Лионель Линкольн, или Осада Бостона - Джеймс Купер

Мистриссъ Лечмеръ не рѣшилась противорѣчить, и въ то же утро Ліонель перебрался въ свою квартиру въ домѣ Седжа.

Тѣмъ временемъ къ Гэджу продолжали прибывать подкрѣпленія и съ ними цѣлый рядъ ьнаменитыхъ военныхъ дѣятелей: Гоу, потомокъ знаменитаго рода, глава котораго уже полилъ раньше своею кровью американскую землю; Клинтонъ, тоже младшій сынъ знатной семьи, прославившійся, впрочемъ, не столько военными талантами, сколько личной храбростью; наконецъ, изящный и безупречный Бергойнъ, стяжавшій себѣ въ Португаліи и Германіи блестящую репутацію, которую онъ потомъ утратилъ въ пустыняхъ Америки. Были тутъ также Пиготъ, Грантъ, Робертсонъ и наслѣдникъ дома Норсемберлендовъ; всѣ они командовали бригадами. Кромѣ этихъ старшихъ офицеровъ была еще цѣлая туча младшихъ, но обстрѣленныхъ и опытныхъ въ военномъ дѣлѣ.

Явились также многіе представители старѣйшихъ англійскихъ дворянскихъ родовъ, и, между прочимъ, единственный наслѣдникъ фамилій Гастингсь и Мойра, молодой храбрецъ Раудонъ. Ліонель все свое время проводилъ въ обществѣ этой блестящей молодежи, такъ что у него почти не было больше досуга задумываться надъ причинами кровавой распри.

Съ Сетомъ Седжемъ дѣло устроилось. Мэкъ-Фюзъ суду его не предалъ, въ Англію не отправилъ и заключилъ съ нимъ довольно странную мировую сдѣлку. По этой сдѣлкѣ Сетъ Седжъ получилъ свободу и пропускъ изъ города, а самъ обязался доставлять во время предстоящей осады всѣ необходимые припасы для стола Ліонеля по извѣстнымъ цѣнамъ. Цѣны назначилъ самъ мистеръ Седжъ и не постѣснялся: выставилъ настоящія грабительскія.

Проходя однажды по одной изъ улицъ Бостона, Ліонель встрѣтилъ того самаго человѣка, который игралъ такую важную и дѣятельную роль среди «каукусовъ», какъ назывались члены собранія, на которомъ въ началѣ этого разсказа присутствовалъ маіоръ Ліонель. Незнакомецъ былъ закутанъ въ плащъ, такъ что его невозможно было узнать. Ліонель узналъ его только потому, что плащъ случайно распахнулся.

— Въ третій разъ мы съ вами встрѣчаемся, — сказалъ незнакомецъ. — Три — роковое число, Я очень радъ, что маіоръ Линкольнъ благополучно избавился отъ опасности, которой онъ недавно подвергался.

— Эта опасность сильно преувеличявается тѣми, кто желалъ бы видѣть погибшимъ дѣло короля, — холодно замѣгилъ Линкольнъ.

— Я основываюсь на сообщеніи, сдѣланномъ мнѣ лицомъ, игравшимъ видную роль въ событіяхъ того дня, — отвѣчалъ незнакомецъ съ спокойной, но презрительной улыбкой. — Да и, наконецъ, походъ на Лексингсонъ предпринятъ былъ хотя ночью, но отступленіе происходило днемъ, при свѣтѣ солнца, такъ что всѣ все видѣли и все знаютъ.

— Да нечего тутъ и скрывать, — возразилъ Ліонель, задѣтый саркастическимъ гономъ незнакомца, — развѣ только вотъ то, что мой собесѣдникъ не боится среди бѣлаго дня расхаживать по улицамъ Бостона.

