Наследник Виссавии - Анна Алмазная

   - Вы не помогаете тем, кого считаете недостойными, потому что боитесь сами запачкаться? - ровным тоном спросил наследник.

   Лан опешил. Такого вопроса он не ожидал. Вернее, так поставленного вопроса.

   - Это не совсем так... - выдавил он. - Потому что... мы не можем помочь...

   - Или потому что не умеете помочь?

   - Наследник... - почувствовал себя задетым Лан, - мы поколениями выращивали опытных целителей. Наши хранители дара не покладая рук ищут новые способы...

   - А зачем?

   - За каждое исцеление мы просим о молитве нашей богине, о благодарности. Виссавия живет этой благодарностью, черпает из нее силу. Наши целители - наше самое большое сокровище. Именно они позволяют нам, на самом деле, выживать.

   - И, тем не менее, вы помогаете далеко не всем? - вмешался в разговор Рэн. - Много веков ищите и не можете найти выхода? Или просто вас и так все устраивает?

   - Я не думаю, что теперь время тебе говорить, - ответил Лан, не понимая, как хранитель смерти вообще посмел отозваться.

   - Я думаю, что услышал достаточно. От тебя, Лан, - поднял на Лана насмешливый взгляд мальчишка. - А теперь я хочу выслушать тебя... целитель судеб.

   - Ну тогда слушай... Рэми.

   Лан внимательно пригляделся к Рэну и разозлился сам на себя, не понимая, как можно было быть столь слепым? Как можно было сквозь темную ауру хранителя смерти не различить врущийся наружу чистый, белоснежный свет?

   - Наследник... - прошептал он...

   - Я тебя услышал Лан. Позволь теперь говорить другим.

   Рэми просто хотел не пропустить ни единой мелочи, а все оказалось не столь простым.

   Он вдруг пошатнулся, и мир сначала поплыл перед глазами, потом пустился в пляс и вдруг замер.

   Знакомая до последней черточки комната, в которой Рэми провел уже столько дней, теперь казалась другой. Тело, в котором находился Рэми, было немного ниже ростом, но даже это "немного" неуловимо изменило привычные очертания покоев, пробудило в душе легкую тревогу. Будто что-то было не так.

   Все было не так. Рэн обладал более острым зрением, и мебель вокруг приобрела вдруг новые мелочи, которых Рэми раньше в упор не замечал. Например, едва видный рисунок трещин на камне колонн, царапина на ножке кровати, вышитое одеяло, на котором вместо привычного узора, проступили вдруг явственно невидимые раннее отдельные стежки.

   Но через миг сознание Рэми перестало цепляться за мелочи, и его заняло нечто более важное - аура хранителя смерти, окружавшая тело темным коконом, была для Рэми невыносимой. На миг перехватило дыхание и казалось, что мятежная душа не выдержит, вот-вот рванет наружу, туда, где нет этого черного, клубящегося тумана, как вдруг проснувшаяся внутри сила залила все внутри холодным покоем. Рэми смог разогнуться, вдохнуть глубоко воздух с кисловатым запахом эльзира и пряным - только что примененной магии. И заметить, наконец-то, что плохо далеко не только ему.

   - Сядь, - приказал он, не веря, что сам себя видит со стороны. И злясь на Рэна, что тот обрядил его тело в белоснежные тряпки рода вождя. Упрям хранитель смерти, но по-глупому упрям. - Сейчас пройдет...

   - Тяжело... - стонал Рэн. - Он... он просится наружу.

   - Целитель судеб тебе не враг, - тихо ответил Рэми. Собственный голос резал слух непривычным звучанием. - Он просто любопытен. Убедится, что ты занял мое тело по моему приказу и успокоится...

   - Рэми... - рука Рэна до боли сжала ладонь. - Понимаю, как тебе было тяжело.

   - Да ничего ты не понимаешь, - мягко ответил Рэми. - Я притупил большую часть своей силы, заставил ее заснуть, так что ты ничего не понимаешь. А теперь поднимайся. Пойдем навестим... целителей душ.

   Рэми сознательно окутал тело Рэна плотным черным коконом, скрывая исходящее от собственной души сияние. Ему хотелось понаблюдать за целителями душ со стороны, не давая им раньше времени заподозрить подвоха.

   Все пошло как по маслу. Они вошли в переход и вышли в этом странном, по мнению Рэми, слишком громоздким и чем-то угрожающем коридоре. Дериан мигом увлекся рунами на каменных стенах, рука Рэна сжала плечо, возвращая к реальности, и Рэми вдруг понял, что их не хотят пустить дальше.

   Впрочем, Рэн неплохо справился со своей ролью. Даже слишком неплохо, и у Рэми еще тогда закралось подозрение, что тут никак не обошлось без целителя судеб.

   Подозрение все более крепло, пока они поднимались наверх. Хотя рука Рэна все еще и покоилась на плече Рэми, но Рэн в теле Рэми уверенно шел сам, слишком уверенно. Даже хранитель смерти не смог бы так быстро свыкнуться с темнотой, так спокойно пройти по ступенькам, ни разу не споткнувшись, ни разу не задумавшись, куда поставить ногу.

   Когда Лан остановился у одной из дверей, а Рэн вдруг самостоятельно, без приказа, рванул вперед, Рэми лишь тихо вздохнул. Целитель судеб, видимо, не мог сидеть спокойно и, воспользовавшись отсутствием хозяина в теле, вновь вырвался на свободу.

   Впрочем, Рэми это не встревожило. Наверное, он этого и ожидал. И пока древний дух вел странный разговор с целителем душ, Рэми лишь внимательно слушал. По проступившей на лбу Лана испарине он понимал, что разговор пошел не совсем так, как хотелось этого виссавийцу.

   Все интересное Лан выдал сразу, рассчитывая, наверное, что на наследника его слова подействуют. На Рэна и подействовали, но сейчас ему был гораздо более интересен кто-то, кто его чуть было не погубил. Но в то же время всегда был рядом. Целитель судеб. И, забыв вдруг о виссавийцах, Рэми вмешался в разговор.

   Он и не замечал уже, что целитель душ все более бледнеет, отходя к стене, что Дериан мелко дрожит, и даже больная, забыв смеяться, уставилась на сына внимательным, долгим взглядом...

   - Ты не Рэн, - прошептала она.

   - А ты не целительница, - ответил целитель судеб, поднимая ладонь. Ремни, привязывающие больную к кровати, вдруг лопнули, и женщина плавно взмыла вверх, будто кто-то невидимый бережно держал ее на руках, обхватив под колени и за плечи. Больная почему-то не испугалась, обмякла. Руки ее упали вниз, с мягким шелестом упало с нее одеяло, и теперь стало видно, что целительница одета в короткую, полупрозрачную сорочку.

   Рэми сглотнул. Его телу, над которым так долго главенствовала душа Рэна, было неприятно видеть целительницу такой. Перед глазами пронеслись вдруг чужие воспоминания. Эта же женщина, улыбающаяся, счастливая, с распущенными по плечам иссиня-черными волосами. Теперь волосы были седыми, улыбка погасла, кожа, когда-то будто светившаяся изнутри, посерела. Да и сама красота, недавно хрупкая, изящная, вдруг куда-то пропала.