Научи меня любить - Елена Филипповна Архипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Интересно, почему он хромает? Перелом? Операция? Болезнь?»
Герберт, будто прочитав ее мысли, произнес:
– Да у меня эта нога вся в шрамах. Неудачно покатался на лыжах на крутом склоне, не предназначенном для этого. Молодой был, горячий. Золотая молодежь. Поспорил на свою новую спортивную машину, что проеду на лыжах по опасному склону, и поехал, – Герберт усмехнулся. – Упал в расщелину, сломал ногу в трех местах, в том числе, и коленную чашечку. Пока до меня добрались, пока вытащили, сломанная нога замерзла. Это хорошо, что относительно быстро нашли! Все-таки, маячки, вшитые в куртки – очень полезное изобретение современного горнолыжного спорта. Итогом стали почти четыре месяца в гипсе, несколько спиц в ноге и замена коленной чашечки. В скором времени грозит ее замена.
– Извините, я не знала. Мне жаль, что Вам пришлось это пережить снова, рассказывая мне об этом.
Герберт смотрел на Аглаю долго, пристально, пытаясь разглядеть в ее лице малейший след, похожий на жалость. Но жалости там не было. И не могло быть. Ей не было его жаль. Аглая, поняв это произнесла:
– Если Вы пытаетесь сейчас рассмотреть на моем лице жалость, то можете не стараться. Ее нет.
Брови мужчины резко взметнулись вверх.
– Вот как? И почему же? Вам не знакомо это чувство?
– Отчего же? Знакомо. Но не в отношении Вас. Скорей уж, мне жаль Ваших родных. Боюсь даже представить, что они испытали, когда им сообщили, что Вы упали в расщелину. Вы ведь, наверняка, часов 10 там пролежали, пока Вас нашли? Я права?
– Чуть-чуть ошиблись. Я пролежал там 8 часов. Хорошая экипировка стоила тех денег, что я на нее потратил, – Герберт усмехнулся, а потом неожиданно спросил:
– Аглая, Вам совсем меня не жаль?
– А должно быть? – она подняла левую бровь и смотрела на него все так же холодно.
– Ну, я же лежал там один, со сломанной ногой. В горах темнеет быстро. А я еще и в расщелине, которую и днем-то не было видно. Прошло почти 20 лет, а я до сих пор просыпаюсь в поту, если мне снится, что я лежу в той расщелине.
– Много новых ругательных слов для себя придумали? Или они все сами всплыли? – казалось, Аглаю эта ситуация если не веселит, так развлекает.
Мужчина молчал, рассматривая сидящую перед ним женщину.
– Герберт, я не так жестока, как это может Вам показаться. Мое сердце совсем не каменное, и я не играю сейчас на показ. Вы сами загнали себя в ту расщелину. Сколько Вам было тогда лет?
– Двадцать шесть с половиной, – последовал ответ.
Аглая кивнула и продолжила:
– Я в этом возрасте чувствовала себя старой опытной женщиной. Имела за плечами неудачный брак, им я НЕ горжусь. Законченное высшее образование – а вот этим я горжусь, хоть и заканчивала позже своих сверстников, но закончила с красным дипломом и уже работала в этой фирме. Меня уже заметили, и я начала движение вверх по карьерной лестнице. В этой жизни я всего добилась сама. Так что извините, но то, что Вы, Герберт, сейчас ходите с палочкой – не вызывает у меня жалости. Считайте, что Вы легко отделались. А могли бы сломать позвоночник и, оставаясь в сознании, лежать овощем. У нас говорят, что у Вас очень сильный Ангел хранитель.
Герберт рассмеялся и, дотянувшись до руки Аглаи, накрыл ее ладонь своей.
– Мое прозвище Вам тоже не известно? – и, не дожидаясь от нее ответа, мужчина произнес:
– Хромоногий киборг.
– А мое – Снежная королева, – Аглая улыбнулась одними губами и, высвободив свою ладонь из-под его руки якобы для того, чтобы взять бокал с вином, произнесла:
– Герберт, у меня есть тост. Давайте выпьем за наших Ангелов хранителей. Мой у меня тоже сильный.
– Нет. Я хочу выпить за Вас! Вы удивительная и мудрая женщина, а я рядом с Вами чувствую себя все таким же 26-летним идиотом.
– Это потому, что снова заключили идиотское пари? – Аглая произнесла это ровным голосом, а Герберт замер, не донеся бокал с вином ко рту. Так она знает?
В этот момент им принесли горячее. Они, отрезав по первому кусочку с наслаждением положили его в рот, но в этот момент Аглая услышала:
– Аглая? Ты что здесь делаешь? Откуда ты здесь?
Произнесено это было с удивлением и даже с пренебрежением. Рядом с их столиком стоял Анатолий, бывший муж собственной персоной. За его спиной стояла молодая женщина с затравленным взглядом. Анатолий задал вопрос Аглае, а сам смотрел при этом на Герберта.
Герберт, глянув на Аглаю и на ее расширившиеся зрачки, понял, что этот мужчина чем-то неприятен его спутнице, а потому, проигнорировав стоящую пару, он обратился к Аглае:
– Дорогая, ты знаешь этого мужчину?
– Мой бывший муж, – прозвучало в ответ.
– И это дает ему повод задавать тебе бестактные вопросы? – Герберт перевел взгляд на Анатолия. – Вы нам мешаете. Не могли бы Вы оставить нас в покое?
Анатолий, явно не ожидавший встретить свою бывшую жену в компании шикарного и явно небедного мужчины, сидящих за лучшим столиком, произнес:
– Мама была права. Ты далеко пошла! Впрочем, чему я удивляюсь? Лежать бревном – много ума не надо, верно?
Дальше случилось то, чего не мог ожидать ни один из присутствующих в этом зале: Герберт поднялся мгновенно, несмотря на больную ногу, и так же мгновенно, коротким ударом с левой, он заехал в челюсть Анатолию.
Охрана подошла в тот момент, когда уже все случилось. Анатолия вывели под руки так быстро, что, казалось, никто и ничего не успел понять. К тому же, на сцене заиграли первые аккорды музыки, привлекая внимание присутствующих в зале.
Герберт опустился на свое место и приложил к кулаку салфетку. Не известно откуда появившийся официант протянул ему свернутый
