Один в поле воин - Михаил Нестеров

И Оганесян очень точно поставил разговор, в нужном месте выдержав паузу, чтобы предложение о встрече прозвучало от пироговских, затем отказался от явно непригодного для "стрелки" места и получил право назвать свое, отказаться от которого было трудно.

Имелся еще вариант, когда собеседник мог предложить приемлемое место, в таком случае Оганесяну требовалось сказать решающее слово, которое он берег напоследок: где это? Мол, мы не местные, хорошо знаем только район возле рынка.

Что касается личности Пирога, тот имел тесный контакт с местными цыганами, торговал наркотиками и только до некоторой степени попадал под определение секретного Указа о ликвидации. Но для "подставы" такая кандидатура вполне годилась.

Норик передал трубку продавцу и направился к выходу.

По идее, он мог напороться на пироговских во время разговора с продавцом, окажись те случайно в магазине. Тут большой беды не было, Норику полагалось сообщить, что он, конечно, не последний человек в команде, но сейчас он один, "побазарить" можно в вышеназванном месте. "Засланного казачка" устроил бы даже тот вариант, при котором пироговцы предложили бы подвезти его к месту "стрелки" – так всем было бы спокойней.

Путь Мусы Калтыгова пролегал через переезд. В силу своей профессии ему не стоило бы никогда придерживаться строгого распорядка. Однако он считал, что особых поводов для беспокойства нет: то ли успокоился уже, то ли почувствовал себя совершенно безнаказанным.

А почему нет? Милиция территориального ОВД, где Калтыгов контролировал рынок, была куплена на корню. Железнодорожный переезд косвенно относился к ней, так как заправляли там все те же менты совместно с сотрудниками милиции на транспорте. Примерно в ста метрах от шлагбаума находился пост дорожно-патрульной службы. Постовые разве что не отдавали честь чеченцу, когда тот проезжал мимо. За переездом путь недолог: к недавно возведенной коробке, отделанной ракушечником, внутри которой скрывался необыкновенно уютный зал роскошного ресторана. Там от часа до трех ежедневно Муса обедал. Последнее время он приезжал на американском люкс-седане "Акура" в сопровождении двух телохранителей, один из которых выполнял роль водителя.

Сегодня Калтыгов покинул территорию рынка без пяти минут час. В этот раз будка ДПС пустовала, патрульные с автоматами в руках столпились возле грузовика, и никто не кивнул Мусе – ни свирепо, ни приветливо. Прошло совсем ничего, а криминальный авторитет досадливо поморщился: шлагбаум у переезда опускался, сопровождаемый непрерывным предупредительным звоном.

"Мне бы выехать на полминуты пораньше..." – покачал он кудрявой головой.

И снова не насторожился, потому что не раз попадал на закрытый переезд.

Водитель, сбавляя скорость, бросил короткий взгляд в панорамное зеркало: их догоняла девяносто девятая модель "Жигулей". Второй телохранитель Мусы профессиональным взглядом отметил полноприводной "Митцубиси", примостившийся в стороне от строительного вагончика. Водитель в любое мгновение готов был протаранить шлагбаум, но "Жигули" с включенным левым поворотом съехали с дороги, держа направление на джип.

Железнодорожница не разобрала, что сообщил злоумышленнику шипящий голос, раздавшийся из радиостанции, зато ответ разобрала довольно четко:

– Пятый – Лисе: понял.

На приеме Андрей услышал очередное сообщение от Костерина, доложившего свою готовность.

– Так, еще раз, – Яцкевич уже начал играть желваками, дыхание его непроизвольно участилось. Его чуть продолговатое лицо с прижатыми, как у боксера, ушами было обращено на хозяйку. – Спрашиваю еще раз: все понятно?

В тиши будки прозвучал ее подрагивающий голос:

– Да, понятно.

Может, ей показалось, что она сыграет существенную роль в предстоящем... предстоящей... она так и не подобрала определения. От этого более чем взволнованная, она готова была потерять сознание и повалиться на пол, но сыграл обратный эффект ответственности, и она мужественно осталась на ногах. Даже слегка приосанилась.

– Не забудь, что я говорил тебе о поездах, – напомнил Андрей. – Их тут много проходит. Столкну на рельсы, не задумываясь.

Он несколько раз шумно выдохнул носом, завидев впереди серебристую иномарку. "Митцубиси" с боевиками Пирогова уже около десяти минут торчала возле будки.

– Давай опускай, – распорядился он, невольно поморщившись. Нужно было сразу отдавать команду, как только получил сообщение, а он тратил время на пустые разговоры. Еще пара секунд, и Калтыгов сумел бы проскочить переезд, его машина шла на приличной скорости.