Незнакомецъ приблизился къ Ліонелю и съ живостью спросилъ:

— Вашъ собесѣдникъ, маіоръ Линкольнъ, не боялся ходить но этимъ улицамъ ни днемъ, ни ночью даже въ то время, когда тотъ, кого вы называете своимъ государемъ, не стѣснялся подъ охраной мира давить и душить нашу свободу. Теперь, когда весь народъ возсталъ, какъ одинъ человѣкъ, неужели я буду бояться показываться во всякое время на собственной своей родинѣ?

— Вы говорите черезчуръ смѣло. Такъ нельзя, находясь въ англійскомъ лагерѣ. Я спрошу васъ самихъ: какія мѣры я обязанъ принять въ подобномъ случаѣ?

— Это ужъ дѣло личной совѣсти маіора Линкольна, — возразилъ незнакомецъ. Потомъ, какъ бы вспомнивъ опасность своего положенія, онъ прибавилъ, смягчая тонъ:- Впрочемъ, лица изъ этой фамиліи не способны были на роль доносчиковъ, когда жили у себя на родинѣ.

— Ихъ потомокъ тоже не способенъ на такую роль, — сказалъ Ліонель, — но я прошу васъ, чтобы это наше свиданіе было послѣднимъ. Мы не должны больше съ вами встрѣчаться иначе, какъ на полѣ битвы. Подобные спорные вопросы рѣшаются не иначе, какъ съ оружіемъ въ рукахъ.

— Хорошо! — сказалъ незнакомецъ, схватывая молодого человѣка за руку и горячо пожимая ее въ порывѣ благороднаго соревнованія. — Да заступится же Богь за правое дѣло!

Незнакомецъ завернулся въ плащъ и быстро ушелъ.

Дня черезъ три послѣ этого случая Ліонель рѣшился сдѣлать еще разъ попытку вывѣдать у Абигаили Прэй волновавшую его тайну. Онъ огправился вечеромъ въ старый магазинъ, но не засталъ тамъ никого и, не желая возвращаться домой, пошелъ прогуляться по узкимъ и темнымъ улицамъ Нордъ-Энда. Идя, куда глаза глядятъ, онъ дошелъ до Коппсъ-Гилля, гдѣ англійскій генералъ распорядился поставить батарею изъ нѣсколькихъ орудій. Обойдя ее подальше, чтобы не разговаривать съ часовыми, Ліонель поднялся на пригорокъ и сѣлъ на камень. Кругомъ было темно и такъ тихо, что можно было разслышать малѣйшій шелестъ вѣтерка. Вдругъ онъ увидѣлъ передъ собой чью-то темную фжгуру. Вынувъ на всякій случай саблю, молодой офицеръ сказалъ:

— Сэръ, мы съ вами выбрали очень уединенное мѣсто для размышленій.

Фигура, должно быть, принадлежала человѣку, совершенно неспособному смущаться отъ чего бы то ни было. Всякій другой на его мѣстѣ хотя бы вздрогнулъ, а этотъ медленно и спокойно обернулся въ сторону маіора и проговорилъ тихимъ, предостерегающимъ голосомъ:

— На холмѣ стоитъ гренадеръ съ ружьемъ. Если онъ услышитъ разговоръ, онъ насъ заберетъ обоихъ, несмотря на то, что одинъ изъ насъ маіоръ Линкольнъ.

— Джобъ! — сказалъ Ліонель. — Зачѣмъ вы тутъ шатаетесь ночью, точно воръ? Что вы тутъ дѣлаете?

— Не я одинъ здѣсь шатаюсь, — мрачно возразилъ юродивый. — Почему же это я — воръ, а другой, кто сюда же пришелъ на Коппсъ-Гилльскія могилы, не воръ?

— Ты хорошо отвѣтилъ юноша, — улыбнулся Ліонель. — но все-таки, что ты тутъ дѣлаешь? Какое еще взялъ на себя дьявольское порученіе?

— Джобъ любитъ гулять на могилахъ, пока не запоютъ пѣтухи. Говорятъ, будто мертвецы ходятъ по землѣ, покуда живые люди спятъ.

