Туман Лондонистана - Сергей Костин

Вот бы такую фотографию раздобыть!

— Как давно это было?

— Где-то с неделю назад. Я уже был в Лондоне.

— А в каком именно «Марриотте» это было?

— Вы думаете, в Лондоне их несколько?

— Уверен. Может быть, с полдюжины.

Ашраф сообразил:

— Вы хотите раздобыть записи с камер видеонаблюдения?

На Западе же — в отличие от Москвы, что меня всегда поражает, — у входа в отели и в холле не стоят, расставив ноги, молодые люди в темных костюмах, которые с подозрением обыскивают взглядом каждого проходящего. Здесь у постояльцев ощущение полной свободы, хотя на самом деле каждый уголок отеля просматривается.

Я кивнул:

— А их вряд ли хранят вечно. Если, конечно, люди из МИ-5 сразу их не изъяли. Прямо сегодня же сможете уточнить?

Ашраф задумался. У него же свои процедуры встречи с агентами, определенные дни, определенные места.

— Это действительно очень важно. И срочно, — без нажима, пытаясь пробудить в нем то же желание, попросил я.

— Хорошо, я попробую.

— Просто позвоните на этот номер и оставьте сообщение для Дика. Мне нужны адрес, день и время.

Я написал на плане музея телефон автоответчика, который мне дал Кудинов, и отдал его Ашрафу.

— Я постараюсь, — повторил египтянин.

Тут моя заноза зашевелилась.

— Кстати, — сказал я, — тот человек из МИ-5, который занимается мусульманскими экстремистами и встречался с Абу Саидом, это, случайно, не Джон Фини?

Ашраф удивленно посмотрел на меня, но тут же сообразил, что удивляться здесь нечему. Сотрудник ЦРУ или еще какой-то там американской спецслужбы, за которого он меня принимает, конечно же, должен знать, кто из англичан отвечает за это направление. Более того, они вполне могут работать вместе.

— Да, это Джон Фини.

— Вы знакомы с ним?

— Лично нет. Пока нет.

Глазом не моргнул.

— Жаль, что у нас такая работа, — с улыбкой сказал я. — Я бы с удовольствием вас представил. Очень приятный человек.

А что, только Ашраф имеет право так откровенно врать? Мне нельзя?

5

У выхода из галереи нас с Ашрафом разъединила группа галдящих французских пенсионеров, и воссоединяться мы не стали, просто кивнули друг другу. Я повернул направо и позвонил из автомата на конспиративный автоответчик резидентуры. Я назвался Диком, который только что прибыл на Паддингтонский вокзал, посетовал, что никого не застал дома, и пообещал перезвонить в два. Вроде бы ошибся номером. На самом деле Паддингтон — это позывной Мохова, Диком, как мы договорились, будут звать меня, а указанный час был временем экстренной встречи. Утренние самолеты из Москвы уже прилетели и улетели, до вечерних еще много времени — Мохов, скорее всего, у себя в городском представительстве. Ему передадут сообщение, и в два он должен быть на месте нашей экстренной дневной встречи, в секции игрушек универмага «Херродс». Сейчас было около полудня, двух часов ему хватит, чтобы поменять свои планы.

Прогулочным шагом я дошел до главной артерии Сохо, Шафтсбери-авеню, пересек ее и переулочками добрался до фотомагазина Раджа. Вот сюрприз — за прилавком стоял тот самый застенчивый паренек с пластинкой на зубах, у которого я утром покупал нан. Мальчик смутился — он очень забавно это делал, опуская глаза долу — и тут же провел меня в одну из задних комнат. Радж, обложившись толстенными каталогами, сидел перед компьютером.

— Хотите полюбоваться на перемещения своих подопечных? — спросил он, вставая и протягивая мне руку. Он защелкал клавиатурой. — Вот, смотрите, красная точка. Объект Раз, ваш египетский друг, застрял на одном месте еще утром. А Объект Два, ливанец, вон синяя точка движется, кружит по городу, как пчела.

Я посмотрел на монитор, на котором было несколько разноцветных светящихся точек. Штук пять — но, конечно же, я у Раджа был не единственным клиентом.

— Египтянина нужно дальше проверять? — спросил Радж и уточнил: — Это ничего не стоит.

— Давайте, давайте. Даже если стоит. А по Объекту Два вы что сможете дать?

— Пока только его перемещения по городу. Продолжаем?

В самом деле, что с ним делать? Если удастся раздобыть видеозаписи в отеле, непосредственная потребность в Халеде вроде бы отпадает. Может быть, передадим его резидентуре как ту самую мясную кость? Не прямо сейчас, конечно, — когда точно окажется ненужным.

— Тоже пока следим. Это же ничего не стоит, — повторил я слова Раджа.

