Академия Клементины (СИ) - Цезарь Юлия "Skazka569"

Он прошёл мимо её стола и остановился теперь уже у другого студента, у которого наглым образом забрал бумагу и прочитал записку. Он знал, что это со стороны преподавателя подло (пусть спасибо скажут, что читал не вслух), зато такое его поведение быстро отбивало желание перебрасываться бумажками у всех детей на его уроках.

И сейчас понял, что не зря это сделал. Медленно повернув лицо к Аните, Йеон сощурился.

— Мисс Ньюман, до приказа директора, вы отстраняетесь от занятий.

— Ч-что?

По классу прошел гул непонимания и возмущения. За что?! Ладно, из кабинета выгнать за записки, но это!.. Однако, сам профессор преследовал другие цели. И пока ученица сидела в ступоре, Ридмус опустил записки рядом с принцем, но на него так и не глянул.

— Повторять не буду, мисс. Покиньте мой кабинет. Немедленно.

Голос был тих, отчего угрозы в нём было намного больше. Всё еще не понимая, что произошло, Анита поднялась с места, будто в тумане собрала вещи и медленно покинула кабинет.

— Продолжим занятие, — как ни в чем ни бывало объявил Ридмус.

Перечитав последнюю записку ещё раз, Генрих серьезно задумался. Профессор Ридмус не был тем, кто стал бы наказывать за простую записку отстранением. Уж что творила Ева на его занятиях на первом курсе, он и то не был так строг. Кстати о ней, Ева не появилась сегодня на занятиях. Ладно монстрология, но уроки Ридмуса она ещё ни разу не пропускала. Это было странно. С субботы он ее не видел с тех пор, как проводил до входа в академию. Неужели она всё-таки попала в какие-то неприятности? Хотя в таком случае об этом уже знали бы все студенты.

Но сейчас Генриха больше волновало состояние другой девушки. Если Шелья напридумывала чего лишнего, наверняка ей сейчас приходилось тяжко. Надо найти Риз на обеде и переговорить.

Глаза Генри опять упали на записку. Что-то его беспокоило в этих строках. «Не достойна существовать…» Неужели? Анита та ещё дрянь, но на убийство не способна. Но после этого открытия Генрих уже не мог спокойно слушать лекцию. Придется отрабатывать потом, но мозги его сейчас думали совсем в другом направлении.

— Профессор, мы можем поговорить? — подошёл Генри после окончания пары, когда остальные студенты покинули кабинет.

— О чем именно? — повернулся к нему Йеон, расставляя оценки в журнале.

— Пожар в женском корпусе был не случайным. Подожгли дверь в комнату Риз Силен, — ответил Генрих. — Подозреваю, что это кто-то из учеников, которые ее травили, но мне трудно поверить, что кто-то из них способен на убийство.

Профессор Ридмус тяжело вздохнул, переводя взгляд на свой стол. Его рука, что до этого машинально работала с бумагой и пером, остановилась, а сам он медленно поднялся из-за своего стола.

— Хочу напомнить вам, ваше высочество, что в этих стенах вы всего лишь студент. И даже за пределами этих стен вы пока еще не в праве совать свой нос не в свои дела. Здесь за жизнь учеников ответственность лежит на наших плечах, а не на ваших. Не стоит считать нас, взрослых, совсем за идиотов. Так что, будьте добры, покиньте и вы мой кабинет. Также позвольте напомнить, что посещение комнат противоположного пола строго запрещено, и хоть теперь корпуса не разделяет сад, правило это не отменено. Еще раз узнаю о такой выходке, и вас будет ждать куда более серьёзное наказание, чем вы думаете. Ступайте!

Взглядом указав, что терпеть хоть какие-то протесты он не собирался, Ридмус сел обратно за стол и вернулся к своим записям. Учителя и так повинны в том, что не проследили за этим происшествием. На академию Ребеллион упала страшная тень позора, и начиная с субботы в королевство было отправлено сотни жалоб на школу от пострадавших (и нет) учеников. Отец вспомнил о сыне, когда соизволил почитать жалобы, и обещался приехать с проверкой. Это угнетало. Этот ужасный человек вообще не должен был появляться в стенах академии.

Боковым зрением Ридмус видел, как разочарованный и злой принц развернулся к нему спиной и прошагал к выходу.