— Ты что же это собираешься вступить въ сношенія съ мертвсцами?

— Ихъ грѣшно тревожить вопросами. Я просто хочу себя пріучить къ ночной сырости и прохладѣ, потому что мнѣ скоро самому предстоитъ бродить въ саванѣ по ночамъ.

— Тсъ! — произнесъ Ліонель. — Что это шумитъ?

Джобъ наклонилъ голову, прислушался и сказалъ:

— Это вѣтеръ гудитъ, и шумятъ волны въ бухтѣ.

— Ни то, ни другое, — возразжлъ Ліонель. — Я ясно разслышалъ глухой гулъ, по крайней мѣрѣ, сотни голосовъ. Не могло же мнѣ это послышаться

— Ну, стало быть, это души умершихъ говорили между собой, — сказалъ юродивый. — Ихъ голоса, какъ разсказываютъ, похожи на шумъ вѣтра.

Ліонель провелъ рукою по лбу, досадуя на свою впечатлительность, и сталъ спускаться съ холма. Идіотъ пошелъ слѣдомъ за нимъ.

— Ты меня только смутилъ, дуракъ, — сказалъ маіоръ. — Но я и сейчасъ слышу глухіе голоса и какъ будто что-то тяжелое падаетъ на землю.

— Это крышки гробовъ закрываются, — сказалъ Джобъ. — Мертвецы возвращаются въ свои могилы.

Ліонель быстро пошелъ прочь, испытывая тайный ужасъ и даже не замѣчая, что Джобъ все время за нимъ идетъ. На Линнъ-Стрйтѣ юродивый вдругъ снова заговорилъ съ нимъ:

— Вотъ этотъ домъ называется Филипсъ-Гаузъ. Его выстроилъ губернаторъ, который пріѣхалъ сюда голякомъ, здѣсь разбогатѣлъ и получилъ отъ короля титулъ. Его внукъ теперь важный господинъ. Я замѣчаю, что всѣ голяки, разбогатѣвшіе въ Амерккѣ, ѣдутъ къ королю и получаютъ титулы, а сыновья титулованныхъ баръ пріѣзжаютъ сюда и становятся голяками. Нэбъ говоритъ, что Джобъ тоже сынъ титулованнаго барина.

— Это только доказываетъ, что Нэбъ такая же сумасшедшая, какъ и ея сынъ, нисколько не лучше, — отвѣчалъ Ліонель. — Вотъ что, Джобъ мнѣ завтра необходимо поговорить съ твоей матерью. Когда я ее могу застать?

Отвѣта не было. Ліонель обернулся и къ своей досадѣ увидалъ, что Джобъ исчезъ. Молодой маіоръ вернулся къ себѣ домой и сейчасъ же легъ спать.

Глава XV

Мы, конечно, кажемся красивыми господами въ сравненіи съ простыми фермерами, съ которыми намъ предстоитъ сражаться. У насъ на шляпахъ элегантныя кокарды, наши сабли красиво болтаются у насъ на боку, мы отличные кавалеры въ гостиныхъ. Но не слѣдуетъ забывать, что всему этому хоть въ томъ же Пекинѣ, напримѣръ, была бы грошъ цѣна.

Ліонель провелъ ночь въ тяжеломъ снѣ, наполненномъ фантастическими видѣніями. Когда онъ проснулся, въ спальню уже врывался утренній воздухъ чрезъ неплотно занавѣшенныя окна, и первые лучи уже золотили верхи городскихъ колоколенъ. Ліонель всталъ съ постели, все еще находясь подъ вліяніемъ видѣнныхъ сновъ, и сталъ ходить по комнатѣ изъ угла въ уголъ, чтобы все это съ себя стряхнугь. Вдругъ до его слуха донесся какой-то протяжный и глухой гулъ. Ухо военнаго не могло ошибиться: Ліонель сразу же узналъ знакомый гулъ артиллерійскихъ орудій.