Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова - Татьяна Иванова

Альбом начинается стихотворением «Живой мертвец». «Живой» зачеркнуто и сверху надписано: «Новый».

Желаю, плачу и ревную,Как в старину…

Перевернем страницу:

Покоя, мира и забвеньяНе надо мне!

И дальше:

На севере диком стоит одиноко…

Потом что-то перечеркнуто карандашом, и снова повторяется тема про сосну.

В центре страницы рисунок: пальма на скале. Едут два всадника – Печорин и княжна Мери. Справа сухое дерево с одним суком. Через несколько страниц – снова «На севере диком» – вариант. Несколько страниц написаны карандашом. Это предисловие к «Герою нашего времени». Тут же черновой набросок: «У гр. В. был музыкальный вечер».

Рисунки окружающей природы и походной жизни, кавказские пейзажи, русский лагерь; едет арба, и на этом фоне одна тема с вариациями: «Сосна и пальма». Когда перелистываешь альбом, точно присутствуешь при рождении темы «Валерика» – хотя этого стихотворения здесь и нет.

Я к вам пишу: случайно! право,Не знаю как Я для чего.Я потерял уж это право.И что скажу вам? – ничего!Что помню вас? – но, боже правый.Вы это знаете давно.И вам, конечно, всё равно.Но я вас помню – да и точно,Я вас никак забыть не мог![273]

До настоящего времени не было портрета Варвары Александровны Лопухиной, который давал бы приблизительное представление об этой женщине, которую до конца дней любил Лермонтов. За последние годы Пушкинским домом в Ленинграде приобретен ее акварельный портрет[274], до сих пор остававшийся неизвестным. С портрета смотрит живая Варенька. Она держится очень прямо, что придает всей ее фигуре какую-то стремительность. Вдохновенный, наполненный большим внутренним содержанием облик дышит исключительным очарованием. Над бровью отчетливо выведена родинка.

Под портретом подпись карандашом: «Работа М. Ю. Лермонтова. Поэта». И дальше рукою Висковатого: «Работа несомненно М. Ю. Лермонтова и изображает Варвару Александровну Бахметеву, рожд. Лопухину. Пав. Висковатый».

В 1839 году у Варвары Александровны родилась дочь Ольга. Лермонтов видел девочку. Висковатый предполагает, что под этим впечатлением написано стихотворение «Ребенку».

О грёзах юности томим воспоминаньем,С отрадой тайною и тайным содроганьем,Прекрасное дитя, я на тебя смотрю…О, если б знало ты, как я тебя люблю!Как милы мне твои улыбки молодые,И быстрые глаза, и кудри золотые,И звонкий голосок… Не правда ль? говорят,Ты на нее похож…. Увы! года летят:Страдания ее до срока изменили;Но верные мечты тот образ сохранилиВ груди моей…[275]

Висковатый рассказывает о сильном впечатлении, которое произвела на Лермонтова встреча с девочкой. Он долго ласкал ребенка и потом, не в силах сдержать слез, вышел в другую комнату[276].

В. А. Лопухина умерла в 1851 году и похоронена в Москве в соборе Донского монастыря.

Глава четвертая. Передовая московская молодежь 30-х годов

В то время как в залах и гостиных дворянских особняков танцевали, играли в карты, сплетничали и злословили, в мезонинах и антресолях, где ютилась молодежь, шла иная жизнь.

Здесь мечтали о подвигах, спорили до рассвета, писали стихи.

Жизни-развлечению фамусовской Москвы лучшая часть молодежи 30-х годов противопоставляла свой идеал труда и борьбы; себялюбию и классовой ограниченности – идеалы гуманности и свободы.

Крепостничество отцов оскорбляло в них чувство человеческого достоинства, заставляло на каждом шагу негодовать и возмущаться.

Г нет николаевской реакции давил на слабые юные плечи. Героический пример декабристов звал на борьбу, но реальная действительность не давала возможности действия. Юноши тосковали, их мысль блуждала в туманных мечтах о подвиге, о жертве за свободу родины, за счастье человечества.

Молодежь 30-х годов продолжает лучшие традиции старшего поколения, к которому относились декабристы. Московский передовой юноша обоих поколений чужд карьеризма. Высокие общечеловеческие и гражданские идеалы преобладают в нем над узко эгоистическими интересами. Он отрицательно относится к официальной России и с глазах консервативного дворянского общества слывет опасным мечтателем.