Что же Йеон творит? Перед ним же принц. Нормальный, адекватный и разумный парень. И сейчас вспоминая Вильгельма, Ридмус осознал, что своим поступком, не поддержав и не позволив проявить наследнику участие, просто превратит его в того же короля, который был у власти сейчас. И тогда королевство еще долго не выберется из войн, голода и страдания.

— Генрих, подожди. — Спокойно, тихо, и, если прислушаться, вина в его голосе тоже была слышна. Принц обернулся, и профессор Ридмус указал на парту перед собой. — Присядь, прошу. — Генри послушал, и только когда их лица оказались на одном уровне, Йеон ответил на первые слова Генриха: — Я знаю, откуда начался пожар. Я чувствовал, в каком месте источник больше всего противился моему изгнанию. И я даже видел чашу и определил, что за колдовство было применено. Обычное и безобидное. «Холодный огонь». Её не хотели убить, а просто напугать. Но ты ведь понимаешь, что могло превратить столь слабое заклинание в то, что сокрушило целый корпус? — Они не были на уроке, но Йеон хотел прощупать, насколько догадался обо всём сам Генри.

— Но «Холодный огонь» не мог такое сотворить, — засомневался Генрих, но авторитет профессора Ридмуса, пусть и слегка пошатнувшийся, все равно был непререкаемым.

Генрих задумался. Что же могло так сильно исказить столь безобидную магию? Тогда он не почувствовал настоящей тьмы в заклинании, которой была пропитана вся кладовка, где ранили Ридмуса. Значит, убить действительно не хотели, и на обычную издевку это не похоже. Ревность? Он достал записку от Аниты и ещё раз перечитал: «Не достойна учиться, не достойна существовать, не достойна быть подле меня…»

— Проклятье, — ругнулся Генри, боясь собственной догадки, и сжал бумажку в кулаке. Если заклинание сотворили, испытывая жгучую ревность, оно могло превратиться в нечто ужасное. Получается, что косвенно, но он виноват в том, что случилось, а теперь из-за этих слухов Риз в ещё большей опасности! — Ревность. Тем вечером я пересекся с Анитой в библиотеке, и Риз была со мной. Это уже ни в какие рамки. Простите, профессор Ридмус, мне нужно идти. По академии разошелся слух…

Нетерпеливо топая ногой, Генри порывался вскочить и кинуться на поиски Риз. Нельзя допустить, чтобы нечто подобное повторилось. Он должен найти ее и обезопасить.

— Спокойно, Генрих. — Несильным потоком воздуха Йеон закрыл дверь своего кабинета прямо перед самым носом Генри. — Ты прав. Ревность — это одна из самых сильных и опасных эмоций. Молодец, что догадался, но, как я и сказал, убить не попытались. Твоё окружение — это еще дети, а не убийцы, помни это. Сейчас в открытую никто не будет причинять кому-либо вред. Тем более сейчас обед, на который я также собираюсь пойти.

Только после этих слов профессор Ридмус встал из-за стола, подошёл к принцу и открыл перед ним дверь, теперь уже позволяя выйти. Генрих пока еще был слишком горяч, подобно тому самому пламени. И это пламя несущий его человек должен был научиться подчинять, притормаживать, направлять в нужное русло.

— Я не смею обвинять Аниту, — между тем прошептал Йеон, — но мы сейчас проверяем учеников, которые испытывают сильные эмоции по отношению к ученице факультета воинов. Пока что под описание детей, которые брали из оранжереи пригодные для «Холодного огня» ингредиенты, подходят семь учениц. И прежде, чем обвинять кого-то, мы должны всё спокойно проверить, вы меня услышали?

Йеон практически заставил Генриха взглянуть на себя, услышать его. В таком деликатном деле, как поимка преступника, нужно быть осторожным, и раз теперь Генри введен в курс дела, он тоже должен быть осторожным. Йеон надеялся, что мальчик это понимал.

— Да, вы правы, ученики — это не подосланные кем-то убийцы, — остыл немного Генрих. Его напряжённые плечи немного опустились. Сейчас не время бросаться обвинениями, и Ридмус прав ещё в том, что Генрих не обязан взваливать все на себя. В этой академии все преподаватели высшего класса, они во всем смогут разобраться. — Просто меня беспокоит, что эта история может каким-то образом касаться меня. Я нисколько не сомневаюсь в компетенции вашей или других преподавателей, знайте, я готов помогать в этом деле, если потребуется. Вашему расследованию не помешаю, но за Риз буду приглядывать, если позволите.