Чудесный Китай. Недавние путешествия в Поднебесную: география и история - Юрий Тавровский

В одну сторону

Выполненная каллиграфическим почерком надпись «Первые ворота в северную страну» украшает традиционную китайскую арку киноварного цвета с золотой черепицей на крыше. На арке табличка с такой надписью: «После открытия российской стороной своей части зоны торговых обменов купцы и туристы обеих стран смогут посещать друг друга через эти ворота. Это станет воплощением дружбы народов Китая и России». Но перед центральным проходом арки воткнута другая табличка с выцветшей надписью – «Проход закрыт». Согласованная двусторонними соглашениями зона безвизовой и беспошлинной торговли по обе стороны границы готова ровно наполовину. На китайскую половину. Кроме арки построены и работают здания универмагов, пассажей, гостиница с рестораном. Не обошлось без двухметровых матрешек и вызолоченного фонтана, похожего на «Дружбу народов» с московской ВДНХ.

Российская территория начинается за проволочными заграждениями метрах в сорока от «Первых ворот». В голой степи виднеются лишь одно трехэтажное здание и какой-то бетонный недострой, а на горизонте – невысокие постройки поселка Забайкальск. Контраст разителен.

Невольно возникают простые вопросы. Почему не открыть на нашей стороне хотя бы простенькие торговые ряды, ведь китайские лавки бойко продают туристам не только китайские товары, но и российские сувениры? Почему не угощать блюдами русской кухни и столь желанными в суровой степи прохладительными напитками летом и горячительными зимой? Почему не предлагать модные в Китае картины маслом, изделия из забайкальских полудрагоценных камней и иные российские товары? Почему не построить хотя бы скромный парк развлечений в русском стиле? Думается, что дело не только в нерасторопности местных чиновников и предпринимателей. Без массированной институциональной и финансовой поддержки центральных властей Забайкальск никогда не станет вровень с Маньчжоули. Поселку до сих пор не сильно помогли многочисленные целевые программы развития Забайкалья и Дальнего Востока, принимавшиеся и в СССР, и в новой России. Правда, благодаря подписанной в 2009 году программе приграничного сотрудничества в Забайкальске недавно началось строительство нового лесоперерабатывающего комбината, на китайские капиталы строится его двойник в поселке Даурия и промышленная зона в поселке Моготуй. Но к самому Забайкальску это имеет мало отношения. В обращенной к России витрине «китайского экономического чуда», каковой на глазах становится Маньчжоули, по-прежнему отражается печальная судьба российской глубинки. Между тем в условиях продолжающегося мирового кризиса экономические связи с Китаем могли бы стать для России не только своеобразной страховкой, но и мощным подспорьем для развития. Пока же «Первые ворота в северную страну» ведут в никуда.

Ворота на Север

Тибет. Обустраивается «крыша мира»

«Новые тибетцы» перед дворцом Потала

Во всем мире продолжаются разговоры о «китайском чуде». Чудо это, выраженное в сотнях миллиардов долларов экспорта и импорта, процентах ежегодного роста валового национального продукта и иных цифрах, можно представить и по-другому. Например, начать рассматривать «китайские чудеса» поменьше, из которых состоит чудо большое. Преобразившийся в связи с Олимпийскими играми 2008 года Пекин. Обновленный благодаря ЭКСПО-2010 Шанхай и выросший напротив него «город небоскребов» Пудун. Шэньчжэнь, собирающийся затмить соседний Гонконг. А еще Чжухай, Сямэнь и другие приморские экономические зоны. А еще стремительно растущая сеть скоростных железных и автомобильных дорог. А еще…

А еще – Тибет. Там тоже происходит чудо. Такое впечатление сложилось после десятидневной поездки по большим и малым городам Тибетского автономного района, как официально называется эта горная провинция Китая. Она известна на Западе Джомолунгмой и другими вершинами-«восьмитысячниками», Далай-ламой, низкорослыми яками и другими диковинами. Но лучше начать с начала.

Московитов на улице Баркор больше нет

Для большинства иностранцев Тибет начинается с Лхасы, самого высокогорного города мира (3490 метров над уровнем моря), где в каждом номере гостиниц установлены кислородные аппараты. Правда, бесплатные аппараты почти никогда не работают, а переносные баллончики с чистым воздухом надо покупать. В самой Лхасе дышать можно и без баллончиков, если не бегать и не делать резких движений. Выйдя из гостиницы, мы с коллегами-журналистами неспешно двинулись куда глаза глядят.

