Аура цвета индиго - Владимир Царицын

 Все легально. Все открыто. Нет никаких тайн. Если Город Будущего будет признан мировым сообществом, а в том, что это рано или поздно произойдет, Дантист не сомневался, то навести в «зоне» порядок – дело нескольких недель.

 - Эксперимент состоится, - пообещал Шатен. – Если вы с приятелем не передумали, конечно.

 - Ну почему же, - вступил в разговор Скиф. – Вам же нужны очевидцы. Я расскажу всем своим друзьям о параллельных мирах. Им будет интересно.

 Шатен взглянул на Дантиста, Дантист молча кивнул.

 - Хорошо. Тогда приступим. Немного о том, как будет проходить эксперимент… Сейчас вы будете погружены в гипнотический сон, который продлится пять минут. Ольга и ее друзья переместят вас, пока только мысленно, в тот параллельный мир, в котором вы интуитивно хотели бы остаться. Вы проживете некий отрезок времени в этом мире. Сколько, я этого не знаю. Может быть, час, может, день или больше, все будет зависеть от ваших сил, от тех потенциальных способностей, которые скрыты в ваших зашоренных ошибочными представлениями сознаниях. Вы попадете в ту точку прожитой вами жизни, где она могла бы развиться по другому сценарию. То, что вы увидите – это возможный вариант вашей судьбы… Итак, вы готовы?

 Скиф и Дантист подтвердили готовность. Эксперимент начался.

 Параллельный мир Скифа

 Скиф еще утром увидел Сан Саныча, их участкового, с которым его связывали отношения более тесные, чем любого другого воспитанника шестого Хабаровского детдома. Сан Саныч был единственным ментом, который не лез в его, Скифа, душу, не стыдил и не унижал его достоинства. Сан Саныч сам когда-то был детдомовцем и отъявленным хулиганом. Он лучше других своих сослуживцев понимал те мысли и чувства, которые гнездятся в головах таких трудных подростков, каким был Скиф, знал, откуда появляются всплески агрессии, и знал, как их гасить. Он всегда находил слова, которые ставили Скифа и ему подобных в тупик, заставляли думать…

 Утром Сан Саныч пришел в детдом не один. С ним был человек в штатском - мужик лет сорока, такой же пожилой, как и Сан Саныч. Зря этот мужик так вырядился. Серый в елочку костюм-тройка, неуставного розового цвета рубашка и красный в белый горошек галстук не ввели Скифа в заблуждение. Мент, это было ясно! Или эфэсбэшник, что для тринадцатилетнего детдомовца Ваньки Неизвестного (имя, присвоенное ему в детдоме) или Скифа как он сам себя окрестил, было одним и тем же.

 Ленка, карифанка Скифа, законопослушная в отличие от него воспитанница детдома, а потому любимица директора, Урсулы Егоровны, сообщила Скифу по секрету: Сан Саныч и ряженый мент затребовали его, Скифа, дело и сейчас втроем с У.Е. (так все звали Урсулу Егоровну) что-то обсуждают в директорском кабинете.

 Кранты, думал Скиф, колония по мне плачет…

 Колония плакала по многим детдомовцем, но по Скифу она просто рыдала, захлебываясь солеными слезами.

 Уйду к Бирюку, решил он. Он примет. Бирюку такие крутые парни, каким Скиф себя  считал, всегда были нужны. Бирюк занимался тривиальным рэкетом. Правда, в качестве прикрытия у Бирюка был небольшой бизнес - автомойка и два комка - но легальная деятельность давала Бирюку только немного бабок на бензин для его шестилитрового Бумера.

 Скиф сидел на деревянной лавке в столярке и шлифовал наждачкой палку от нунчаки. Эту палку он сварганил еще вчера из буковой ножки старого кресла, которое спер из кладовки. Отшлифовать нужно было тщательно. Потом он покроет ее лаком, и любимое оружие Скифа будет вновь служить ему верой и правдой.

 Скиф шлифовал палку и размышлял: когда будет лучше убежать: прямо сейчас, или дождаться чем эта бодяга закончится?..

 В столярку вбежала запыхавшаяся Ленка. Глаза у нее были круглые, на лице алели пятна возбуждения. Ленка всегда краснела, когда была возбуждена, кому-кому, а Скифу это было хорошо известно. Все, мелькнула мысль, надо валить пока не поздно.

 - Ванька! – закричала Ленка, хотя кричать было совсем не обязательно, некого было перекрикивать, в столярке они были одни, а станки не работали.

 - Сама ты… Манька, - разозлился Скиф. – Я – Скиф, сколько можно повторять?.. Чего орешь?

 - Ни какой ты не Скиф. И не Ванька. Ты Андрей. Андрей Бережнов.

 - С чего это ты взяла? – У Скифа екнуло сердце.

 - Если говорю, значит, знаю! – обиделась Ленка и выпалила: - Походу, твои предки нашлись.

