Фантастические тетради - Ирина Ванка

— Природа альбианских ураганов уникальна, — рассуждал Бахаут, — ею должны серьезно заняться астрофизики. Надо смотреть зону целиком, весь Миграторий. Разве можно делать выводы, стоя на грунте? Ураган может объяснить все: и планетарные сдвиги внутри системы, и изменения оси вращения, и ваши циклические провалы, если на то пошло…

Но единственный астроном экспедиции больше интересовался местной фауной, чем загадкой стихии. Он отвел корабль на дальнюю орбиту и «вспахал» биосенсорным индикатором огромный пласт экваториальной территории.

Буря не возобновлялась. Словно планета приглашала пришельцев еще раз принять участие в этой маленькой феерии. Но ни один из пришельцев не торопился вернуться на грунт. Эф демонстративно презирал себя, съежившись в кресле пилота, а Мидиан занимался настройкой индикатора, не теряя надежды обнаружить хотя бы малейший энергетический всплеск.

— Вот что я вам скажу, дорогие мои шизофреники, — произнес биолог, появившись на лифтовой площадке навигаторской, — вы не одиноки в своих попытках сойти с ума. Очень скоро я присоединюсь к вам.

Эф и Мидиан, как по команде, развернули кресла. Руки биолога были перепачканы растворами, увеличительная маска висела на шее, шевелюра стояла дыбом, но лицо еще выражало остатки душевного равновесия, хоть и поблекшие от титанического усердия.

— Либо вы сейчас же пойдете со мной и скажете, что все это галлюцинация, либо я не знаю, как быть дальше…

Эф и Мидиан подлетели со своих кресел и ринулись в бытовой отсек, где невозможно было протиснуться между беспорядочными развалинами оборудования. Перед взглядами наблюдателей Бахаут разложил два одинаковых образца скальной породы и поочередно подверг их обстоятельному химическому анализу.

— Я все повторю у вас на глазах с осколком камня одной и той же скалы. Два образца дают совершенно разный результат. Пожалуйста, могу повторить сколько угодно. Можете проделать это сами.

Эф поднес к яркому лучу две банки с каменной крошкой и потряс.

— С одного и того же участка? — уточнил он.

— Абсолютно.

На обеих банках были указаны даты взятия образцов. Разница между ними была не более полутора суток.

— Эту пробу ты взял во время урагана? — спросил Эф.

— Именно так.

— А эту, соответственно, до… — он поставил обе емкости на лабораторный стол и отшатнулся. — И что же нам говорит химический состав?

— Помнишь запах гниющих библионов? Первый образец, взятый до урагана, по составу близок к известняку. Но второй… я готов поклясться, что это окаменелость слежавшихся листов папируса.

— Бред, — предположил Мидиан.

— Бред, — подтвердил биолог.

— Бред, — согласился с ними профессор, выдержав истинно профессорскую паузу. — Снаряжайте-ка вашу летучую букашку, дорогой Мидиан.

У развалин скалы, в тишине безветренной и безоблачной пустыни, с самого утра Бахаут трудился, не покладая рук. Он устанавливал буры на разные глубины, программировал работу приборов при экстремальных состояниях атмосферы. Проверял и перепроверял все, что должно было работать в урагане. Эф с Мидианом все это время прогуливались по пескам, вооружившись нехитрым устройством, отпугивающим фантомы, равно как и сложные биологические субстанции.

— Встретишь, — консультировал профессор младшего товарища, — не проявляй испуга. Подумай о чем-нибудь отвлеченном. О женщине, например. У тебя имеется женщина?

— Не имеется.

— То-то вас, молодых, тянет на приключения. Эфемерные твари тонко чувствуют стресс и не подходят к наблюдателю, если, конечно, не имеют цель откусить ему шлем. Подпусти это поближе и ни в коем случае сам не провоцируй контакт.

Ураган застал их среди полуденного зноя. Мрак подступал со всех сторон, пыль летела к небу, и скоро без маски стало невозможно дышать. Бахаут занес в машину рабочий мусор и подключился к связи.

— Ну, где вы бродите? Пора.

Профессор, забравшись на любимый задний диван, полез в карман за таблеткой.

— А я остаюсь, — сообщил Мидиан.

— Вы хотите сказать, мы остаемся, — предположил Бахаут.

— Вы отправляетесь на орбиту, а я остаюсь на грунте. Держите связь, делайте запись. В любой момент мне может понадобиться ваш совет.

— Исключено.

— Я должен быть здесь один. Без фантазий профессора, без машины в укромном месте, без вашего контроля, Бахаут. Наши ресурсы не бесконечны, а риск экономит время. Не так ли, друг мой?

На такое безрассудство Бахаут не нашел убедительных возражений. В таких случаях он прибегал к гипнотическим дарованиям Эфа, но профессора сразил мертвецкий сон за полсекунды до начала разговора. Расчет Мидиана был математически точен: в течение минуты контур машины должен быть замкнут, иначе защитное поле не справится с напором песка.

— Сейчас вы мне нужны на орбите, — убеждал Мидиан задумчивого биолога. — В конце концов, это моя экспедиция и вы не вправе нарушать ее замысел.

Красная «букашка» взлетела вверх и растворилась в мутных слоях атмосферы. Мидиан устроился в расщелине скалы и закрыл глаза. В ушах звенело, и клонило в сон. Противотуманная маска позволяла обозревать всклокоченную пустыню до края горизонта. Он видел только гримасу Бахаута и чувствовал себя виноватым мальчишкой, запертым в безлюдный отсек на вечно дрейфующей платформе. Время летело так быстро, что можно было увидеть движение столбика на хронометре, отсчитывающего минуты как секунды. «Здесь я состарюсь гораздо раньше», — почему-то решил Мидиан. Может, потому, что альбианские сутки оказались длиннее, и он адаптировался к этому так легко, словно Альба и впрямь была его родиной. Теперь он не верил в это ничуть. Песок шелестел о складки комбинезона, искры летали в сумеречном небе. Пульс ударял по вискам, отсчитывая то ли часы, то ли годы.

— Небо светлеет, — сообщил он Бахауту на борт корабля, — ураган кончается. Я по-прежнему один.

— Вы бы видели, Мидиан, какую красоту я наблюдаю сверху. Кольца идут по всему экватору, их сносит на полюса. Ах, если б профессор был «жив»… Какая красота творится мимо его ученого ока. Он посмотрит записи и непременно скажет, что я нарисовал это сам…

Мидиан поднялся взглянуть на работу оборудования, оставленного биологом, и метрах в ста от лагеря заметил силуэт большого кота. Далее он уже не различал ни слова. Потоки восхищения с борта корабля достигали его безликим шумовым фоном, не имеющим ни малейшего смысла. Кот же подпрыгнул в песчаные облака, схватил зубами летящий в его сторону плоский предмет и понесся прочь. Мидиан пулей вылетел из укрытия.