Король Запада (СИ) - Акулова Лариса

— Продолжай, — Раад все-таки срывается и совершенно невежливо "тыкает" ей.

Но время не ждет. Если он сейчас же не начнет снимать магию со Свана, то тот так и может навсегда остаться тем, кто будет проникать в комнаты к посетителям и пугать их до сердечного приступа своими гляделками. Видимо, Сванья в его взгляде замечает желание скорой расправы, потому что принимается тараторить:

— Заказали номер на ночь, оттуда я несколько часов подряд чувствовала потоки магической силы. Умение у меня такое. А вышли они утром в приподнятом настроении, позавтракали, расплатились и ушли восвояси. Ей-ей, больше ничего не знаю.

— Ясно. А теперь помолчите. Еще лучше будет, если принесете воды и полотенце ребенку.

Женщина подхватывается и убегает, явно спеша исполнить чужую просьбу. Л'Валд же, выдохнув уже спокойнее, запускает свою силу внутрь тела мальчишки, вначале прощупывая его, а затем и давя, словно таран ворота замка. Нити чужой магии окутали Свана крепко, оплели, словно паучья сеть. Но Раад и не с таким справлялся. Нить за нитью он распутывает сложный клубок плетения, чувствуя себя рукодельницей за работой. Постепенно прогресс становится очевидным, а когда возвращается Сванья, обтирает сына смоченным в прохладной воде полотенцем, дело идет куда быстрее — мальчик чувствует связь с матерью и тянется к ней, а не к магическому приказу. Тот оказывается простым: "Следить за всеми, кто будет ему интересен. Особенно за теми, кто скрывает внешность". Раад под это описание подходит идеально. Критерии совпали нежданно-негаданно, вот Сван и оказался в чужой комнате, сам того не ведая. Потом и не вспомнит, какую дикость сотворил, но главное, думается мужчине, что назойливая северянка не заставила ребенка убить. А ведь могла бы. Хотя бы ради того, чтобы избавиться от возможной слежки, а то, что от этого невинные могли пострадать — мелочи. Раад множество раз проделывал подобное и никогда муками совести не мучился.

Наконец л'Валд заканчивает, и сразу же мальчишка расслабленно выдыхает. Мужчина стряхивает липкую магию менталистики со своих рук, радуясь, что Сван теперь в порядке. Сванья тоже это замечает, и в глазах у нее загорается радость. Как человек простой, сразу же бросается обнимать того, кто помог члену ее семьи, сжимает своими сильными руками и лепечет счастливо:

— Сама мать-прародительница вас к нам послала. Я даже и не заметила, что с сынком что-то не так. Вел себя, как обычно. Спасибо!

Раад освобождается из чужих объятий с трудом, чувствуя себя при этом настолько странно, что не смог бы описать состояние, если бы его попросили. Физическую близость он знает только от своих любовниц. Но там никогда не было ничего, кроме плотского удовольствия. Теперь же он с удивлением понимает, что бывает радость и от простых действий. Это оглушает и дезориентирует. Не зная, как реагировать, мужчина чуть ли не рычит, приказывая:

— А теперь убирайтесь из моей комнаты. Я планирую все-таки поспать этой ночью.

Сванья пусть немного и увядает в эмоциях, понимающе кивает, подхватывает сына на руки и уходит, тихонько прикрывая за собой дверь. А Раад, обессиленный от пережитых эмоций, падает на кровать, ощущая, как разрывается его сердце от одного-единственного нового чувства. Ему еще никогда не было так плохо и так хорошо одновременно. "Кто вообще придумал подобные страдания?!" — задается вопросом он, ворочаясь с бока на бок на скрипящей кровати, — "Настоящая пытка. Даже я у дыбы не бываю столь жесток". Неужели все люди живут в таком раздрае? Если да, то как у них получается справляться с ураганом чувств?

Раад поражался, что молодежь в Академии творит всякое разное, ссорясь, влюбляясь, разочаровываясь, злясь, теперь же наконец начинает их понимать. Просто невозможно ничего не сделать, когда душа рвется на части. "Как я мог забыть? Жить столько десятилетий, являясь лишь тенью себя настоящего. Я ведь помню, что в детстве был совсем не таким. Легко считывал свои и чужие эмоции, а теперь скорее напоминаю бесчувственное бревно. Когда же произошли эти радикальные изменения?" — мужчина не может поверить, что был настолько глуп. Ведь чувства играют в жизни любого мага важную роль, являясь чуть ли не органом, избавившись от которого, теряют часть себя. Но теперь королю становится понятно, почему он никак не мог наладить контакт с людьми, найти тех, кто поймет его и поддержит.

"Эрия -- вот та, кто мне идеально подходила. Из хорошей семьи, воспитанна, вежлива, обходительна, умна и добра. И что же я сделал? Отвернулся от нее, узнав, что она Приходящая. Да, девушка из другого мира. Но разве если бы она хотела причинить кому-нибудь зло, то уже не сделала бы это давным-давно? Нет, она всю жизнь посвятила тому, чтобы быть полезной людям, своему народу, помогать им", — наконец-то осознание, что Раад потратил свою жизнь впустую, охотясь на Приходящих, достигает его.

И это понимание стирает всю его прежнюю личность, оставляя за собой сияющую новыми возможностями белизну будущего.

Глава 31

По воспоминаниям Раада, так крепко, как в предрассветные часы этой ночи, он спал только в детстве, ещё до осознания его настоящей роли в семье, когда считал себя любимым сыном. Когда он узнал правду, прочувствовал ненависть самых близких ему людей, если не считать брата, то спокойного сна уже никогда у него не было, лишь кошмары или беспокойная пустота. Теперь же, те ужасы, что видел от своего подсознания Раад в последние годы, вдруг сменяются чем-то спокойным, счастливым, а просыпается он с улыбкой на лице, что не сразу понимает. Лишь когда стирает мокрую дорожку слез с щеки, только тогда осознает, как легко ему на сердце.

Обычно после сна у Раада болит голова, сегодня же она на удивление ясная, да и он сам чувствует себе полным сил и...жизнерадостным? Так же вроде называется чувство, когда ощущаешь, будто готов горы свернуть. Именно на это способен л'Валд. Ещё не успевает после пробуждения открыть глаза, а в голове роится тысяча мыслей о том, как провести сегодняшний день, с чего начать новую жизнь, как исправить то, что уже натворил. Он понимает, что сразу все изменить не выйдет, но мужчина может попытаться.

В первую очередь нужно заняться тем, чтобы разобраться с Советом старейшин. Они ведь наверняка не глупцы, сами отлично знают, что Приходящие на самом деле не то зло, с которым надо бороться, тем более теми методами, которые они применяют. Стало быть, это или их всеобщее заблуждение, или же специально выбранная линия поведения, которая ведёт лишь к страданиям и смерти других людей. Раад годами находил, пытал и убивал ни в чем не повинных новых жителей Материка, тех, кого сюда прислала сама мать-прародительница, тех, кто мог изменить этот мир к лучшему, привнести прогресс, потрясти устои общества и повернуть их в положительную сторону, но этому не суждено было случиться, потому что мужчина собственными руками истребил эти подарки судьбы. Истребил тех, кто и так был напуган, и так умер где-то там, в своем, ином, мире. Это осознание будет грызть короля Запада до конца жизни – его бессмысленная жестокость.

В груди, в самом сердце, Раада горит решимость все изменить, настолько кардинально, чтобы никто не сомневался в его решениях. Он не может себя простить, но может сделать так, чтобы никто не чувствовал страданий только из-за того, что появился здесь на свет, получил второй шанс на жизнь.

Он решает уйти из таверны тихо, так, чтобы никто его не увидел. Мужчине не хочется получать очередную порцию похвалы за мелочную помощь, он просто рад, что со Сваном больше ничего не происходит странного, и тот не станет в будущем бродить по комнатам гостей, пугая их до сердечного приступа. Мужчина складывает пожитки обратно в заплечный рюкзак, умывается после сна, пьет немного воды на дорожку, и поступает нетипичным для себя образом — вылезает прямо через окно. Ему вдруг приходит в голову мысль, что если бы кто-то из его подданных или подчинённых увидел своего короля или же начальника в таком виде, то наверняка смеялись бы за его спиной до конца дней, по крайней мере раньше Раад этому бы разозлился. Сейчас же он сам улыбается собственному мальчишеству, тому, что наконец-то чувствует радость и счастье, совершая столь странный для взрослого человека поступок.