61 час (в сокращении) - Ли Чайлд

Ричер застегнул парку и натянул шапку на уши. Надел перчатки, открыл парадную дверь и снова вышел на мороз. Холод набросился на него, вцепился, пробрал до костей, но он не обращал на это внимания. Он закрыл дверь, прошел по дорожке и направился к полиции. Всю дорогу шел настороженно, в том возбужденно-сосредоточенном состоянии, когда он был уверен, что сможет выхватить оружие и выстрелить в тысячу раз быстрее противника.

В полиции было пусто, если не считать гражданского помощника за стойкой дежурного. Это был высокий подагрик лет семидесяти. Ричер спросил, какие новости. По словам дежурного, сирену дали из-за того, что байкера не было в камере. Ричер спросил, долго ли там пробыли полицейские. Дежурный ответил, что не знает. До сих пор побегов не было.

— И сегодня не было побега, — сказал Ричер. — Он прячется внутри, в чулане со швабрами или еще где-то. Объясните мне, как происходит перекличка.

— Я веду ее отсюда. По радио. Работаю по списку. Они отвечают мне из своих автомобилей. Я ставлю галочки.

— Сегодня как было?

— Все на местах, как положено.

— Когда вы проверяли?

— Начал, когда услышал сирену. Это занимает минут пять.

— На самом деле вы не знаете, где они и чем занимаются. Знаете только, ответили вам или нет.

— Я спрашиваю их, где они. Они отвечают.

— Кто последним прибыл на позицию? — спросил Ричер.

— Не могу сказать. Первые по алфавиту, они еще ехали. Последние по алфавиту были уже на местах.

— Так они вам говорят.

— Почему я должен сомневаться?

— Вызовите начальника Холланда, — сказал Ричер. — Миссис Солтер убита.

Ричер бродил по безмолвному зданию — прошел общую комнату, кабинет Холланда и задержался в комнате, где были пришпилены к стенам фотографии с места преступления. Он посмотрел на адвоката. Он мало что знал о нем. Но понятно было, что в сущности история та же, что с Джанет Солтер, только мужчина, а не женщина, обледенелая дорога, а не теплая комната с книгами; и все же оба не почувствовали опасности, обоих ввели в заблуждение, убаюкали. Селектор передач — на парковке, стекло в двери, спущенное донизу, — то же самое, что уютная поза Джанет Солтер и книга у нее на коленях. Они полностью доверяли кому-то. Не частично, не наполовину. Они открылись, буквально. Первому попавшемуся полицейскому такое не удалось бы.

Через минуту послышались шаги. Старик дежурный. Он просунул голову в дверь и сказал:

— Начальник полиции едет. Не полагалось бы, но едет.

Ричер кивнул. Ничего не сказал.

Мобильник Платона снова зазвонил. Деньги, посланные русским, перемещались по земному шару, втемную, не оставляя следов. Депозит зажегся на экране в Гонконге и задействовал код, означавший, что владелец счета должен быть оповещен. Тогда клерк набрал номер, который автоматически прошел через пять переадресаций и в конце концов зазвонил в «боинге» высоко над Небраской. Платон молча выслушал сообщение.

Клерк в гонконгском банке отключился от Платона и набрал другой номер. Бруклин, Нью-Йорк. На вызов немедленно ответил русский, который платил больше Платона. Клерк сказал:

— Я сообщил ему, что деньги на его счете.

— Теперь аннулируйте операцию, — сказал русский.

Клерк постучал по клавиатуре, прокрутил картинку.

— Сделано.

— Спасибо, — сказал русский.

Из Бруклина русский набрал номер незарегистрированного мобильного телефона, который лежал сейчас на тумбочке возле кровати в Виргинии. Телефон принадлежал агенту Управления по борьбе с наркотиками, а тот в свою очередь принадлежал зятю друга двоюродного брата русского. Агент в Виргинии ответил на вызов, и русский сказал ему, что все идет по плану. Агент спросил:

— Вы даете слово?

В Управлении по борьбе с наркотиками продажный агент зятя друга двоюродного брата был выше по положению продажного агента Платона и согласился, чтобы к русскому перешла вся торговля Платона в США, при условии что русский не заберет метедрин из шахты в Южной Дакоте. Даже продажные чиновники сохраняют определенную лояльность к своему учреждению.

— Даю вам слово, — сказал русский.

— Спасибо, — сказал человек в Виргинии.

Русскому были смешны эти условности. Но он согласился. А почему нет? Конечно, это клад, но у него были более обширные планы. И нельзя сожалеть о том, что тебе никогда не принадлежало. Он закончил разговор, написал SMS и отправил.