Обычная улица небольшого провинциального китайского города. Одноэтажные лавки, закусочные, парикмахерские. Стоп! Парикмахерских подозрительно много. Перед ними на скамеечках сидят девицы, очевидно освободившиеся от стрижки-бритья. Но вот к скамеечке подкатывает внедорожник, из него выходят двое в какой-то военизированной форме и, не заходя в заведение, начинают оживленную беседу с выстроившимися в ряд мастерицами. Недолгий диспут заканчивается, приезжие и несколько «парикмахерш» уезжают. Только тогда до наших пытливых журналистских умов доходит суть происходящего. Эксперты напоминают, что из-за тяжелого климата командированные из «материкового» Китая приезжают на два-три года и не берут с собой жен. Возникающие физиологические проблемы решаются естественным образом.

На довольно пустынной сначала улице становится больше людей, повышается этажность придорожных торговых заведений. Показались золотые крыши храма. Улица вливается в настоящий широкий проспект, правда не прямой, как полагается проспекту, а круглый! Это знаменитая улица Баркор, в прямом смысле слова окружающая величественный монастырь Джокханг. Баркору несколько веков, еще в 1716 году христианский миссионер Ипполито Дезидери докладывал своим иезуитским командирам, что в районе квартала Баркор сложилось международное торговое сообщество из монголов, китайцев, московитов, армян, кашмирцев, непальцев и выходцев из Северной Индии. Уже тогда из Лхасы вывозили не только золото, но также такие экзотические товары, как сушеные хвосты яков, мускус, разнообразные лекарства тибетской медицины, меха, а ввозили чай, сахар, шафран, кораллы, янтарь. Сегодня на Баркоре не видно московитов и индусов, зато много китайцев, уйгуров и хуэйцзу (китайских мусульман) из соседних Синьцзяна и Цинхая, которых выделяют традиционные для мусульман белые шапочки. Для одних Баркор – это длинная ярмарка с множеством лотков, лавочек и магазинов. Для других – заключительный этап паломничества к буддийской святыне, какой является один из самых больших и самых намоленных храмов Тибета.

Сувениры бывают разные…

Лавка на улице Баркор

Вереницы бедно одетых и явно усталых мужчин, женщин и детей медленно движутся друг за другом, то падая ниц и простираясь на земле, то снова вставая, воздевая к небу руки с закрепленными на ладонях деревянными плоскими дощечками, которые играют роль «обуви» при вставании с земли. Снова упасть ниц, снова растянуться на земле, вытянув руки вперед, снова встать… Обычно паломники трижды проходят-проползают вокруг Джокханга. За спиной у некоторых из них деревянная «койка» и матерчатая подушка, с которыми они проделали многодневный путь до Лхасы. Выехав из столицы Тибета через пару дней, мы видели на горных дорогах настоящие караваны паломников. Кто-то совершал уже известные нам движения «лечь-встать-лечь», кто-то вез на себе тележку со скарбом и запасом продуктов. Требующий немалой физической силы молитвенный обряд довелось видеть затем и в других местах Тибета, богатых почитаемыми монастырями и храмами. Есть и другие формы общения с богами. В руках у некоторых верующих молитвенные барабаны, которые они постоянно крутят, каждый оборот барабана приравнивается к прочтению священной сутры, свернутый в рулон текст которой спрятан внутри барабана. Немало людей ходит вокруг храмов, вращая установленные обычно вдоль одной из внешних стен большие бронзовые барабаны с начертанными священными знаками-символами буддизма.

Паломники идут в Лхасу издали, дав обет либо искупить свои грехи, либо попросить Будду о даровании милости. Заодно они везут с собой что-нибудь на продажу, чтобы оправдать путешествие. Нехитрые товары – топленое масло и сушеный творог из молока яка, меха, полудрагоценные камни и предметы национальной одежды. Их либо продают посредникам с центрального рынка, либо пытаются продать на торговой улице Баркор. Туристки из западных стран впадают в неистовство при виде всевозможных украшений из серебра, бус и браслетов из голубых, желтых, коричневых, белых, зеленых камней. Мужчинам интереснее бронзовые статуэтки Будды, молитвенные барабаны, традиционные ножи, кожаные шляпы. Встречаются и страшноватые сувениры. Вот чаша для вина, сделанная из затылочной части человеческого черепа и обрамленная по краям серебром. Вот свирель из кости. «Самые звонкие инструменты получаются из костей девственниц, но они уже все проданы», – объясняет продавец. Хочется купить все – расшитые традиционными орнаментами мужские матерчатые сапоги, женские передники и халаты, коврики, замечательные сундуки для путешествий с нарисованными яркими красками львами или благопожелательными орнаментами. Несколько лавок торгуют танка, типичными для Тибета, Цинхая и других горных районов Китая буддийскими иконами, которые нарисованы клеевыми красками на шелке. На танка чаще всего изображен Будда, встречаются лики его учеников, сцены из буддийских преданий и тибетской истории.