Незакатный свет. Записки паломника - Владимир Крупин

В.М. Васнецов. Христос-Вседержитель. 1885–1896

В этой же книге напечатана молитва отца Тихона «Слава Христовой Голгофе».

«…О, Христе Царю, Своей неизреченной любовью и благодатью Ты наполнил кающимися грешниками все небесные дворцы. Ты и здесь, долу, всех милуешь и спасаешь. И кто может достойно возблагодарить Тебя, даже если бы имел ангельский ум! Грешники, поспешите. Святая Голгофа открыта, и Христос благоутробен. Припадите к Нему и облобызайте Его святые ноги. Только Он, будучи благоутробным, может исцелить наши язвы…»

И само жизнеописание составлено так, будто отец Паисий постоянно себя упрекает в несовершенстве, в грехах. Старец Тихон очень мало вкушал пищи, «а я, грешный, ем очень много». Старец все время на молитве, «а я, грешнейший, молюсь мало». И так постоянно.

То же и в рассказах о других афонских подвижниках, об отцах Евлогии, Пахомии, Серафиме, отшельнике Георгии, игумене Филарете, иеромонахе Анфиме, Христа ради юродивом.

Книга, слава Богу, сейчас доступна, издается часто, как часто издаются и книги о старце и переводы его трудов и писем с греческого. Читать их душеполезно и утешительно. Но и самоукорительно: очень уж многое разделяет нас, обмирщенных, застрявших в проблемах быта и земных трудов, со старцем. Сравнение явно не в нашу пользу.

Вдумаемся хотя бы в несколько мыслей старца Паисия:

«После поста хлеб сладок. После бдения сон сладок. А при усталости можно и на твердом камне отдохнуть лучше, чем в кресле».

«Насколько человек избегает человеческого утешения, настолько к нему приближается Божественное».

«Кто держится за свою волю, изгоняет волю Божию и препятствует действию Божественной благодати».

«Всякая благая мысль, которая приходит человеку в голову свыше, – от Бога. Наше только то, что идет у нас из носу при насморке».

«Хорошо читать духовные книги, но еще лучше применять прочитанное на практике – жить духовно».

«Не смущайтесь, если вам в наследство от родителей достались какие-либо недостатки, но также и не гордитесь наследственными добродетелями, потому что Бог спросит с нас за труд, который совершил каждый над своим “ветхим” человеком».

«Афон был дикой горой, как и другие горы. Но поскольку наши отцы с ревностью подвизались, то сами стали святыми и Гору освятили».

Еще при жизни старцу являлась святая великомученица Евфимия. И именно в день ее памяти, 11 июля, старец причастился последний раз в земной жизни.

Страдания его были (по свидетельству врачей) почти невыносимыми, но он запретил давать себе обезболивающие средства. Он не роптал, переносил болезнь со смирением. «Геронта (так уважительно обращались к старцу), вам больно?» – спросили его. «Я привык к боли», – отвечал он.

Всякая благая мысль, которая приходит человеку в голову свыше от Бога…

Сердце Иисуса Христа. Картина в церкви Сан-Лоренцо. Верона. Фото Р. Седмаковой.

И место погребения геронта выбрал сам. Монастырь Суроти, рядом с мощами святого Арсения Каппадокийского, которые сам же и привез сюда. Также старец распорядился, чтобы о его кончине и месте погребения не говорили. Июльским утром, по новому календарю, на день памяти святых Первоверховных апостолов Петра и Павла, 1994 года старец отошел к престолу Небесному. Погребли его за алтарем храма, облачив в великую схиму и куколь. Так, как он и завещал – тихо и незаметно.

Но что началось через три дня, когда весть стремительно пролетела по Греции и по православному миру. Невообразимое! Келлия «Панагуда» на Святой Горе, откуда старца увезли в больницу, подверглась «благочестивому разграблению». Паломники считали за счастье унести с собой хоть что-то, связанное со старцем. Хотя и выносить было почти нечего: веревочки, ложки, консервные банки, ножик, изношенные коврики. Утащили даже пеньки, на которые присаживался старец и его гости.

На мраморной плите над скромной могилой выбиты стихи, которые старец написал сам:...

Здесь жизни прервалось земной последнее дыханье.

И Бога молит Ангел мой души во оправданье.

А рядом мой Святой одет в небесные одежды,

Душе вымаливает Свет спасительной надежды,

Где Светлая Мария,

Святая Панагия.

Описывать посмертные чудеса не хватит никаких книг.

Мальчик упал в шахту и остался цел. Невероятно! Его подвели к иконам, надеясь, что он укажет того Святого, который спас его. Малыш показал на Фотографию старца Паисия, которого особо чтили в этой семье. «Вот этот дедушка».

