Пока дышу (СИ) - Шимохин Дмитрий

— Н-н-н и тебе привет, путник, коль не шутишь, — парень принял серьезный вид, расправил плечи. — А что у тебя с глазами-то, нелюдь, что ли? — и он с подозрением на меня уставился.

— М… да понимаешь в чем дело, мамка моя с эльфом согрешила, вот и родился с такими глазами, всю жизнь они мне испоганили, — начал сочинять я, воспользовавшись тем, что он не узнал во мне ведьмака. — А эльф этот морковкина кочерыжка, сбежал, бросил мамку с дитем на руках. Вот если его найду, устрою воссоединение семьи. А ищу его, ой, как ищу.

— Не повезло тебе, бедолага, ну, ничего ведь страшного, — впечатлившись стражник пригорюнился.

«Надо бы тему перевести», — подумал я.

— Подскажи, уважаемый, как называется сей чудесный град?

— Известно как, Дубки. Издалека, что ли, что и не знаешь этого? — спросил меня юный страж.

— Можно и так сказать, — ответил я с улыбкой. — Вот значит, решил попутешествовать, себя показать, мир посмотреть.

— Смотри, — разрешил юнец. — За просмотр денег не берем, а вот за вход надо пошлину платить. Три марки коль без товару и мешок твой осмотреть надо бы.

— Да нее, без товару, а что мешок-то осматривать, там только мои вещи, чай не торговец.

— А кто ж тебя знает, — недоверчиво проговорил стражник. — Вдруг контрабандист. Здесь и граница недалеко, не зря мы поставлены королем. Вылавливаем сброд разный.

А что сказать, вот как раз сброд и напоминал, грязный и вонючий.

— Ну ладно, надо так надо, — я скинул с плеча мешок. — А по поводу марок, у меня нету. Но есть крон немного, мож их в уплату и возьмешь?

— Кроны говоришь, — парнишка на мгновение задумался, затем воровато огляделся и наигранно тяжко вздохнул. — Ладно, хрен с тобой, кроны так кроны. Так три марки это будет, будет… э-э-э… пять крон, в общем, с тебя. Да, пять крон гони пошлины.

Что-то дороговато как-то, но желания с этим юным пионером-филателистом спорить у меня не было. Я протянул деньги, и он смел их с руки за мгновение.

— Что, досматривать-то будешь, — потряс я мешком. — Аль пойду?

— А катись давай, — интерес стражника ко мне совершенно угас. — Неча меня отвлекать от дела.

Ага от дела, конечно, едва сдержался, чтобы не фыркнуть.

— Уже ухожу. Ты мне только, служивый, подскажи, есть ли здесь таверна переночевать и лавка, закупиться мне хотелось бы.

— Лавка, говоришь? — посмотрел на меня с прищуром.

— Вона твоя лавка, — и указал пальцем на один из домов, — вишь, у которой крыльцо еще крашено.

Трудно было не заметить, ведь только у одного из домов было цветное, веселенькое синее крыльцо. Сама лавка располагалась всего в паре домов от ворот.

Крыльцо же представляло собой пару ступенек с перилами по бокам и небольшим козырьком сверху.

— Таверна находится возле тех дальних ворот, — стражник махнул в сторону ворот, выходящих с другой стороны поселения. И начал загибать пальцы на руках: — Три забора отсель, такой большой двухэтажный дом, поймешь, — и стражник замолчал, давая понять, что разговор окончен и продолжать он не намерен.

— Спасибо, уважаемый, — развернувшись, я отправился к указанной мне стражником лавке.

По пути рассматривая дома, в основном это были одноэтажные деревянные строения с соломенной крышей, но попадались и каменные домики с черепичной крышей и аккуратными садиками, сразу становилось понятно, что они принадлежат более зажиточным жителям.

— Хр-р, — под моей ногой раздался гнусавый чавк, как оказалось, вляпался в коровью лепешку.

— Млять, сука, — сразу видно, цивилизация и запахи соответствующие.

Постаравшись оттереть гадость от своего сапога, я пошел дальше уже более аккуратно, перестав крутить головой, шел как по минному полю, стараясь больше ни во что не вляпаться.

Поднявшись на крыльцо, толкнул тяжелую дощатую дверь, скромно украшенную незамысловатой резьбой.