 Скиф подскочил с лавки, палка от будущей нунчаки отлетела и закатилась под верстак. Скиф бросился к Ленке и, схватив ее за воротничок ситцевого платьишка, заикаясь, прохрипел:

 - В-врешь! Что ты сказала, д-дура?

 - Твои родители нашлись, - повторила Ленка и принялась сбивчиво рассказывать. – Они тебя искали, но найти не могли. Они за границей жили. Запросы разные делали. Но тебя только сейчас определили, где ты есть, и что ты ни какой не Неизвестный, а Бережнов. Тебя эфэсбэшники искали.

 Скиф отпустил Ленкино платье и, в изнеможении, сел на лавку. В  ногах он ощутил слабость, не мог стоять, если бы не лавка, сел бы просто на пол.

 - Сначала эти менты пришли, я тебе уже говорила, - продолжала Ленка, разглаживая помятый воротничок. – Потом, тот, что в гражданке, куда-то уехал. А потом снова приехал, и не один. С ним был мужчина, красивый такой, не старый еще, и женщина, тоже красивая, но не русская. Казашка или корейка…

 - Кореянка, - поправил ее Скиф, выбегая из столярки.

 Его ноги вновь обрели силу. Он бежал по гулким пустым коридорам к кабинету У.Е. Он никакой не Иван, и тем более не Неизвестный. Он Андрей, Андрей Бережнов! У него есть настоящее, не придуманное имя. Он такой же, как все. Как  те, которые находятся за стенами этого детдома. И у него есть МАМА и ПАПА.

 Скиф остановился перед дверью кабинета директора, переводя дух и вытирая пот со лба рукавом рубахи. За дверью, возможно, находились его родители. Там ждала его новая, неизвестная жизнь.

 Решившись, Скиф резко рванул дверную ручку на себя.

 Перед Скифом сидели Пьер Шатен и Ольга. Рядом открывал глаза его друг Дантист. Подросток детдомовец, который все свои тринадцать лет мечтал о встрече с родителями остался в другом мире. Все, что увидел и пережил Скиф, оказалось всего лишь сном, видением, которое возможно он сам и придумал…

 Параллельный мир Дантиста

 В операционном зале Штольца не оказалось. Пульт управления взрывателями был где-то здесь. Найти его Дантисту труда не составило, тем более, что теперь он знал о его существовании. Пускатели были не активизированы. Дантист огляделся. Дверь в соседний зал оказалась приоткрытой. Дантист подошел и заглянул в щелку. Штольц, покачивая головой и вздыхая, брел вдоль ряда стеклянных саркофагов. Он любовно поглаживал их, прощаясь со своими чадами.

 Дантист вошел в зал и остановился напротив Штольца, преграждая ему выход в операционный зал. Штольц заметил вошедшего Дантиста и в его глазах промелькнул страх.

 - Насколько я разбираюсь в подрывном деле, минные пускатели вы, господин Штольц, еще не успели активизировать, - сказал Дантист.

 - Вы? – выдавил из себя Штольц.

 - А кого вы рассчитывали увидеть? Конечно, я. Кому как не мне, вашему ассистенту, быть рядом в трудную минуту? – насмешливо произнес Дантист, и, стерев улыбку с лица, строго скомандовал: -  Ну-ка, герр Штольц, стойте смирно, руки за голову!

 Штольц криво усмехнулся, он уже справился с первоначальным  испугом.

 - Я ошибся в вас, Алекс, или как вас там, - сказал он в ответ, – но и вы заблуждаетесь на мой счет. Я способен признать свою ошибку и даже исправить ее.

 С этими словами Штольц выхватил пистолет и снял его с предохранителя.

 - Не делайте глупостей, Штольц, - спокойно сказал Дантист.

 - Будьте спокойны, молодой человек, - ответил Штольц. – Я уже допустил одну глупость, следующей не будет.

 Неожиданно в двери появилась Бажена. Штольц среагировал на движение и выстрелил в девушку, навскидку, не целясь. Он промахнулся, пуля ударила в стену, раскрошив кафельную плитку.

 Дантист метнулся к Штольцу, нырнув под вторую пулю, которая просвистела возле его виска и разбила один из саркофагов. Клон выпал из саркофага в зал, он задыхался и хрипел, выдавливая из легких жидкость, которая заменяла ему воздух. В третий раз Штольц выстрелить не успел, Дантист выбил из его руки пистолет и прижал Штольца к стене. Пальцы руки спецагента напряглись и сжались в щепоть, похожую на голову змеи. За своей спиной Дантист услышал спокойный голос, который меньше всего ожидал услышать:

 - Остановись, Дантист, - это говорил Зинка. – Не нужно его убивать. Мы солдаты, а не убийцы.

 Дантист повернул голову, криво усмехнулся и сказал:

 - История повторяется…. Хорошо, пусть живет, гнида. Пожизненное заключение не намного лучше смерти, а может быть и хуже.

 Он взял Штольца за шиворот и подвел к Зинке.

 - У тебя есть наручники?