У начала нового возрождения

Революцию святые отцы объясняют как наказание Господне за вероотступничество. Особенно больно ударило новое время по нашему монастырю. Высох поток приношений от России на Святую Гору, прекратился приезд новообращенных. Вторая мировая война, казалось, окончательно добивала монашескую молитву. Но были и в те времена молитвенники, которые верили в новое возрождение святогорской жизни. Иначе как объяснить чудо спасения, сохранения полу острова?

Голод на Святой Горе, возникший в результате фашистского блокирования, унес много жизней иночествующих в Пантелеимоновом монастыре. Оставшиеся и решили обратиться к Советскому правительству. Это был 1945 год. Знамя над рейхстагом, победа над фашизмом, выход на свободу и возвращение к трудам многих священнослужителей. Но пока все еще не победа над мракобесием атеизма.

И до 1963 года монастырь жил, что называется, еле-еле душа в теле. Но что-то уже начинало меняться в мироощущении даже и коммунистов. Моральный кодекс строителя коммунизма был списан с Заповедей Христовых. В октябре того года Патриарху Константинополя был передан список из восемнадцати фамилий монахов, стремящихся на возстановление твердынь Православия на Святой Горе.

Разрешили въезд только пятерым. Да и это разрешение в русских эмигрантских кругах было воспринято как чудо Божие.

Монахи Авель, Стефан, Досифей, Виссарион, позднее Ипполит, Илий, Власий прибыли на Святую Гору.

Внутренний двор Великой Лавры. Афон

Архимандрит Авель вспоминал потом:

«На яхте встретили графа Шереметева. Он отнесся к нам, монахам из Союза, более чем высокомерно, я бы даже сказал, поначалу даже с презрением: понаехали, мол, коммунисты в русский монастырь. Приняли мы его, не смотря ни на что, радушно. Библиотеку показали. Библиотека большая, даже ветхозаветные редкости имеются. В трапезную пригласили. Там читали за обедом жития святых по-русски. Когда его провожали, на монастырской пристани граф неожиданно встал на колени и… руки мне стал целовать. Да как целовал-то и как плакал! Чуть не навзрыд: “Я здесь на родине своих предков”. Вот тут я почувствовал, как велика Россия! Дух русский велик».

Хрущев тогда грозился «показать по телевизору последнего попа». А на далекой, молящейся за Россию Святой Горе не прекращались молитвы, не прекращались слезы за вразумление заблудших.

Сейчас, слава Богу, все более уничтожаются следы страшного пожара в Пантелеимоновом монастыре, который был как дьявольская злоба за возрождение монастыря 23 октября 1969 года. Еще и в конце девяностых годов прошедшего века сжималось сердце при подходе к пристани монастыря: черные глазницы гостиничных и братских корпусов встречали приезжавших потрудиться и помолиться.

А что будет с прежними нашими владениями – Ильинским и, особенно, Андреевским скитами, – Бог весть. Старец Ипполит очень хотел возрождать скит Всехвального святого апостола Андрея Первозванного, но не пришлось. Он очень скорбел. Все монахи, призванные Господом после трудновыносимой разлуки русских монахов с Афоном прекратить ее, после трудов праведных вернулись в Россию, ибо они понесли сохраненный свет Христов с Афона в Россию.

Отец Илий в Оптиной пустыни, отец Власий в Боровско-Пафнутьевском, отец Ипполит в Иоанно-Рыльском монастырях свято несли благолепие и благодать афонской службы.

Дар слез

Чем же еще можно омыть и смыть с души наши грехи? Только слезами. Это святые слезы, проливаемые внезапно. Они – награда за молитву. Их не надо ждать, на них не надо надеяться, они придут сами.

Повечерие. Вначале в храме не горят даже свечи, только лампады, как золотые звездочки, светятся у нижнего края икон. Зажглась свеча около певчих. И у чтеца. Незаметно, как дыхание, начинается служба. Тихо в храме, будто никого, и будто поют не певчие, а бестелесные ангелы.

Колокольня Свято-Пантелеимонова монастыря. Афон

Служба идет. И лучше не думать, когда она кончится, лучше радостно говорить себе: «Я на Афоне, я в Божием храме, я молюсь за Россию, за родных и близких, за себя, грешного».

Ночь летит к рассвету, зажигаются свечи, мерцают и переливаются в серебряном и золотом свечении оклады икон. В темных окнах тоже возникают огоньки, это прокололи черноту неба небесные звездочки. Колокола на часовне, как надежные стражи византийского времени, отсчитывают каждую четверть пройденного стрелкой циферблата.