Абсент - Фил Бейкер

Презентация «La Fee» тоже произошла в «Граучо» и сопровождалась пышной рекламой. Особенно изящным ходом был выпуск классического лондонского двухэтажного автобуса (модель «Routemaster», выпущенная около 1960 года, с открытым вторым этажом и лестницей сзади), выкрашенного в зеленый цвет. Это новое воплощение «омнибуса в Шарантон» доезжало вплоть до севера Англии и основных городов Шотландии, где благодаря более жесткой, «русской», культуре питья «Хилл’з» уже стал популярным, знакомя людей с более мягким стилем «La Fee». На втором этаже разместили хорошо оборудованный бар с удобными сиденьями. На передней табличке автобус объявлял разные пункты назначения, например «Забытье» и более веселую «Утопию».

«Зеленая Богемия» финансировала фуршет с коктейлями после вручения «Премии Тернера» в 2000 году немецкому фотографу Вольфгангу Тиллмансу, пригласив победителя и организаторов в здание шордичского муниципалитета и буквально залив их абсентом «La Fee». Говорили, что Дэмиен Херст, который уже слыл большим энтузиастом абсента, обдумывает серию вдохновленных им скульптур.

На рубеже тысячелетий абсент вышел на передовую линию культуры приемов и стал означать способ как можно более быстрого и легкого опьянения. Это показалось бы странным представителям наркотической культуры конца 60-х — начала 70-х годов, когда многие, особенно молодежь, считали алкоголь отталкивающим. Качества абсента, сходные, по мнению некоторых, со свойствами наркотиков, дали поколению «Е» алиби для пьянства.

Непревзойденная и остроумная стратегия «Зеленой Богемии», создававшей общественный образ абсента, рекламировала его как дух «свободы». Новая свобода Праги, вошедшей после падения железного занавеса в эпоху свободного рынка, удачно сочеталась с растормаживающим воздействием полного опьянения (похожий напиток, «Перно», уже сопроводили столь же лаконичным призывом «Освободи дух»). Абсент завоевывает все большую популярность в Великобритании, где в социальном плане он стал вроде «Брит Арт» — его пьют пролетарии, а шустрые мальчики из привилегированных школ распространяют, сотрясая весь бизнес. В отличие от более мрачных значений, закрепленных за абсентом в Америке, британское его возрождение породило самый позитивный образ из всех, какие у него бывали.

Против всего этого веселья выступило лишь несколько человек, один из которых — Николас Монсон, сорокатрехлетний наследник 11-го барона Монсона. Этот выпускник Итона был привлечен к суду после автокатастрофы, в которую он попал после того, как выпил два стакана абсента в одном баре в Челси и его, вполне справедливо, лишили водительских прав. Однако он стал бороться против приговора и подал апелляцию на «том основании, что бары не вправе подавать яд без предупреждения». «Правительство должно запретить абсент», — сказал Монсон, отец которого — председатель общества «Свобода личности». «Доказано, что от него люди просто дуреют». Монсон признал, что выпил два стакана, но не мог вспомнить, выпил ли он еще и третий, и уподобил воздействие абсента смеси особенно крепкой водки с марихуаной. Его адвокат сказал, что заявление обоснованно, «так как, когда мы идем в бар, имеющий лицензию, мы имеем право ожидать, что нас там не отравят. Этот напиток явно обладает качествами, воздействующими на рассудок». Министерство внутренних дел Великобритании исследовало абсент, чтобы определить, подпадает ли он, в связи с предполагаемыми галлюциногенными качествами, под «Акт о злоупотреблении наркотиками» от 1971 года, и обнаружили, что нет. «Он не более опасен, чем любое другое вещество, которым можно злоупотребить», — заявил официальный представитель министерства. С одной стороны, у правительства были причины испытывать благодарность к импортерам абсента. Налогообложение — это не только сбор денег, но и неявный социальный контроль, а чрезвычайная крепость абсента заслужила поистине поразительную налоговую ставку — около шестнадцати из сорока фунтов (столько стоит бутылка) идут в государственную казну.

Несмотря на государственные доходы, связанные с абсентом, министр внутренних дел Джордж Хауарт сказал журналистам, что возрождение абсента «вызвало глубокое беспокойство», и «мы будем очень внимательно следить за ним, чтобы увидеть, снизится ли продажа». Очень важно то, что уже привело к запрещению абсента во Франции, но не в Англии, — распространится ли абсент на рабочие классы, «деревенщину, любящую легкое пиво», как выражается популярная пресса, или даже на «нюхателей клея» и тех, кто балуется растворителями. В то же время, подчеркивая либеральные принципы «Зеленой Богемии», импортер Том Ходкинсон осмелился заявить, что часть «очарования» абсента — и, в сущности, одно из его «достоинств» — именно в том, что «вы показываете нос опекающей „вас, как нянька“ Новой Лейбористской партии». Британский премьер-министр Тони Блэр, по сообщению «Дейли Телеграф», заявил, что «внимательно следит за вопросом и, если абсент станет слишком популярным, запретит его».

