Зюзюка и Бебека… Блюк, Блюк.. Продолжение книги МОИ ВЫВИХНУТЫЕ УШИ - Дмитрий Андреевич Соловьев

Тихо скрипнула, открываясь, дверь и надо мною склонилась мама.

— Спокойной ночи сынок, — улыбаясь, поцеловала она меня в нос, — Поверь мне, все будет хорошо зайчонок!

Щелкнул выключатель на стене и комната погрузилась в темноту, сразу таинственно заскрипели половицы а часы завели свою сонную песню — Тик — так, Тик-так, Тик-так.

Наступила ночь!

***

Черный дом возвышался передо мной закрывая небо. Тусклые фонари отбрасывали на дорогу его огромную тень, что-то шелестело и шуршало в его разбитых глазницах-окнах. Стараясь не шуметь, я осторожно обошел его. Под кроссовками похрустывала осыпавшаяся со стен штукатурка. Я остановился — вот оно! Изъеденные временем сырые кирпичи напоминали кладбищенскую ограду. Я прикоснулся к их сырой поверхности, и холод пронизал меня. Кончики пальцев заледенели, не слушаясь моей команды, а волны холодной ненависти стали захлестывать мой разум. Я закричал и проснулся!

Весь в холодном поту я лежал на скомканных простынях, сердце бешено колотило о ребра. Резко поднявшись, я огляделся — Никого! Только через раскрытое настежь окно с далекой ратуши затихал глухой бой часов. Я находился в своей кровати и у себя дома. На цыпочках подойдя к двери я прислушался, не разбудил ли родителей мой крик.

Но все было спокойно! Ха! — спокойно, если не считать, что меня била нервная дрожь и в голову лезли дурацкие мысли. Стараясь не шуметь, я натянул обрезанные до колен джинсы и через окно выбрался наружу. Здесь было чуть попрохладней, чем в комнате, но пока я спускался по корявому стволу дерева, джинсы взмокли от пота. Лето стояло жаркое.

Один сандалет слетел с моей ноги и звучно шлепнулся на сухую землю, тихо чертыхаясь, я ползал под деревом в его поисках, там, куда я намеревался попасть, босиком не находишься!

***

Яркая полная луна освещала окрестности как днем. Серебристые, чуть голубоватые улочки встречали меня безмолвные и одинокие. Город словно вымер, даже кошки не попадались на моем пути. В этом не было ничего сверхъестественного, стрелки на моих часах показывали половину третьего ночи. Самый сон!

Мои ноги несли меня словно на крыльях. Страх куда то исчез! Сон — это всего лишь сон, — убеждал я себя.

Но когда передо мной, за поворотом открылась панорама на старый дом, я вновь почувствовал зябкий холод липкого страха, прокравшегося у меня между лопаток

Дом предстал передо мной точно таким же, как и во сне, разница заключалась в том, что мое тело овевал слабый ветерок и хотелось нестерпимо пить. Не знаю, почему, но я просто умирал от жажды. Окинув особняк взглядом, я вспомнил, что в кухне второго этажа сохранился единственный водопроводный кран, из которого дворник берет воду на поливку кустов. С некоторой опаской я вошел в темное, лишенное звуков парадное.

Стершиеся каменные ступени без перил привели меня в коридор полный всякого хлама. Споткнувшись, я больно ударился обо что-то коленом и мой вскрик был единственным звуком в черном провале коридора.

Миновав зияющие дыры комнат я подошел к кухне и чуть не завопил от ужаса!

Дверь со скрипом стала открываться,…… медленно, с тихим стоном несмазанных петель, она, гулко ударившись о стену, заколебалась в образовавшемся сквозняке, словно приглашая меня войти.

Напряженный, готовый сорваться в побег я старался хоть что-нибудь разглядеть в темном проеме и чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда мягкие лапки коснулись кожи моей ноги.

— Ой — подскочил я, когда кто-то теплый и пушистый мурча, потерся о мою голень.

Котенок! — радостно-облегченно выдохнул я, и наклонился почесать его за ушком.

Только что я умирал от ужаса, а теперь готов был смеяться, плясать и орать во все горло.

Взяв котенка на руки, я смело прошел с ним на кухню затем в ванную комнату, где, приникнув ртом к медному носику крана, долго глотал холодную с привкусом железа воду. Облившись по пояс, я почувствовал себя просто великолепно и стал шумно без опаски расхаживать по пустынному дому.

Котенок спал у меня на руках, и это волшебным образом сделало меня смелым. Нас стало двое — 12 летний мальчишка и трехмесячный котенок и мы готовы были храбро встретить любую опасность.

Чего я искал!? Сам не знаю! Почему-то я был уверен, что найду здесь следы тощего человека, может быть даже какие либо записи, что позволит мне найти девченку.

Но я ошибался! Я страшно ошибался! Я искал следы человека, а встретился с демоном!

Вдруг мурчание прекратилось и кот, с шипением выгнув спину, рванулся с моей руки, его когти оставили жаркий след на моем плече, а он, спрыгнув на пол, пятился к двери.

Шерсть на нем встала дыбом, он еле слышно хрипло шипел и мяукал, а огромные (фосфорицирующие) горящие в темноте зеленые глаза неотрывно смотрели вправо от меня на что-то ужасное.

На мгновение я прирос к полу не в состоянии соображать и действовать.

Дом под ногами задрожал словно от землетрясения и оттуда, куда смотрел котенок начало распространяться призрачное свечение. Одновременно мои ноздри ощутили неприятный затхлый запах плесени с привкусом сладковатого аромата гниения. Пол подо мною и стены начали выгибаться и трескаться, а из щелей к моим ногам потекла кровь. Она капала на пол тяжелыми маслянистыми каплями, сливаясь в тягучие ручьи, образуя черно багровые лужи, наполненные зловонием.

Подхватив визжащего котенка, я побежал.

Коридор казался бесконечным.

Я был жутко напуган и в темноте перепутал дверь. Только уткнувшись в шершавую стену, я понял, что оказался в ловушке. Кот, вырвавшись из моих рук, бросился назад, в сторону свечения и оттуда через мгновение раздался его тоскливый визг.

Дрожа крупной дрожью, я чувствовал, что в доме не один, что кто-то тихо подкрадывался ко мне из сгустившейся в комнате темноты.

Лихорадочно оглядываясь и почти потеряв голову от страха, я уже собирался броситься в раскрытую дверь, но в последнее мгновение каким то шестым чувством понял: — Выхода там нет!

Запрыгав на месте, я попытался достать руками колено ржавой трубы, которая на высоте двух метров уходила в зияющую дыру в стене, но все безрезультатно! Слишком высоко для мальчишки!

Леденящий холод уже шарил пальцами по моей спине, впивался в позвоночник, когда мне, наконец, повезло — удалось ухватиться за изъеденное ржавчиной колено! Страх придал мне силы, в отчаянии изогнувшись, я вырвался из цепких рук холода и, подтянувшись, обхватил ослабевшими от пережитого ужаса ногами, холодную трубу.

Несколько томительных мгновений я думал, что труба не выдержит моего веса, а потом, уняв бешеное биение сердца и оседлав ее, я попробовал дотянуться до крохотного окошка