Но нет, успеем, подумал он. Вчера по приказу Шустова Андрей в течение двух часов наблюдал за работой переезда, несколько раз перепроверил себя, отмечая время, за которое опускается шлагбаум. Вот и сейчас он сработал как часы. Не возникло опасений и на случай внезапного отключения электричества. Железная дорога работала четко, в таких случаях работа всех агрегатов, включая семафоры, стрелки, шлагбаумы и прочее, переходила на автономный режим.

Андрей был готов к действию, облаченный в путейскую униформу. Прежде чем шагнуть из будки, он глубже натянул на глаза бейсболку.

Пока, прикрывая короткий автомат, Яцкевич спускался по ступенькам, вплотную к "Митцубиси" подкатила "девяносто девятая" с Шустовым и Белоноговым за рулем. Олег опустил стекло со своей стороны и поднял автомат. Пироговцы разом посмотрели на остановившуюся рядом машину, из окон которой на них уставились сразу два ствола "АКС-74".

Олег и Сергей сосредоточили свое внимание только на боевиках Пирогова. Колючие глаза Шустова скрывали темные очки, боевикам казалось, что он смотрел на каждого.

– Руки за голову! – резко скомандовал он. – Сидеть и не двигаться!

Скосив глаза, он обнаружил остановившуюся на дороге слева и сзади "копейку". Заметив необычную ситуацию, водитель благоразумно не доехал до "Акуры"; от спарившихся "Митцубиси" и "Жигулей" его отделяло метров пятнадцать.

Вполне вероятно, что машин соберется с десяток, не меньше, но ни одна не в состоянии помешать: даже при возникновении пробки на дороге существовал хороший коридор для отхода. Предполагалось двигаться только вперед, сзади можно было попасть под огонь постовых.

"Акура" стояла к будке левым бортом. Андрей стремительно сокращал дистанцию, уже не пряча оружие. Краем глаза поймал двигавшегося справа Костерина, до этого скрывавшегося за строительным вагончиком.

Яцкевич полностью контролировал ситуацию, видя в салоне каждого, и не стал медлить, когда охранник, сидевший за рулем, сделал резкое движение рукой: то ли потянулся за оружием, то ли собрался рвануть седан с места. Стреляя через стекло, Андрей прочно обездвижил водителя, прострелив ему голову: две пули попали точно под ухо, третья ушла поверх головы.

"П-90" – удобная штука", – подумал Андрей. Он заранее поставил автомат в положение "непрерывный огонь": при слабом нажатии на спусковой крючок можно вести форсированный огонь, при полном – непрерывный. Стреляя в охранника, он чуть прижимал спуск и произвел пару очередей в три выстрела. Уловив движение еще одного телохранителя, повел было стволом, но подоспевший Тимофей прошил того длинной очередью.

"Я бы тоже так сумел", – усмехнулся Яцек, отмечая, что пули, выпущенные из костеринского автомата, буквально разнесли охраннику голову.

Андрей на мгновение поймал искаженное страхом лицо Мусы Калтыгова и просто не смог устоять, чтобы не сделать еще один шаг к машине, наклониться к окну и бросить прощальное:

– А у тебя сквозняк в машине, брат.

И придавил спусковой крючок.

В этот раз все три пули легли точно в цель. Чеченец дернул головой и повалился на мертвого охранника.

– Уходим! – Пятясь от машины, Яцек послал взгляд на свою пленницу: "Не забыла ли канарейка, что ей делать? Нет, не забыла, ведет себя более чем активно". Андрей вгляделся более внимательно...

Костерин в это время уже садился к друзьям в "девяносто девятую".

"В ответ, что ли, машет или спятила?"

И вдруг Яцкевич увидел в руке женщины сигнальный флажок. Его осенило: поезд! Идет поезд и может перекрыть им путь.

"Нет, в наши планы это не входит".

Он оказался прав, потому что постовые уже всполошились: медленно, неуверенно тронулась с места патрульная машина. Округлившимися глазами на работу ликвидаторов "пятерки" смотрела пара водителей, остановившихся неподалеку.

– Так какого же ты!.. – выругался Андрей, подбегая к задней дверце "девяносто девятой" и продолжая орать: – Открывай ворота, твою мать!

Железнодорожница уже видела приближающийся на полном ходу грузовой состав. Метнувшись в будку, привела в движение подъемник и прильнула к окну. Приложив к груди руку, она с замиранием сердца ждала: "Успеют или нет?"

Все это время боевики Пирога не смели шелохнуться. Пока работали Андрей и Тимоха, Олег с товарищем держали боевиков на мушке. Как только прозвучала короткая очередь из автомата Яцкевича, один бандит было дернулся, вернее вздрогнул, непроизвольно повернув голову. Олег тут же отреагировал: чуть выше поднял автомат и осадил боевика окриком: