АнтиМетро, Буэнос-Айрес - Андрей Бондаренко

– Давай, боевая подруга. Делись!

– Помнишь, мы с тобой читали две первые главы из романа «Зеркала Борхеса»? Там были две героини: одна – аргентинская девушка Анна, а вторая – индианка по имени Айника. Помнишь?

– Помню, конечно.

– Так вот, мне почему-то кажется, что речь в романе идёт об одной и той же девушке…

– Вполне возможно, – согласился Артём. – Продолжай.

– О девушке – по имени Мария! Что смотришь так непонимающе и заторможено, словно глупый и сонный баран – на новые деревенские ворота? Я говорю о Марии Сервантес, обожаемой внучке доньи Мартины.

– Да, ладно!

– Я так и знала, что ты, грубый и неотёсанный мужлан, меня не поймёшь, – расстроено махнула рукой Таня.

– Но, ведь…

– Да, всё я понимаю! Анна в романе – платиновая блондинка, Айника, наоборот, брюнетка…. Но, понимаешь, есть у меня стойкое ощущение, что это написано именно про нашу рыжеволосую Марию. То есть, она, так сказать, являлась прообразом для австрийского автора.

– Дело, знаешь ли, совсем и не во внешнем сходстве-несходстве…, – помрачнел Артём.

– А в чём же тогда?

– Я прекрасно помню, что ты, амазонка, являешься потомственной ведуньей в третьем (или даже в четвёртом?), поколении. Поэтому и ко всем твоим ощущениям-подозрениям всегда отношусь с должным уважением и почтением…. Только, что это тогда получается, а? Аргентинское правительство играет в какие-то странные игры, заманивая в Буэнос-Айрес богатых и доверчивых людей со всего мира? Или же это семейство Сервантесов – по неким политическим соображениям – затеяло непонятный и изощрённый ребус-заговор? Может, это сумасбродная Мария – втайне от сеньоры Мартины – плетёт собственную паутину? Нет, лучше на эту тему не думать….

– Почему – не думать? – въедливо уточнила Татьяна.

– Потому, что голову можно запросто сломать! Ум зайдёт за разум, мозги закипят и расплавятся…. Ладно, моя небесная принцесса, складываем в карманы рюкзака пустые банки, всякие бумажки-обёртки, и выступаем. Начнём, пожалуй, с правого туннеля…

Первые два с половиной километра в правом подземном коридоре ничего необычного и интересного не наблюдалось – ни тебе старинных минных растяжек, ни странных бело-жёлтых черепов и древних могил. Даже двери, перекрывавшие доступ в боковые ходы, отсутствовали. Впрочем, как и сами ответвления…

Но, вот, заплесневелый мох стал заметно гуще и пышнее, воздух сделался нестерпимо-влажным, а со сталактитов, свисавших с потолка и тут и там, звонко закапала вода.

«Теперь понятно, почему одичавшие немецкие овчарки не умерли от жажды. Луж и лужиц здесь в избытке, хватит и на полноценную собачью (волчью?), стаю», – пояснил рассудительный внутренний голос и тут же напрягся: – «Что это там за странное небесно-голубоватое свечение? Ага, за очередным поворотом наблюдаются какие-то тёмно-синие и фиолетово-сиреневые шары-диски. Слава Богу, что неподвижные…. А что нам подсказывает любезный минный анализатор?».

– Ничего он не подсказывает, – останавливаясь, пробормотал себе под нос Артём. – Молчит, сука хитрая, как речная рыба…

– На кого, благородный странствующий рыцарь, ты так ругаешься? – весело поинтересовалась подошедшая Таня. – Даже интересно. Ну-ка, признавайся немедленно, иначе…, – прервав фразу на полуслове, восторженно охнула: – Красота-то какая, мамочка моя! Что это такое, Тёма?

– Не знаю, – честно признался Артём. – Наверное, придётся подойти поближе, поднять в нерабочее положение приборы ночного видения и включить карманные фонарики. Иначе, ничего не поймём…. Так, ещё метров десять-двенадцать. Стоп…. На счёт три – поднимаем и включаем. Готова? Тогда – раз, два, три…

Секунд через пять-шесть Татьяна, напряжённо вглядываясь вперёд, сообщила слегка разочарованным голосом:

– Ну, а я-то думала…. Обыкновенные шампиньоны, не более того. То есть, совсем даже необыкновенные. Вернее, очень большие – высотой в половину человеческого роста. И диаметры шляпок – на уровне метра…. Как плотно всё заросло-то! Настоящие джунгли, гриб к грибу…. Смотри, между шампиньонами-гигантами серо-бурые крысы шастают! Тоже совсем немаленькие, под стать грибочкам…. Дальше, очень похоже, нам не пройти. Для начала пришлось бы вырубить данную грибную плантацию, которой и конца-края не видно, а топоров и мачете мы не захватили с собой…. Зато стало окончательно ясно, что в этой части подземелья людей, в том плане, что живых, искать не стоит.

– Точно – шампиньоны? – засомневался Артём. – Может, просто какие-нибудь подземные ядовитые поганки? И почему ты так уверена, что живых людей здесь нет?

– Конечно же, шампиньоны! Моя матушка, а твоя обожаемая тёща, лет восемь назад приобрела в специализированном магазине мицелий этих самых шампиньонов, то бишь, грибницу. Отвезла на дачу к дядюшке Виталику, да и поместила мицелий в давно заброшенный погреб. И, что ты думаешь? Прижилась грибница! Мы потом почти три года вкушали эти питательные грибы во всех видах – в варёном, жареном, солёном и маринованном. Меня, если честно, в конце уже с души воротило. Хорошо ещё, что рассеянный дядя Виталик – по ранней весне – полил этот самый мицелий каким-то не тем химикатом, грибное царство и завершилось…. Так что, точно – шампиньоны. Не сомневайся, пожалуйста. Теперь про человекообразных гуманоидов.… В романах Дмитрия Глуховского говорится, что основной пищей людей, запертых в метрополитене на долгие годы, являлось мясо свиней, выращенных на подземных фермах, и всякие грибы, усердно разводимые в тёмных и сырых туннелях. Здесь же, как сам видишь, на шампиньоны никто не покушается, не считая наглых и упитанных крыс. Следовательно, и людей поблизости нет…

– Откуда же тогда взялись шампиньоны?

– Видимо, грибные споры занесло с поверхности – по вентиляционным ходам и колодцам. Понятное дело, что уже после того, как те восемьдесят шесть несчастных погибли от голода…. Кстати, а кто же их похоронил?

– Не забывай, что в зале имеется двадцать четыре запертых двери. Наверняка, за одной из них отыщется человеческий скелет (может, и несколько?), принадлежащий самоубийце. Мол, похоронил всех умерших товарищей, да и свёл счёты с бесполезной жизнью. Например, чтобы окончательно не сойти с ума. Что же, вернёмся назад и посетим следующий туннель…

Второй подземный коридор встретил их неприятным запахом, пыльной затхлостью и угрожающей тишиной.

– Пахнет провинциальным общественным туалетом, – недовольно поморщилась Татьяна. – Может, ну его, Тёма? Меня уже подташнивает, сытный завтрак так и просится наружу…

– Вперёд, амазонка, – ехидно улыбнувшись, велел Артём. – Негоже «грушнику», пусть и «грушнице», быть излишне-брезгливым. И Виталий Палыч не поймёт, да и донья Мартина не одобрит, мол: – «Боевое задание всегда надо выполнять до конца, не обращая никакого внимания на различные внешние негативные факторы и локальные неудобства…».