Глава 10. Ритуалы

Как и курение опиума, причастие или японская чайная церемония, абсент тесно связан с ритуалом. Когда люди говорят об абсенте, в их речи часто появляется это слово: «его выделяет ритуал», «красота ритуала», «в этом ритуале есть своя прелесть. Ритуал снова и снова притягивает людей к нему». Как мы уже видели, Джон Мур, впервые попробовав абсент в Праге, вспомнил «особое ощущение, схожее с применением внутривенных наркотиков», в то время как Джордж Сентсбери наслаждался «церемониалом и этикетом, которые составляют правильную манеру питья абсента, восхитительную для человека со вкусом».

Ритуалы, связанные с абсентом, включают и огонь, и воду. Недавнее возрождение абсента сопровождалось пражским огненным ритуалом. Абсент наливают в стакан, потом в него погружают чайную ложку сахара. Пропитанный абсентом сахар поджигают от спички и дают ему прогореть, пока он не пойдет пузырями и не превратится в карамель. Ложку растаявшего сахара затем опускают в абсент и размешивают, причем абсент часто загорается. Затем из графина или второго стакана в абсент наливают столько же или чуть больше воды, заливая огонь. Поджигание абсента в стакане несколько понижает его крепость, что очень удобно для баров, но основное в этом обычае — просто его новизна. Напоминает он и практику американских студенческих обществ, где поджигают ликер и подобные напит— ки. Мало что можно сказать в защиту этого ритуала. Во Франции XIX века его сочли бы отвратительным.

Классический метод приготовления абсента включает абсент и воду. Когда воду добавляют в хороший абсент, он становится мутным, или «louche» [74], как говорят французы. Абсент белеет и становится матовым, так как вода нарушает баланс спирта и травяного экстракта, а эфирные масла тем самым выпадают в осадок из спиртового раствора в виде коллоидной взвеси. Это высоко ценилось любителями абсента, и, чтобы удовлетворить их требования, производители дешевого абсента добавляли в него отравляющие добавки, усиливавшие такой эффект, например сурьму.

Чаще всего дозу абсента наливали в стакан, который, в своей самой распространенной форме, расширялся вверх от круглой ножки, как стакан для мороженого. В отличие от винных бокалов на ножке обычно был большой шарик. Затем поперек стакана, на край, клали специальную ложку с куском сахара, и по этому куску в стакан наливали холодную воду. Старая реклама «Перно» учила: «Абсент „Pernod Fils“ можно пить с сахаром или без сахара. Налейте абсент в большой стакан, а затем очень медленно подливайте ледяную воду. Для сахара используйте ложку, как показано на картинке». Казалось бы, довольно несложно, но это простое действие могло стать исключительно виртуозным.

Прежде всего правильные принадлежности. Элегантных ложечек с отверстиями выпускали столько, что их хватило бы на хорошую коллекцию. Существовали и менее понятные приспособления для сахара, например башенки или воронки, которые устанавливали на стакан. Стаканы тоже бывали разные. У некоторых было особое усовершенствование — яйцевидная полость в основании, чтобы отмерять точную дозу абсента («доза» — еще одно слово, которое часто встречается, когда говорят об абсенте; оно ассоциируется с наркотиками, но никто не употребил бы его по отношению к виски). Иногда стекло вытравляли кислотой до уровня этой дозы, или ее отмечали каким-нибудь другим способом.

Для приготовления абсента нужен и графин воды, иногда на нем писали название марки. В некоторых барах на стойке был установлен специальный «фонтан». У графина — узкий носик, чтобы вода лилась тонкой струйкой. Именно с этого момента в игру вступают тончайшие различия, хотя смысл всей процедуры на самом деле в том, чтобы не вылить в стакан всю воду разом.

Официант был бы оскорблен, если бы стал готовить абсент для умелого любителя. Правильное приготовление — половина удовольствия; ведь пьющий добивался того, чтобы напиток был матовым именно в такой, а не иной степени. Осторожно наливая воду, он смотрел, как отдельные капли оставляют мутные следы, с той же сосредоточенностью, с которой пускают кольца дыма. На языке того времени он мог «frapper» или «etonner» абсент, или даже «battre» [75], роняя капли с высоты, чтобы, в конце концов, его разбавить.