов и гибель летчиков. Словом, отец девушки был категорически против этого брака. Но она никого не послушалась. Один из самых малоизвестных фактов биографии летчика заключается в том, что он, офицер Красной Армии, уговаривал свою невесту венчаться! Нет, не потому, что Чкалов был тайно верующим, тут было замешано другое: на венчании настаивал его отец Павел Григорьевич, церковный староста в Василевой Слободе. И Чкалов счел более важным остаться покорным сыном, что означало в те годы стопроцентно рискнуть своим положением в ВВС, выплыви ситуация на поверхность. Но к риску ему не привыкать. Зимней ночью 1927 года жених привел дрожащую от страха Ольгу в одну из действующих ленинградских церквей, где их уже ждал батюшка.

Чкалов мечтал иметь большую семью и сразу договорился с женой по крайней мере о шестерых детях. Увы, она успела родить ему только троих, и младшая дочь Ольга появилась на свет уже после гибели отца. Как и все семьи летчиков, они подолгу жили в разлуке. В Москву Чкалов сумел забрать жену со старшим сыном только через 2 года после того, как переехал туда сам. Жили сначала в гостинице «Националь», потом в коммуналке, и только в 1934 году Чкалов заслужил отдельную квартиру на Земляном валу с видом на Садовое кольцо. В том же доме жили многие летчики – Байдуков, Беляков, Громов, Юмашев, Данилин.

Валерий Павлович обожал гостей и застолье. Когда он бывал дома, у него за столом собиралась компания до 100 человек. Он всех поил, кормил, доставал самые лучшие продукты. У Чкаловых бывали актеры – Козловский, Москвин, Качалов, Тарханов, писатели – Шолохов, Толстой, Пришвин, Лебедев-Кумач… Много пили, много шутили, пели бурлацкие песни, которые помнил Чкалов, иногда просили Козловского «тихо-тихо», чтобы не слышали соседи и не донесли, спеть блатные песни. И комично подпевали ему шепотом. Это были самые счастливые моменты для Ольги Эразмовны, потому что обычно муж не ставил ее в известность о своих планах и командировках, уезжал и приезжал, когда считал нужным. Она научилась не задавать лишних вопросов, и ей пришлось научиться ждать. Он часто писал ей письма, множество писем, в которых изливал душу. «Скучаю, хандрю и теряю здоровье и, поверь, только из-за того, что нет тебя рядом со мной, – писал он из очередной командировки. – Я стал летать хуже, и я это чувствую, нет тебя, нет той энергии, которую я приобретал, глядя на тебя. Ты мне нужна в жизни, как хлеб и воздух».

Вопреки распространенной версии вовсе не Чкалову принадлежала идея перелететь через Северный полюс. Мысль эта впервые возникла у героя челюскинской эпопеи, полярного летчика Сигизмунда Александровича Леваневского. В начале 1935 года он обратился к Сталину с проектом беспосадочного полета из Москвы в Сан-Франциско через Северный полюс. И Сталин проект одобрил. Расчеты показывали, что кратчайший воздушный путь из Москвы до Сан-Франциско через Тихий океан составляет около 18 тысяч километров, через Атлантику – примерно 14 тысяч, а через Северный полюс – всего 9 605.

В первых числах августа того же года Леваневский отправился в это историческое путешествие, но уже через 10 часов, над Баренцевым морем, экипаж повернул обратно из-за сильной утечки масла. В докладе Сталину Леваневский сообщил, что на одномоторном самолете АНТ-25 вообще нельзя лететь через полюс в Америку. Тогда Сталин принял решение отправить Леваневского за границу, чтобы он там купил подходящий самолет. Но подходящей летной машины, как ни странно, и там не нашлось.

Чкалов, узнав эту историю, тотчас «взбаламутился». Он знал АНТ-25 как свои пять пальцев. Машина – отличная. В ней были сосредоточены все новинки авиационной техники: здесь впервые применили убирающиеся в полете шасси с масляными амортизаторами и электрифицированным подъемом. Мотор выдающегося российского конструктора А.А. Микулина тоже отлично себя зарекомендовал. В общем, глаза у Валерия Павловича загорелись, в нем вновь проснулся авантюрист. На ставшей привычной испытательской работе он начал уже немного закисать. Предполагаемый экипаж – Чкалов, Байдуков и Беляков – написал записку в ЦК о новом проекте. С ними встретился сам Сталин. Чкалову он показался тогда добродушным, терпимым и весьма тепло к ним настроенным.