Метро 2033. В интересах революции - Сергей Антонов

— Может, они и неживые, — возразил карлик, — но тот, кто мне показал этот ход, потом отправился сюда в одиночку. Больше его никто не видел. Если нет следов, это не значит, что некому их оставить.

По лицу Аршинова было видно, что он не прочь поспорить с Вездеходом. Однако прапорщик, как видно, вспомнил, что обязан этому человечку свободой, и пререкаться не стал.

— Черт с ними, обитателями. Лучше расскажи про трубку, из которой ты гасишь здоровенных мужиков.

— Трубка самая обыкновенная. Просто обрезок толстой изоляции, а вот заряды… Это не мое изобретение. Отравленные иглы придумали Люди Червя. Мне пришлось пробыть неделю у них в плену, чтобы подружиться с парнем, крыша у которого съехала не окончательно. Он не раскрыл мне секрет изготовления яда, но исправно снабжает стрелами-иглами в обмен на продовольствие и одежду. Стараюсь использовать только парализующие иглы.

Толик поморщился. Как великодушно, Вездеход, и как наивно. Ты оставляешь в живых мордоворотов молодого Корбута, даже не задавшись вопросом, даруют ли они жизнь тебе в аналогичной ситуации. Стоило, ох, стоило поступиться своими принципами, чтобы раз и навсегда вывести из игры таких опасных противников, как Гиви и Мартин.

— А много тут этих уровней? — не унимался Аршинов. — Чем глубже мы спускаемся, тем больше новых коридоров внизу. Кажется, конца-края им нет.

— До Катаклизма московским диггерам удалось открыть в городском подземелье двенадцать уровней и двадцать четыре подуровня, — неожиданно подал голос Кольцов. — Метро — только часть гигантской сети московских подземелий. Подземные катакомбы Москвы начали строиться чуть ли не со времени основания города. Но самые интересные подземные переходы и помещения были созданы в шестнадцатом веке при Иване Грозном. Этакое государство в государстве, скрытое в недрах Москвы. Вы правы, Алексей, конца и края этому таинственному Китеж-граду нет.

— Чем быстрее мы покинем чертов Китеж-град и окажемся в нормальном туннеле, тем лучше я себя буду чувствовать, — заметил прапор, выражая общую мысль. — Попали сюда всего пару часов назад, а кажется, будто торчим в этой дыре целую вечность.

— Уже скоро, — пообещал Вездеход. — Сейчас будет большой колодец, а за ним — последний коридор. По вертикальной шахте поднимемся в подсобку перегона Театральная-Новокузнецкая.

Шагая вслед за карликом, Толик с восхищением думал о поразительно цепкой памяти, которой природа наделила Вездехода. Он не пользовался картами. Все схемы тайных проходов хранились в маленькой голове этого человечка.

Через сотню метров коридор оборвался. По узкому мосту со стальными перилами четверка перебралась на круглую площадку. Колодец представлял собой трубу диаметром метров в двадцать. Сложенная из бетонных колец, она уходила глубоко вниз. Спуститься туда можно было по шести узким лестницам, расположенным по периметру площадки. Сверху колодец закрывал куполообразный, растрескавшийся бетонный потолок. Как Томский ни старался представить себе назначение этой коммуникации, ничего путного на ум не пришло. Очень хотелось попросить у Вездехода фонарик и посмотреть, что делается внизу, но близость Театральной заставила Толика подавить инстинкт исследователя.

Чтобы добраться до нового коридора, оставалось пересечь площадку, затем пройти по мостику-близнецу. Вдруг раздался звон, и фонарь Вездехода погас. Томский передернул затвор автомата, на инстинкте крутанулся вокруг своей оси в поисках врагов, но в кромешной тесноте никого не увидел.

Зато услышал топот множества ног.

Грязно выругался Аршинов, удивленно охнул Вездеход. Толик почувствовал, как кто-то невидимый вырывает у него оружие. В шею впилась удавка. Пришлось отпустить автомат и заняться душителем. Томский закинул руки назад, схватил невидимку за волосы и резким броском через спину отправил его в темноту перед собой. Оттуда донеслись шум падающего тела и сдавленные крики. Он скорее ощутил, чем увидел, что вокруг мечутся какие-то существа. Мутанты?

Много, слишком много для того, чтобы успешно сопротивляться.

И все-таки Толик попытался пробиться сквозь толпу незримых врагов. Ему удалось впечатать кулак в чью-то челюсть, кого-то он смел с пути корпусом, кого-то отпихнул руками и вдруг получил жестокий удар чем-то твердым по затылку.

Черт, как больно! Ноги подкосились, Томский рухнул на колени. Кто-то вцепился ему в волосы сильной рукой и рванул голову назад.

— Не дергайся, если хочешь узреть свет истины, — повелительно произнес низким голосом невидимый человек.

— У меня и так искры перед глазами, — прохрипел Анатолий. — Вы кто?

