Замок в Карпатах - Жюль Верн

Сразу же за бастионом он увидел южную куртину, к которой вел подъемный мост. На его несчастье, мост поднят!..

Препятствия множились. Из-за огромных валунов, усеявших плато, пробираться вдоль стены было невозможно, пришлось отклониться в сторону. Трудно даже себе представить, каково приходится человеку, пытающемуся отыскать дорогу через Карнак, где повсюду громоздятся каменные столбы, напоминающие дольмены и менгирыnote 28. И никаких указующих знаков, идти приходится наугад в кромешном мраке, когда верхушку центральной башни уже невозможно разглядеть.

И все-таки Франц медленно продвигался вперед, перелезая через обломки скал, преграждавшие ему путь. Он цеплялся за камни, обдирая руки о чертополох и кустарник, а над его головой низко летали орланы, издававшие хриплые крики.

Отчего же не звонит колокол старой часовни, как зазвонил он при появлении лесничего и доктора? Почему не загорается яркий луч за зубцами башни? Он пошел бы на этот звук и на этот свет, как моряк направляет судно на звук штормовой сирены или на огонь маяка!

Но вокруг — ничего, кроме глубокой, густой темноты, где в нескольких шагах уже не видно ни зги.

Прошло не меньше часа. По тому, как тропинка уходила куда-то влево, Франц понял, что сбился с пути. Может быть, он спустился ниже потайной двери или прошел выше моста?

Он остановился… Куда идти? Неужто придется дожидаться рассвета? Но его, наверное, уже увидели из замка, и теперь Рудольф фон Гортц следит за каждым его шагом.

В замок надо проникнуть сейчас, ночью, а он совершенно не ориентируется в темноте…

— Стилла!.. Моя Стилла!.. — в отчаянии вскрикнул граф.

Неужели он вообразил, будто пленница услышит его и отзовется? Снова и снова выкрикивал он ее имя, повторяемое горным эхом.

И вдруг яркий сноп света ударил ему в глаза. Свет шел откуда-то сверху, скорее всего — из центральной башни.

От волнения у Франца голова пошла кругом. Он не сомневался, что это Стилла зажгла для него свет. Она, несомненно, увидела его с площадки бастиона и теперь подает ему сигнал, указывая путь.

Он двинулся на свет, который становился все ярче по мере приближения к нему. Так как перед этим Франц взял слишком круто влево, ему пришлось пройти несколько шагов вправо, к подножию стены, которое он определил на ощупь.

Свет бил ему в лицо — очевидно, он исходил из какого-нибудь окна на башне.

Теперь оставалось последнее препятствие, скорее всего непреодолимое. Если дверь окажется запертой, а мост поднятым, придется спуститься к подножию куртины. Но как он взберется оттуда на стену высотой в пятьдесят футов?

Франц подошел к опоре моста. Мост был опущен… Только бы дверь оказалась открытой!

Не раздумывая ни секунды, Франц пробежал по мосту и толкнул дверь.

Она подалась.

Франц стремглав бросился под темные своды. Не успел он сделать и нескольких шагов, как мост поднялся со страшным скрежетом и дверь захлопнулась.

Граф Франц де Телек оказался пленником Карпатского замка.

ГЛАВА XII

И жители Трансильвании, и туристы, которые совершали восхождения и спуски по горным тропам хребта Вулкан, знали Карпатский замок лишь по его внешнему виду. На значительном расстоянии, где страх останавливал самых отчаянных смельчаков, полуразрушенный замок представал огромной, бесформенной грудой камней.

Однако внутри крепости не видно было почти никаких разрушений. Укрывшиеся за толстыми стенами строения хорошо сохранились, и в них мог свободно разместиться большой гарнизон.

Просторные сводчатые залы, глубокие подземелья, множество переходов, длинные коридоры, где сквозь трещины в полу пробивалась трава, огромные подвалы, куда не достигал дневной свет, вырубленные в каменных стенах лестницы, освещенные тусклым светом, проникающим сквозь узкие бойницы… Центральная трехэтажная башня с довольно удобными жилыми помещениями была окружена галереей с зубчатым парапетом, а всевозможные фортификационные сооружения соединялись бесконечным лабиринтом переходов, поднимающихся до площадки бастиона и спускающихся в глубину подземного этажа. Здесь же было несколько цистерн для сбора дождевой воды, избыток которой стекал по трубам в Ньяд. Хорошо сохранились и длинные подземные ходы, ведущие к дороге через перевал. Геометрический план замка отражал столь же сложную систему, как сеть лабиринтов Порсенны, Лемнса и Критаnote 29.

Точно Тесеяnote 30, снедаемого страстью к дочери Миносаnote 31, необоримое чувство вело графа по бесконечным извилинам крепостных переходов. Однако в руках у него не было нити Ариадны, которая вела греческого героя.

Одна-единственная мысль владела юношей: во что бы то ни стало проникнуть в замок! И он сделал это. А ведь ему прежде следовало подумать: почему мост, поднятый днем, опустился, будто специально для того, чтобы его пропустить. Ему бы подумать, почему дверь сама собой захлопнулась за его спиной! Но он ни о чем не думал. Главное, удалось попасть в замок, где Рудольф фон Гортц прячет Стиллу. Франц готов был пожертвовать собственной жизнью, чтобы отыскать возлюбленную.

Галерея, куда попал де Телек, широкая, с высокими сводчатыми перекрытиями, уходила во тьму. Идти по растрескавшимся плитам пола было трудно.

Граф приблизился вплотную к левой стене и медленно пошел, ведя по ней рукой, ощупывая все ее неровности, образованные наростами солей. В тишине отчетливо звучали его шаги, им вторило гулкое эхо. Теплая струя воздуха, отдающего гнилью, подталкивала его в спину, и он шагал все дальше по длинной галерее.

Вот он поравнялся с каменной колонной, отмечавшей поворот налево, и оказался в узком коридоре. Подняв руку над головой, Франц коснулся потолка и снова пошел вперед, слегка нагнувшись, стараясь не потерять направление.

Шагов через двести коридор сделал еще один поворот, шагов через пятьдесят повернул снова и потянулся в обратном направлении. Куда ведет этот коридор? К куртине или к подножию башни?

Франц ускорил шаги, то и дело спотыкаясь о камни, попадая в расщелины или натыкаясь на крутой поворот. Время от времени встречались проемы в стене, которые вели куда-то в сторону, но кругом было так темно, что ориентироваться в этом лабиринте мог только крот.

Не один раз де Телеку пришлось возвращаться, бредя по лабиринту вслепую, боясь, что какая-нибудь плита вот-вот провалится под ногой и он угодит в колодец-ловушку, откуда никогда не выберется. Ступая с предельной осторожностью, держась за стены, граф медленно продвигался вперед. Сейчас ему было не до размышлений.