Темная лошадка - Бедуэлл Лолли

В этот момент рыжеволосая красотка сделала какое-то неуловимое движение и мгновенно оказалась в объятиях своего спутника. Они прижались друг к другу.

— Лживый ублюдок! — яростно выкрикнула Рита, выбегая на свет.

13

Рене тут же выпустил Летицию и резко обернулся. Его мужественное лицо выражало крайнее удивление.

— Думал, я пошла спать?.. — Голос Риты сорвался. На более вразумительный вопрос у нее просто не хватило сил: прямо на глазах оправдывались самые худшие подозрения и страхи.

Летиция подошла ближе и вызывающе спокойно произнесла:

— Смею тебя уверить, что произошло недоразумение, ты все неправильно поняла. Я просто оступилась, и Рене меня подхватил.

— И ты считаешь, что меня так просто обдурить? — Рита снова перешла на крик. Теперь эта женщина играла совсем другую роль, чтобы выгородить своего любовника. Какая заботливость!

Рене внимательно всмотрелся на побледневшее лицо жены и произнес отчетливо и веско:

— Не говори глупостей, Рита. Ночь выдалась жаркая, и Летти просто стало нехорошо. Она чуть не упала, я всего лишь ее поддержал. И хватит об этом, — жестко добавил он, глядя ей прямо в глаза.

Молодая женщина отвела взгляд — она больше не могла видеть этих двоих. Ее трясло от боли, ярости и негодования. Как они могут так с ней поступать? Почему Рене не ответил честно? Теперь они стоят напротив нее, надеясь, что глупая жена проглотит дурацкие объяснения.

— Наверное, Рене, я лучше поеду домой. Мне очень жаль, что все так вышло, — печально произнесла Летиция и вздохнула.

Риту передернуло от подобного лицемерия.

— Скажи мне, что ты задумала на этот раз? Даже для такой лгуньи, как ты, это слишком!

— Держи себя в руках! — потребовал Рене, но она даже не взглянула на него. Внимание ее было приковано к Летиции.

— Ты не говорила моему мужу, какими друзьями мы с тобой были до моего отъезда из Парижа?

— Даже не представляю, о чем ты, — холодно ответила та.

— Неужели? — Молодая женщина слишком разозлилась и уже не могла просто махнуть рукой на бессовестную обманщицу. — А как же наши задушевные беседы в любимом кафе на Монмартре? А походы по магазинам? А встречи в твоей квартире?

Летиция посмотрела на Рене так, словно просила избавить от общества совершенно пьяной и безумной женщины.

— Если я не приходила к тебе в гости, скажи мне, откуда я знаю, что у тебя на кухне мебель обита красной кожей? А на стене в гостиной висит подзорная труба твоего отца? А бархатные пуфики, металлические столики?

В ответ на эти разоблачения Летиция только тяжело вздохнула, как человек, уставший слушать всякие глупости.

— Да, у меня действительно есть обитый бархатом гарнитур, как и у многих других людей. Что касается подзорной трубы, мне бы очень хотелось ее иметь, но, увы, отец не оставил мне такого наследства. И поверь, у меня не настолько плохой вкус, чтобы заводить красную кожаную мебель. — Тут оскорбленная красавица скорчила гримасу.

Плечи Риты опустились: эта змея всегда найдет как выскользнуть, так просто ее не поймаешь.

— Летти, пожалуйста, поезжай домой, — еле слышно произнес Рене. — Мне очень жаль, что тебе приходится выслушивать этот бред.

С видом королевы та прошествовала мимо Риты, даже не удостоив ее взглядом. Рене сквозь зубы выругался и подошел к жене, которая бессмысленно смотрела в пространство. Сильно сжав ее руку, он яростно зашептал:

— Что, черт возьми, с тобой? Какая еще дружба с Летицией? Неужели ты настолько пьяна? К чему весь этот цирк?

— У нее действительно есть подзорная труба, — тихо, но твердо произнесла Рита. — И раньше мы дружили.

Голубые глаза сузились, хватка ослабла, теперь Рене уже скорее поддерживал молодую женщину.

— Хорошо, хорошо… Послушай, ты устала, тебе надо отдохнуть…

— Думаешь, я сошла с ума? Или ты такой же обманщик, как она? Ладно, пусть все остается как есть, меня это больше не волнует. — Она высвободилась и быстрым шагом вернулась в замок.

— Я буду наверху через минуту! — крикнул ей вслед Рене. — Или хочешь, чтобы я поднялся с тобой?

— Нет, спасибо.

Если муж полагает, что она собирается спать в одной постели с человеком, который считает ее полной идиоткой, то его ждет разочарование.

Рита прошла через холл и в окно заметила огни отъезжающей машины. Да, похоже, отцовская подзорная труба теперь отправится прямиком в мусорное ведро, если, конечно, умница Летти не избавилась от семейной реликвии гораздо раньше. Она все равно никак не подходила к ультрасовременной обстановке гостиной.

Неожиданно Риту охватил приступ клаустрофобии: стало страшно находиться в тихом и пустом замке. К тому же опять придется выяснять отношения с Рене.

Она вышла в залитый лунным светом сад, медленно ступая по мокрой от росы траве. Ветви деревьев отбрасывали причудливые тени, мир вокруг казался призрачным, ненастоящим.

Рита присела на широкую мраморную скамью, спрятанную за раскидистым розовым кустом, и скинула туфли с уставших ног. В воздухе витал сладковатый аромат теплой ночи — на улице было куда приятнее, чем в каменной громаде, особенно если там находится Рене.

Похоже, муж считает, что она действительно сошла с ума. Наверное, сейчас звонит в психиатрическую лечебницу, чтобы получить срочную консультацию или даже записать ее на прием к лучшему врачу.

Наконец успокоившись, Рита поняла, что Летиция опять сыграла с ней злую шутку. Скорее всего, она видела, что за ними наблюдают, и изобразила приступ дурноты. Если бы Рене не терпелось заключить любовницу в объятия, он легко мог бы найти более подходящее место, чем ярко освещенный двор. Так что я сама виновата в этой глупой сцене, горько думала молодая женщина.

Пожалуй, прежде следует добиться уважения от собственного мужа, а уж потом думать про сестер. Да, теперь она мадам де Сен-Сирк, но все равно при каждом удобном случае ее унижают и ставят в неловкое положение.

А все потому, что муж застал ее во время в некотором роде насильственного поцелуя. Зачем же себя постоянно винить за глупый и случайный эпизод? Ведь никакой измены не было! Просто Рене, как всегда, лишил ее всякой возможности защитить себя. Он пришел тогда в ярость и до сих пор свято верит, что жена спала с Полем Мишо.

Только теперь Рита стала осознавать, что на протяжении двадцати двух лет жизни только и делала, что винила себя во всех смертных грехах. Еще в детстве, когда родители с неудовольствием смотрели на нее или когда ее обижали сестры, она считала себя плохой и изо всех сил старалась исправиться. Правда, безуспешно — любви не прибавлялось.