— Заткнись! К Бошетунмаю их!

Где-то рядом раздался издевательский смех Аршинова, потом звук удара. Смех сменился сдавленным стоном и многоэтажным матом. В темноте кто-то зашевелился, послышался голос Вездехода:

— Парни, я их знаю, это солнцепоклонники. Бошетунмай у них за автора.

Невидимка ослабил хватку, наклонился к уху Анатолий и тихо, но с нажимом произнес:

— Сделай правильный выбор и станешь свободным…

Томский хорошо знал: за высокопарными словами и пафосными фразами, как правило, скрываются примитивные мысли и жестокие намерения. Ему захотелось увидеть этих солнцелюбов и оценить, насколько силен противник. Поэтому он мотнул головой, освобождаясь от захвата, и сказал, что сделать правильный выбор — мечта всей его жизни. Что, кстати, соответствовало действительности.

Их долго вели в полной темноте по каким-то туннелям и переходам. Анатолий потерял счет времени.

И наконец идущие впереди люди остановились.

Томского силой заставили встать на колени. Раздалось звяканье кресала о камень, в темноту посыпался сноп желто-оранжевых искр, занялся трут.

Через мгновение вспыхнул факел. Его держал в левой руке среднего роста щуплый человек в длинном черном пальто. Анатолий впился взглядом в его лицо: черные, давно немытые волосы стоят дыбом, лицо скуластое, азиатского типа, выразительные глаза цвета антрацита, сверкающий взгляд. Неестественная бледность мужчины говорила о том, что о солнце он может иметь весьма приблизительное представление.

— Я — Виктор, — торжественным тоном объявил человек, опершись правой рукой на грушевидную палицу, которую ему подал один из его людей. — Если обещаете вести себя тихо, вам позволят встать с колен.

Томский осмотрелся. Спутники Виктора словно старались перещеголять друг друга в стремлении быть похожими на своего предводителя. Черные плащи разной степени потрепанности, длинные волосы, белые как мел лица и грубо вытесанные палки-биты в руках были отличительной чертой всей компании. Отряд состоял из двух десятков парней, но только у пяти из них имелись автоматы. Толик изо всех сил стиснул зубы, чтобы не выругаться. Два калаша из пяти были только что отобраны у него и прапора! Однако делать нечего. Анатолий нехотя кивнул, и ему позволили встать. Следом с колен поднялись Аршинов, Вездеход и Кольцов. У прапорщика все лицо и костяшки пальцев были в крови, а Носов и Владар не пострадали совсем. Только теперь Томский заметил, что еще одним общим атрибутом бошетунмайцев был амулет в виде солнца. У каждого на груди болталась круглая жестянка с острыми, больше похожими на иглы или колючки лучами. Цепочки разной длины были сделаны из алюминиевой проволоки.

Виктор передал факел спутнику, сунул свою палицу-биту в специальную петлю под пальто и встал на первую ступеньку одной из лестниц.

— Не забывайте о моем предупреждении, люди тьмы! Я запрещаю вам говорить, пока мы не прибудем на место.

Половина отряда спустилось вслед за предводителем. Потом пришла очередь пленников и второй группы бошетунмайцев. На всем протяжении спуска Аршинов бормотал себе под нос ругательства, обещая погасить главного солнцеведа при первом удобном случае. Лестница оказалась довольно длинной. Наконец ноги Томского коснулись твердого пола. На дне шахты имелось несколько проходов. Чтобы пройти в низкую арку в стене колодца, Толику пришлось пригнуться. Стало светлее. Мертвенный, зеленоватого оттенка свет излучали висевшие на кирпичных стенах гроздья плесени и мха.

Туннель, ведущий во владения Бошетунмая, по всем признакам был построен намного раньше Метро. Возможно, именно об этих ходах и говорил Кольцов. Их вполне могли прорыть в шестнадцатом веке, о чем свидетельствовал и сложенный из больших кирпичей сводчатый потолок.

Когда позади осталась первая сотня метров, Томский услышал новый звук — журчание воды. По очередному, расположенному перпендикулярно первому туннелю протекал узкий ручеек, издающий такое зловоние, что дыхание перехватывало. По мере продвижения вперед ручеек становился все шире, превращаясь в небольшую речку. Вскоре она заняла весь туннель. Идти пришлось по колено в черной воде. Несколько раз ног Томского касалось что-то липкое, холодное, но, вне всяких сомнений, живое. Сердце замирало от отвращения. Пытка закончилось неожиданно. Туннель плавно изогнулся, и за поворотом Толик увидел пробитую в кирпичной стене дыру высотой в человеческий рост. Она располагалась на полметра выше уровня подземной реки. Перебираясь через этот порог, Томский ожидал, что на суше станет чувствовать себя значительно увереннее. Однако ведущие вниз полуразрушенные каменные ступени большого доверия не вызывали. Кто-то дернул Томского за рукав.