На высоте семь миль над Небраской, за два ряда от Платона, на месте 4А в кармане завибрировал телефон с выключенным звонком. Пятый из шести расходных мексиканцев вынул его из кармана и прочел текст. Это был тот мексиканец, который вез Платона на аэродром. Он показал экран соседу на месте 4В. Оба кивнули.

Текст гласил: «Сделайте».

Ричер услышал ворчание машины Холланда, потом мотор выключился, хлопнула дверь. Он услышал, как открылась входная дверь, затем шаги Холланда в коридоре. Затем он сам появился в двери — сутулый, подавленный, как будто пришел чему-то конец.

— Вы уверены? — спросил Холланд.

— Никаких сомнений.

— Как это произошло?

— Девять миллиметров между глаз. Так же, как с теми двоими.

— Какие-нибудь следы?

— Никаких.

— Значит, мы по-прежнему не знаем, кто это.

— Но я знаю, как это выяснить, — сказал Ричер. — Скоро опять пойдет снег. Взлетную полосу опять занесет, а байкеры уехали, расчищать некому. Значит, Платон уже в пути. Ему надо забрать драгоценности до того, как совершится продажа. Возможно, он намерен обмануть русского и забрать к тому же часть метедрина. Так что предполагаю, его человек должен явиться туда, чтобы помочь. Он будет выжидать где-то в стороне, а потом направится туда. Нам надо только приехать раньше него.

Холланд сказал:

— Мы можем прождать там несколько часов.

— Не думаю. Платону надо прилететь и улететь. Он не хочет застрять из-за снежной бури.

— Мы должны там где-то спрятаться? Очень холодно.

— Холодно? — повторил Ричер. — Это ерунда.

Холланд задумался. Ричер наблюдал за ним. Губы Холланда шевелились беззвучно, глаза бегали. Ему явно не хотелось, но он все-таки решился:

— Ладно. Давайте.

2.55. Остался один час.

За рулем сидел Холланд. В машине было тепло. Дороги пустые. Холланд сидел близко к рулю, в застегнутой парке, пристегнувшись ремнями безопасности. Ричер развалился рядом, без ремней, в расстегнутой куртке.

Вскоре показалась взлетная полоса, массивная, широкая, казавшаяся бесконечно длинной в свете фар. Холланд не сбавлял скорость. Впереди только серая тьма. Ни огней, никакого движения.

За сотню ярдов от зданий Холланд снял ногу с газа и ехал по инерции. Он по-прежнему был пристегнут.

— Где мне поставить машину?

— Не имеет значения, — отозвался Ричер.

— Мы должны спрятать машину. Он увидит ее. Если приедет.

— Он уже здесь. Приехал.

Автомобиль продолжал ехать, постепенно замедляясь. Он остановился за тридцать ярдов от первого ряда хижин. Рычаг стоял на «движении». Машина словно замерла в нерешительности — уже не двигалась, но еще не встала окончательно. Холланд спросил:

— Давно вы поняли?

— Окончательно — три минуты назад. Почти не сомневался — последние тридцать минут.

— Я что-то сказал?

— Наоборот, чего-то не сказали. Сегодня вечером мы час провели под землей. Первое, что вы должны были сделать, когда поднялись на поверхность, — позвонить Солтер. Вы не позвонили. Пришлось вам напомнить. Оказалось, что она цела. Но вы сами это знали, потому что вам и полагалось ее убить.

Холланд молчал.

— Вечером у меня был разговор с Питерсоном. Он приехал в восемь часов, когда мы думали, что в тюрьме одного недосчитаются. Мы беспокоились. Он отвел меня в сторонку и спросил, вооружен ли я. Я сказал — да. И сказал, что миссис Солтер — тоже. Вы об этом не спрашивали. А следовало бы.

— А может быть, я и так знал, что у миссис Солтер дома есть оружие. Она просила у меня совета насчет патронов.

— Вы дали отличный совет.

Холланд промолчал.

— Тогда, вначале, мы застали вас в обществе двух байкеров. Только столкновения не было. Вы получали инструкции. Платон решил убить адвоката и убить Джанет Солтер. Они передали вам приказ. Потом вы услышали машину Питерсона за спиной и бросили пистолет в снег. Этим будто бы объяснялось, почему вы так долго с ними стояли. Потом вы толкнули одного, затеяли драку. Все было разыграно для Питерсона и для меня.

Холланд по-прежнему молчал.

— Потом мы с Питерсоном явились сюда, когда вы могли спокойно достать ключ из печки. Вы знали, где он. Вам сказали. Мы спустились втроем. Вы не знали, как этого избежать. Питерсон увидел, что там хранится, и собирался доложить в Управление. Вам надо было срочно его убить, и вы запустили эту утку по радио, чтобы было шестьдесят подозреваемых, а не вы один.