Вернуть престол - Денис Старый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вся эта гвардия пришла вчера и сразу же изменила расклад сил в Кашире. И не только это изменилось, но и мое восприятие реалий. Теперь тот, то есть я, кто был венчан на царство не просто шляется в мутной компании по лесам и болотам, но имеет войска — основу для любого современного государства. И двоякие чувства меня обуревали. Я желал России спокойствия и хотя бы с десяток мирных лет, чтобы подкопить жирок и стать грозным игроком в регионе, не зависеть от противоречий шведов, поляков. Или не сидеть каждый день в ожидании вестей с юга, где очередной отряд крымских татар смог пересечь засечную черту и пограбить русские земли, уводя в полон столь дефицитных и для Руси крестьян.
И что в этом отношении угнетало? То, что я и есть один из факторов, который углубляет эту смуту. Что впереди? Битва с войсками, верными Шуйскому? Сразится с тем же Михаилом Скопиным-Шуйским, которого под влиянием всего вычитанного про период, я уважал? А иного развития событий я не вижу, кроме как поднять лапки к верху и застрелится. Так и это не поможет. Шуйского ведь скинули, казаки бунты учиняли. Чего Болотников только стоит. Потом и Речь Посполитая включилась, шведы, вроде бы, пришли помогать, но в итоге, заграбастали русские северные земли.
С этими мыслями я и ложился спать.
— Государь! — послышалось за дверью дома, который я облюбовал для себя и освободил от казаков.
— Кого там еще… — выкрикнул я и вовремя спохватился, уже тихо добавив. — черти носят.
Мало ли, вдруг упоминание черта тут слишком задевает религиозные чувства.
— Вот, государь! — вошедший в горницу казак показал на стоящую рядом с ним девушку.
— Благодарствую! Оставляй и ступай! — повелел я, быстро принимая решение.
Нет, решение не было продиктовано животными инстинктами. Я и ранее не был похотливым котом и в этом теле не ощущал избыточное желание в женской ласке. Но отказываться от «подарка»?.. Небось лучшую девицу привели. А своим согласием я не дам возможности надругаться хотя бы над этой красавицей.
А девушка была, действительно, мила и… обладательницей истинно русской красотой. Мощная русая коса, румянец на щеках, не полное, но и далеко не худое тело. На такую красавишну я бы засмотрелся и в том времени, откуда прибыл, тут же, за недолгое пребывание, понимал, сколь сладкий подарок мне преподнесли.
— Как зовут? — спросил я, плотнее прикрывая дверь в свою горницу.
Вообще нужно серьезно думать над тем, как организовывать свою охрану. Пришел какой-то казак, привел бабу… девушку, и никто не предупредил. Да и некому пока предупреждать. Казакам я не доверял, боевым холопам Басманова, из которых осталось трое, а двое сбежали, — так же. Нет людей, не из кого строить систему охраны первого лица.
— Ефросиньей нарекли, — прозвучал звонкий голосок.
— Чьих будешь? — задал я второй вопрос, наверное, более нужного суровым голосом.
— Дочь я Степана Фомина, бронника туташнего, — говорила девушка, не подымая глаз.
— Казаки уже обижали? Портили? — щеки девушки пуще прежнего налились румянцем.
— Токмо сарафан помяли, а после пришел казак и сказал, что такая, как я, тебе, государь, по нраву придется, — говорила звенящим и подрагивающим голосом Ефросинья.
Ясно, пощупали девку, хотели чего и по слаще изведать, а тут их одернули и мне, значится, оставили нетронутой почти.
— Ты с мужчиной была? — спросил я и красавишна замотала головой в отрицании. — Так отчего же тебя только сейчас и заприметили казаки, али ранее пряталась?
— Токмо вчера я прибыла с братом, да еще с бабами и мужиками. В Туле была, так там батьку моего в холодную бросили, что не стал брони чинить ляхам. Куды мне без отца-то, да в граде, где ляхи, да казаки и иные приходят люди, — говорила девушка, а я офигевал.
Это же важнейшая информация, которую нужно быстро распространить, понять, что с этим делать, выяснить, не знает ли кто из тех, что пришел из Тулы о намерениях поляков. Да и откуда они там взялись? И что еще за люди приходят в Тулу? Может, по прибытию в этот город, нам и вообще придется клюнуть носом в ворота и вернуться, так как осадной артиллерии нет вообще… у нас вообще нет артиллерии, если не считать восьми маленьких пушек, четыре взяты из арсенала города. А еще в Кашире есть четыре тюфяка, которыми только ворон гонять, наверное, ибо ни разу не стреляли.
Я вышел во двор и призвал хоть кого. На мой зов откликнулся Емельян. Он словно привязался ко мне и всегда был где-то рядом. Лишившись хозяина, этот боевой холоп видел во мне шанс для своего сытого существования. Может и правильный расчет, по крайней мере, сейчас мне вообще не на кого опереться, так что сгодится и этот. Главное наобещать ему так, чтобы я мог и исполнить, хоть частично, что-то же должно удержать от предательства? Но при этом важно, чтобы парня не растащило от радости.
— Ходь сюда! — позвал я Емельяна, который, казалось, не разгибался уже часа два.
Когда я выходил до ветра, ну не могу я в посуду в доме, Емельян был на этом же месте и в поклоне, через время я вновь выхожу и картина не изменилась. Да и пес с ним.
— Слушай, что сделать нужно… — начал я давать распоряжения Емельяну.
Я потребовал, чтобы всех прибывших из Тулы внимательным образом допросили. Подозрительных ко мне привели. Могут же быть и лазутчики, как же без них, я обязательно бы послал кого посмотреть на житие-бытие царя. Ну, а не подозрительных нужно просто поспрашивать: сколько ляхов в Туле, чем вооружены, как себя ведут, что кричат, или говорят, как на это безобразие смотрит воевода, который должен быть в городе. И все прочее в том же духе. Важнее всего, это понять настроения в Туле. Я догадывался, что как раз меня там и ждут, не зря еще ранее Басманов говорил, что именно Тула вернейший мне город.
Поговорив с Емелей, я вернулся в горницу, собираясь лечь спать, но выполнить все манипуляции перед сном. У кого-то это чистка зубов, кефир на ночь, какие иные ритуалы по взбивании подушки. У меня иное: забаррикадироваться, проверить четыре пистоля на заряды, две пищали перезарядить, приоткрыть окно и подвязать веревку, по которой должен буду
