Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы - Анна Зоркая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наташино утро наступило раньше, чем обычно, часа на полтора. И хоть из дома ее ничто не выгоняло, спокойно поваляться в постели не получалось. Сразу же вспомнился ночной визит Мигунова, и в душе тут же заворочалось неудобное чувство вины перед стариком. Она определенно могла ответить ему как-то мягче, но получилось так, как получилось. Вероятно, он потому и заторопился домой, что Наташа пристыдила его. Досадно, что это вообще произошло, так как она в какой-то мере идеализировала Мигунова, который ни разу за время их знакомства не был замечен ни во лжи, ни в чем-то подобном.
Сегодня к ней должны были прийти. Два года назад на одном из интернет-форумов она познакомилась с выпускником историко-архивного института Ильей Заславским. Парень лихо оперировал малоизвестными фактами времен правления английских монархов и быстренько ставил на место малообразованных выскочек, выкладывающих на портале плохо написанные статьи. Наташа и сама страдала, читая плохо скроенные тексты, напичканные всевозможного рода ошибками, и ненавидела графоманию всей душой. Илью она поддерживала сначала в комментариях, а после, когда они перешли в личные сообщения, он признался, что интерес к истории возник у него не сразу и локализовался в определенной географической и временной локации ‒ то была эпоха правления ГенрихаVIII, или «Синей Бороды», со всеми ее религиозными судорогами и беспредельной тягой правящего монарха к прекрасному женскому полу.
Они встретились и классно поболтали, а потом незаметно сблизились. Во время их совместных встреч Наташа отдыхала душой еще и по причине того, что Илья воспринимал их дружбу просто и весело и не делал попыток завести отношения в другое русло, потому ей не приходилось фильтровать какие-то выражения или фразы, которые намекали бы на флирт.
Прежде всего Наташа интересовала Илью исключительно как остроумный и эрудированный собеседник, который понимает тебя с полуслова и лучше чему-то научит, чем посмеется над твоим невежеством. Да и жил Илья как-то легко, весело обходя мелкие неурядицы и делясь с Наташей способами их устранения. Он любил посмеяться над ерундой, научил ее пользоваться палочками для еды и рассказывал о своих неудачных свиданиях с девушками с таким отборным юмором, что Наташа покатывалась от смеха.
На жизнь Илья зарабатывал внештатным редактором одновременно в нескольких небольших издательствах и в силу разноплановости материала, с которым работал, интересовался многими темами.
Узнав о том, что Наташа помогает полиции в качестве консультанта, он напросился в помощники, но очень при этом смутился.
«Зачем я это сказал? Вы знаете больше меня, но мне было бы интересно», – и Наташа призналась, что она попробует договориться.
Ко всему прочему, она помогала ему с английским, который знала очень хорошо. Учила она Илью по-своему: давала ему журналы, которые заказывала из Великобритании, и просила перевести ту или иную статью на русский. Так, по ее мнению, сразу было видно, в каких местах «плавает» ученик.
Илья только что вернулся из Турции и хотел привезти Наташе сувениры. Сказал, что заскочит буквально на пять минут, но он всегда так говорил, а на деле задерживался у нее на час или два, то и дело находя новые темы для разговора.
Наташа понимала, что их общение со стороны выглядит странным хотя бы из-за разницы в возрасте. Илья был младше ее на двенадцать лет. Но просто сложилось вот так, и все. Если в отношениях с человеком все ровно, искренне и светло, то есть ли смысл искать подводные камни? И она не искала. Даже то, что он называл ее на «вы», а она говорила ему «ты», их не смущало.
Илья заявился не только с магнитами и коробкой рахат-лукума. Он принес Наташе огромный букет сирени, увидев который она едва сдержала смех.
– Что не так? – не понял Илья, вручая ей презент. – Даме не нравятся цветы?
– Дама в восторге. Заходи, – рассмеялась Наташа, обнимая букет.
Переступая порог, Илья слегка пригнулся. Он был очень высоким, почти под два метра ростом, и если бы он вытянул руки в стороны, Наташа легко бы прошла под ними, не задев их головой.
– Ты сказал, что и во время отпуска что-то там переводил.
– Да, – засуетился Илья. – Все перевел, но там есть один момент…
Он протянул ей журнал с вложенными под обложку бумажными распечатками.
– Посмотрю позже. Поставь чайник, пожалуйста. А я пока займусь цветами.
Они налили чай, и Наташа тут же бегло разобрала его перевод, не забыв похвалить. А потом она решила рассказать о Мигунове и о его сирени, которую он нагло своровал прямо возле ее дома.
Илья весело удивился такому совпадению, а Наташа вдруг незаметно для себя продолжила и выложила всю историю о старинном носовом платке, тем более что Илья однажды виделся с Мигуновым, когда завозил ему по просьбе Наташи дорогое лекарство, которое ей передали из-за границы.
– А что, тот платок действительно ценный? – заинтересованно спросил Илья.
– Да, Илюш. Чрезвычайно интересный экземпляр. И я, кажется, догадываюсь, почему у Михаила Ивановича поехала крыша, когда он попал к нему в руки.
– И почему же?
– Такие вещи очень редко можно встретить, за ними музеи охотятся. Это не картины или вазы, не старинная мебель, не драгоценности, а вполне себе обычные предметы обихода. Поэтому их не берегли даже представители высшего общества. Порвался платочек ‒ выбросили, предварительно срезав с него украшения, понимаешь? После украсили ими новый платок, но повторения узора при вышивке не будет. Я заглянула на пару сайтов, где хранятся описи музейных экспонатов, и вот что поняла. Платочку, похоже, несколько сотен лет. При беглом осмотре я не обнаружила следов использования человеком, он девственно чист в этом плане. На него пару раз попала вода, на этих местах остались едва заметные следы разводов, но это не страшно. Этот отпечаток оставило на нем время, но никак не человек. Получается, что его не использовали по назначению, а долгие годы бережно хранили. Опять же ‒ жемчуг. Морской вперемешку с речным. Но если речной не был дефицитом ни в какие времена, то морской доставался трудно и всегда стоил дорого. Значит, платок принадлежал богатому человеку. Стежки, которыми жемчужины прикреплены к платку, сделаны неумелой рукой, как бы нáскоро. Они кривые. То есть тот, кто вышивал платок, не часто занимался этим делом либо спешил закончить работу. Три стороны платка украшены жемчугом, а четвертая ‒ нет. Будто бы того, кто вышивал, оторвали от занятия, после которого он к нему уже не вернулся. Ну, и сам материал, Илюш.