Пригнувшись, чтобы не удариться головой об балку, прошел в помещение, в нос ударили смешанные запахи оружейного масла, каких-то трав, специй и пыли, все витающие запахи я так и не смог разобрать на составляющие.

Пол был обычный дощатый, некрашеный, но покрытый, судя по всему, каким-то составом.

Слева стояли стеллажи с продукцией: тканями, гвоздями, глиняными горшками. Справа же разместились столы, на которых продавали веревки, канаты, те же горшки, даже ножи валялись, сложенные в кучу.

Света в помещении хватало, были широкие окна, а в проемы окон вставлено то ли стекло, то ли слюда.

В глубине помещения находился прилавок, заваленный каким-то хламом. И за ним явно кто-то копошился, оттуда доносилось то ли кряхтенье, то ли пыхтенье.

В общем, местная лавка напомнила деревенский магазин, какие были в девяностые годы, в которых продавалось все от водки и гвоздей до двигателей тракторов.

Проходя вдоль разложенного товара, я внимательно к нему приглядывался, заодно прикидывая, что может мне понадобиться на большаке и стоит ли вообще хоть что-то здесь брать.

Остановившись возле стеллажа с веревками заинтересовался льняным шнурком, смотанным в клубок, покрутил его в руках, однозначно, стоящая вещь и нужная, еще бы веревку какую-нибудь покрепче, метров шесть надо.

Ступаю по половицам аккуратно, стараясь не производить лишнего шума.

Но все же полы заскрипели.

Из-за прилавка раздался недовольный сонный голос.

— Это ты Эрдога, че приперся? Было же тебе сказано, в долг не дам и не займу, ты мне и так двадцать пять марок должен курва, когда отдашь? — по мере произнесения этой тирады говоривший явно начал распаляться.

— Уважаемый, я не Эрдога, Вы ошиблись, — и захватив приглянувшийся товар, я направился к прилавку.

— Я и сам вижу, чай не слепой, — раздался сухой голос хозяина лавки. Из-за прилавка выглядывало бородатое лицо краснолюда.

Тот рассматривал меня с подозрением все то время, пока к нему приближался.

Я же просто пожирал его глазами, первый нелюдь на моем пути. Одет он был в легкий кафтан красного цвета из грубоватой и неизвестной мне ткани, сидел краснолюд то ли на табурете, то ли на стуле. Лицо его было испещрено морщинами, что выдавало его уже немолодой возраст. В бороде были видны седые пряди. А сама борода была заплетена в три косички. Волосы подстрижены коротко, темного цвета, как и борода.

— Ну, чего хотел-то? — и аккуратно вытащив секиру из-под стола, он положил ее рядом с собой, не переставая сверлить меня взглядом.

— Да вот, закупиться хотел, — я положил на прилавок выбранные клубок льняного шнурка и моток конопляной веревки.

Повисла тишина, чему-то хмыкнув, краснолюд убрал руку с секиры.

— Молодой ведьмак, да в наших краях, редкие вы гости. Так, что ты выбрал-то? Ага, ну за все вместе пять марок давай, — и постучал по свободному месту на столе.

— Уважаемый, да ты с дуба ли рухнул за моток веревки и шнурок столько дерешь? Две — и не больше.

— Да какие две, это ты, видать, с дуба рухнул, моток прекрасной конопляной веревки и целый клубок льняного шнурка, да тут не пять марок надо просить, а все десять, а я такой добрый всего лишь пять прошу.

Желания платить запрошенную этим торгашом цену желания не было совсем, скоро такими темпами вообще без денег останусь, а работы-то нет.

— Да ты, уважаемый, совсем умом повредился за пару ниточек столько просишь.

Раньше, когда читал фантастику, там писалось, что многие торгуются потому, что им нравится это делать, да ни хера подобного, заработать они хотят, и не более, да еще и легкие деньги, завышая цену товара.

А тут мне попался прекрасный представитель семейства «жадный пидорас» со скверным характером, ох, встречал таких в свое время, лучший способ ведения дел с ними — это вообще их не вести или держать крепко за яйца, чтобы не смог обдурить.

— Да хрен с тобой, забирай за три и выметайся из моей лавки, забодал, мутант проклятый. За какие-то две марки мне столько крови выпил, тьфу, чтоб тебя в ближайшем лесу грифон голодный ждал.

— Спасибо, уважаемый, за хороший товар. Только у меня к вам есть еще одно дело.