В литературе и письмах 20-30-х годов часто встречаются слова «пылкий», «пылкость». На романтическом языке тех лет это означало избыток жизненных сил, внутреннее богатство, широту умственных интересов, яркость темперамента. Со свойственной им правдивостью и прямотой «пылкие» юноши проповедовали свои идеи, резко критиковали старый, консервативный мир.

Молодой Пушкин в Кишиневе ругает правительство и помещиков. Даже стоящий в стороне от политики юноша Одоевский постоянно спорит со своими старшими родственниками. В. Ф. Одоевский относится к молодым представителям старшего поколения. В год восстания декабристов ему только 22 года.

К старшему поколению «пылких» юношей примыкают два поэта-ровесника, очень различные по своему характеру и дарованию: Веневитинов и Полежаев. Оба зачахли в тюремном воздухе николаевской России.

Веневитинов – юноша-философ. Для него все люди – братья, а поэт – «друг вселенной». Его стихи были очень популярны среди современников. Веневитинов – человек исключительно высокого морального облика, «чистая поэтическая душа, задушенная в двадцать два года грубыми тисками русской жизни», – писал Герцен.

Полежаев – московский студент, отданный Николаем I в солдаты за вольнодумную поэму «Сашка». Поэма ходила в списках. «Свобода в мыслях и поступках» – отличительная черта героя поэмы – «пылкого» московского юноши, студента Саши. Полежаев, талантливый поэт, умер тридцати трех лет от чахотки в солдатской больнице.

К старшему поколению «пылких» московских юношей примыкал, хотя и был несколько моложе их, и друг Лермонтова Святослав Афанасьевич Раевский[277].

Раевский поступил в Московский университет в 1823 году и окончил его в год приезда Лермонтова в Москву. Он был студентом в период общественного подъема перед восстанием декабристов. Раевский интересовался творчеством Лермонтова и был близок с ним. Позднее, в Петербурге, Лермонтов вместе с Раевским писал свой роман «Княгиня Лиговская». Раевский поплатился высылкой за распространение стихов Лермонтова на смерть Пушкина, за которые сам поэт был сослан на Кавказ.

Московский юноша сильно меняется в новых исторических условиях, после разгрома восстания 14 декабря 1825 года.

С одним из «пылких» московских юношей 30-х годов мы уже встречались на страницах этой книги. Мы видели его в мезонине на Малой Молчановке, в подмосковной Середниково, мы читали его поэтические дневники. В костюме астролога, с гадательной книгой в руках, он преподносил на маскараде в «Благородном собрании» злые эпиграммы своим светским знакомым. Этот юноша не одинок. Он окружен друзьями и вдохновлен примером декабристов.

В драме Лермонтова «Странный человек», наряду с фамусовской Москвой, показана передовая часть московской молодежи. Сцены в доме Загорскиных рисуют быт и нравы фамусовской Москвы, раскрывают круг интересов московских гостиных, сцена у студента Рябинова знакомит с бытом студенческой молодежи. Здесь мы попадаем на одно из тех сборищ, которые происходили в мезонинах и антресолях дворянских особняков. Разговоры товарищей Рябинова вводят в круг студенческих интересов. Исторические судьбы России, ее героическое прошлое, ужасы крепостного права, – философия, поэзия, театр, – игра любимца московской молодежи актера Мочалова – вот темы, которые с жаром обсуждались в студенческих комнатах, в то время как в гостиных с неменьшим жаром пересуживались чужие семейные дела.

Эти юноши не были аскетами. Они любили повеселиться. Дети фамусовской Москвы, они могли подчас злоупотреблять радостями жизни, которые иногда шли в разрез с волновавшими их проблемами высокой морали. В студенческой сцене драмы «Странный человек» Снегин и Заруцкий читают стихи Арбенина, его философские и лирические излияния, под шумный аккомпанемент студенческой пирушки.

Герой драмы Владимир Арбенин – передовой московский юноша 30-х годов, наделенный некоторыми индивидуальными чертами автора. В своих лирических стихотворениях Лермонтов выступает непосредственно от лица этого юноши. В поэмах и драмах он переодевает его в разные костюмы, переселяет в разные эпохи, меняет его национальность и общественное положение. Но мы узнаем его под всяким гримом. В средневековом испанском костюме или в, латах древнерусского воина он остается все тем же «пылким» московским юношей 30-х годов, влюбленным в жизнь и в то же время готовым от нее отказаться, чтобы принести себя в жертву родине и человечеству.