Между небом и раем - Кристина Лин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уже нет, месяц прошел.
— Мне нужна помощница еще на месяц, — говорит мужчина, — Вернер уже в курсе.
Удивленно смотрю на Глеба. Он что ли успел уже договориться с доктором Вернером? Но когда? Ведь вчера он все время был рядом со мной.
— Ты разве нуждаешься в помощи? — спрашиваю немного игриво.
— Еще как нуждаюсь, — заверяет меня Глеб, снова притягивая к своему телу железной хваткой. — Совсем пропаду без тебя, — в полумраке комнаты я слышу, как мужчина посмеивается.
— Тогда, — усмехаюсь в ответ, — мне точно следует задержаться.
Почти в ту же секунду мой мобильный разрывается трелью мелодии. Это Вернер. В голове мелькает беспокойство, он никогда раньше не звонил мне на личный номер. Но, как оказалось, владелец клиники только хотел сообщить, что мои обязанности сиделки продлеваются еще на месяц.
Все время, пока мы говорим с Вернером по телефону, Глеб наблюдает за выражением моего лица. Так же, как всегда. Я долго привыкала к этой его манере все знать и все контролировать. Не знаю, каким он был раньше, до того, как его мир сузился до размеров сначала больничной палаты, а потом небольшой квартиры. Иногда я пытаюсь представить, какой была его семейная жизнь раньше, с той, другой женщиной. Он точно так же постоянно следил за каждым ее шагом? Так же, как со мной, легко считывал ее мысли и желания?
Нет, не хочу думать об этом сейчас. У нас есть еще месяц. А дальше… а дальше будет видно.
Глава 23
Глеб
Крышу срывало и все клапаны, удерживающие ее на месте, летели к черту. Наверное, еще никогда я не был настолько на грани. Так бурно я не реагировал ни на одну женщину, кажется, даже в юности.
Меня постоянно штормило, а эротические сны стали постоянной составляющей моей жизни. Они приходили каждую ночь, и всегда в них была Маша. Во сне мы трахались в разных позах, а наяву мне оставалось только сбегать от нее, чтобы не наломать дров.
Еще и пацан этот белобрысый, звонит постоянно. Что у нее с ним? Понятно, что. Она же сама сказала, что не девочка уже. Хотелось вмазать этому малолетке. За то, что он может быть с Машей, а я нет.
Маша… Это отдельный разговор.
Она, будто решила окончательно добить меня, постоянно провоцировала. Или это моему, бесконечно воспаленному возбуждением, уму так казалось? Я уже ничего не мог понять.
Один только халатик этот ее чего стоил! Под ним соблазнительно вырисовывалось стройное девичье тело, которое снилось мне каждую ночь. Член реагировал моментально, впрочем, он, кажется, вообще забыл, что такое покой. И я тоже.
Мать твою, Маша, какого хрена ты так ласково говоришь с ним по телефону? Я и так понял, что вы вместе. И мне рядом с тобой нет места.
Уроки, которые раньше были каждый день, теперь пошли по херу. Находиться с ней рядом стало просто невыносимо. Я боялся себя, своей реакции и того морока, который накрывал разум время от времени, чаще всего в те моменты, когда звонил этот мальчик. Которому можно Машу, так, как ему хочется. Как же мне хотелось разорвать на кусочки этого пацана! Но он ни разу не нарисовался на пороге квартиры, и только это его спасло.
Сам себя не узнавал. Меня разрывало изнутри от нестерпимой злости на всех сразу. Приходилось сжимать руки в кулаки, чтобы не сорваться. Слова о том, что я обжегся однажды и теперь никого к себе не пускаю, стали последней каплей. Они попали точно в цель, обнажив старые раны. А ведь, был уверен, что они давно зарубцевались.
В кухню вернулся, чтобы сказать ей о том, как она не права. Но потом, будто пелена на глаза. И я толком ничего не запомнил. Плохо соображал, что происходит. Когда пелена спала, увидел ее заплаканное лицо и очнулся. Вмиг. А вид крови на члене добил окончательно. Как же я протрезвел в тот момент!
Все ее слова, действия, поступки и мои мысли — все казалось пустым и глупым. Она обманула меня, и я, своим затуманенным мозгом даже не смог этого понять. Никакого другого у нее нет и не было! Блть, я ведь даже не пытался быть нежным. Не старался быть аккуратным, чтобы причинить меньше боли. Злость и похоть — убийственный коктейль, который отключает разум. В таком состоянии мне нельзя было подходить к ней ближе, чем на пушечный выстрел, не то, что руками трогать.
Зачем она врала? Почему не оттолкнула меня?
Какой же я мудак!
И она приняла меня таким?!
Меня накрыло чувство вины, оно болезненно сжало грудь. А внутренний голос нашептывал о том, какой я мерзавец.
В день, когда решил пригласить девушку в квартиру, не думал, что дойду до такого. Я просто эгоистично хотел эмоций, которые легко мог считать по ее лицу. И которых мне самому так не хватало. Тогда я сам себе напоминал живую мумию, которая просто доживает свои дни.
Горькая усмешка.
Хотел эмоций? За последние недели я получил их столько, сколько не мог себе и представить. Мозг тормозил и спотыкался, пытаясь переварить их все и разложить по полочкам.
Я привык жить логикой, привык все контролировать. Но жизнь пошла по херу, когда случился рак.
Привык контролировать эмоции, держать их в узде. Но контроль разлетелся вдребезги, когда Маша поцеловала меня первой.
Привык все планировать заранее. Но все планы оборвались, когда я сегодня вернулся в кухню.
Что я могу контролировать, когда все стало настолько непредсказуемым?
Маша повернулась на спину, инстинктивно прижалась ко мне и, не открывая глаза, улыбнулась. Будто увидела во сне что-то приятное. Такая нежная, маленькая, беззащитная. По-детски наивная и трогательная.
Еще год назад я прошел бы мимо такой, как она. Даже, если бы столкнулся с ней, не смог бы разглядеть ту нежность, что таится внутри этой девочки. У меня никогда не было недостатка в женщинах. И Маша бы стала одной из любовниц, или вовсе никем. Но теперь все изменилось. Совершенно неожиданно она стала центром моих эмоций. Всего того, что связывало меня с жизнью. И с тем, ради чего вообще стоило жить.
Как бы мне хотелось растянуть время. Но я, при всем своем влиянии и деньгах, не умею это