— Для нас нет, — смеясь, ответил индиец. — Это лишь создает рабочие места.

До встречи у меня оставалось больше часа, и я с удовольствием принял предложение выпить чаю. На Севере Индии чаще пьют масала-ти — чай, заваренный на молоке, однако здесь, у выходцев из Бенгалии, по умолчанию приносили зеленый. Радж был из тех активных и успешных бизнесменов, которые, как кажется со стороны, никогда ничем не заняты и рады убить время на дружескую болтовню. Мне были сообщены новые подробности из семейного предания об аватаре Вишну по фамилии Пугач, а также показана его фотография. Эта была не раскрашенная, а черно-белая, и запечатлен на ней был мужичок с лицом, простым, как еловый пенек, но в капитанском мундире. Интересно, предполагал ли он, что память о нем будет жить в десятке семей и передаваться от поколения к поколению?

Я поддерживал разговор, а в фоновом режиме у меня зависла одна мысль. Какой было смысл Ашрафу врать, что они незнакомы с Фини? Они работали против одних и тех же людей. В таких случаях обмен информацией и совместные действия совершенно необходимы. Почему об этом естественном контакте не нужно было знать, как он считает, американцу, который, как он считает, тоже на связи с Фини?

Но и я тоже хорош. Черт меня дернул за язык, когда я заявил, что мы-то с Фини на короткой ноге. Теперь Ашраф думает, как ему выкручиваться, если в моих разговорах с англичанином все-таки всплывет, что есть такой египетский охотник за террористами, с которым Фини хорошо бы познакомиться. Хотя я же оговорился, что наша профессия не позволяет впутывать третьих лиц… Все равно, не стоило, не стоило этого говорить.

6

Мохов прибыл на место раньше меня. Перед ним на прилавке было выложено с полдюжины коробок с различными вариантами Барби. Подозрительных маневров вокруг не наблюдалось, тем не менее я побродил по секции, которая в «Херродсе» занимала площадь средней руки универсама. Не без результата — я выбрал для Бобби два больших рыцарских набора. Мой одиннадцатилетний сын играет не в роботов и не в полицейских — он погружен в Средневековье, и весь пол в его комнате заставлен замками и фигурками рыцарей, между которыми происходят бесконечные битвы, турниры и поединки.

Когда я подошел к прилавку, Мохов с покупкой еще не определился.

— У моей дочери этих Барби столько, что я уже не помню, какую мы ей дарили, а какую нет, — объяснял он веснушчатой белокурой продавщице с роскошной, с синей эмалью, стрекозой в волосах.

— Позвоните жене, она, наверное, лучше знает, — посоветовала девушка.

Мохов так и сделал.

— Слушай, — без преамбул спросил он по-русски, — я тут в магазине игрушек, хочу нашей принцессе еще одну куклу купить. Здесь есть Барби с пони в костюме для верховой езды, Барби-негритянка и еще в одном наборе шесть кукол в разных длинных платьях. Что?

Жена Мохова, видимо, в имеющейся популяции Барби тоже ориентировалась уже с трудом.

— Но с пони точно нет? — переспросил Мохов. — Хорошо, я возьму с пони.

Мой связной давно заметил меня, но виду не показал. Он расплатился, забрал свою коробку и пошел к эскалатору. Я заплатил за будущую радость своего ребенка и через пару минут вышел из мертвенного подобия дневного света под все еще яркое сентябрьское солнце. Мохов оставил машину где-то в паркинге, и теперь ему нужно было минут десять — пятнадцать, чтобы забрать меня на противоположной стороне.

Там были магазины модной одежды, но я боюсь что-то покупать Джессике. У нее в шкафу есть целая секция, на мой взгляд, очень красивых купленных мною вещей, которые она надевает, в основном когда мы куда-то идем вместе, чтобы не обижать меня. Я покрутился у витрин, что позволяло в отражении наблюдать за окрестностями, и, завидев серебристую «мазду» Мохова, подошел к тротуару.

— Сколько твоей принцессе? — спросил я, забрасывая свой пакет на заднее сиденье.

— Пятнадцать, скоро шестнадцать будет.

— И что, она все еще играет в куклы?

Странно для ее возраста, нет? Мохов тоже сделал недоумевающее лицо.

— Играть не играет — она себе уже тайком глазки подкрашивает. Но перебирать их любит — говорит, что собирает коллекцию. Думаю, это последние отголоски детства.

— У меня есть знакомая, которая до сих пор собирает плюшевых обезьянок. Хотя скоро станет бабушкой, — поддержал я Мохова.

Он, в отличие от Ашрафа, вел машину играючи. Видно, что не первый год в Лондоне. Это у него в Москве будут проблемы.