Профи из «Вымпела» - Сергей Москвин

– Для того чтобы ответить тебе, я должен встретиться с пленными русскими, которых держат у себя твои полевые командиры, – произнес Гамид в ответ на вопрос Басаева.

Старый «Москвич» с насквозь проржавевшим кузовом и вконец разбитой подвеской довольно ходко бежал по сельской дороге. Управляющий машиной молодой водитель, парень лет двадцати, немногим старше казненного за измену предателя Равшана, весь сжался от страха и молча крутил баранку. Он не служил под началом Басаева, хотя периодически и выполнял отдельные его поручения, и ни за что не согласился бы отвезти Гамида с двумя сопровождающими его арабскими боевиками в село Майртуп, если бы не боялся посланцев эмира больше, чем российских милиционеров с дорожных блокпостов. Но Хасан с Исой так взглянули на него, когда он, сославшись на неисправность машины, попробовал отказаться от поездки, что парень тут же согласился.

Преодолев за час около сорока километров, машина наконец въехала в село.

– Куда теперь? – побелевшими от страха губами прошептал водитель, обращаясь к Гамадову.

– Выезжай на центральную улицу, а дальше я покажу, – ответил ему с переднего сиденья Гамид.

Не знающие чеченского языка и оттого не понявшие смысл вопроса Иса и Хасан не удостоили водителя вниманием.

Прежде Гамид никогда здесь не бывал, поэтому в поисках дома дядьки находящегося в подчинении у Басаева полевого командира Ужаха Исрапилова приходилось полагаться лишь на объяснения эмира.

– Медленнее, – приказал Гамид водителю. – Где-то здесь должен быть нужный нам переулок.

Переулок отыскался в том месте, где и указал Басаев, но он был столь узок, что проехать по нему на машине оказалось совершенно невозможно. Гамид выругался. Идти пешком – это значит показаться жителям села, среди которых наверняка есть и осведомители русских. Если бы не слухи о том, что в плену у Ужаха находится какой-то российский железнодорожник, Гамид не поехал бы в это село. Но пренебрегать допросом работника объекта повышенной опасности, каким является железная дорога, конечно же, не следовало. Тем более что все ранее допрошенные Гамидом пленные не сообщили ему ничего интересного.

Приказав арабам следовать за ним, Гамид первым выбрался из машины и быстро зашагал по переулку прочь от центральной улицы. Сзади донесся шум двигателя разворачивающейся машины. Подвозивший их водитель спешил убраться восвояси. Пройдя около двухсот метров, Гамид увидел выбеленный мелом высокий забор с металлическими зелеными воротами, за которым виднелась крыша расположенного в глубине двора дома. Забор и ворота в точности соответствовали полученному от Басаева описанию. Гамид подошел ближе и трижды ударил в железную калитку. В ответ на его стук за забором оглушительно залаяла собака. Ее лай сейчас же подхватили псы в соседних дворах. Гамид раздраженно поморщился: теперь все соседи узнают, что у Исрапиловых появились чужие. Но, видно, соседи оказались нелюбопытны. Во всяком случае, никто из них в переулок не вышел. Наконец калитка распахнулась, и Гамид увидел перед собой самого Ужаха. Несмотря на летнюю жару, полевой командир был в толстых, заправленных в сапоги штанах и черной рубашке с длинными рукавами. Он поздоровался с гостями, не выразив, впрочем, особой радости от их визита, и, посторонившись, пропустил Гамадова и сопровождающих его арабов во двор.

– Нас могли видеть по дороге, поэтому не будем терять времени и сразу перейдем к делу, – объявил Гамид Ужаху.

Тот согласно кивнул. Визит посланцев Басаева представлял опасность и для принимающего их хозяина, поэтому предложение Гамадова встретило полное понимание у Ужаха Исрапилова. В соответствии с правилами кавказского гостеприимства и по случаю визита специального посланца эмира, на углях разведенного во дворе мангала доходил отменный бараний шашлык. Но беспокоящийся за свою безопасность гость сам пренебрег оказанным ему уважением. Поэтому Ужах решил не удерживать опасного гостя в своем доме. Изменит тот свое решение – сесть за стол никогда не поздно, нет – путь проваливает.

– Мне необходимо допросить твоих пленников, – объяснил цель своего визита Гамид.

Исрапилов снова кивнул и повел Гамида за собой в глубь двора. Остановившись возле сколоченного из толстых досок сарая, он вынул из петель широкий деревянный брус, служивший дверным запором, и распахнул входную дверь:

– Вот они. Допрашивай.

Гамид заглянул внутрь и увидел двух забившихся в угол сарая оборванцев в лохмотьях, бывших некогда военной формой.

– Кто это? – удивился он.

– Солдаты-срочники из какой-то строительной части, которых я взял зимой у Сержень-Юрта, – равнодушно объяснил Ужах. – Слизняки, а не воины. Тьфу, – добавил он и презрительно сплюнул на землю. – Думал выкуп за них получить. Да кому они нужны, никто не платит. Наверное, придется зарезать, чтобы зря не кормить.

Судя по внешнему виду пленников, их содержание обходилось Ужаху не дороже содержания скотины. Но судьба двух русских солдат меньше всего интересовала Гамида. Он повернулся к Ужаху:

– Этими я займусь позже. А сначала я хотел бы допросить твоего железнодорожника.

– Вах! – делано изумился Исрапилов. – О чем говоришь, брат? Какой еще железнодорожник?

Гамиду все стало ясно. Слишком демонстративным выглядело изумление Исрапилова. Причина, по которой тот старается скрыть своего пленника, тоже не вызывала сомнений. Просто Ужах надеется получить за железнодорожника выкуп и боится, что столь ценный товар у него могут отобрать. Не желая вступать в длинный спор с Исрапиловым, Гамид вошел в сарай и, пнув одного из солдат ногой в грудь, спросил:

– Где третий?

Солдат, опрокинувшийся от его удара на землю, испуганно заморгал и, встретившись с повелительным взглядом Исрапилова, отрицательно замотал головой. Но Гамид не собирался сдаваться. Он повернулся к своим охранникам и отчетливо, чтобы слышали пленники, сказал по-русски:

– Хасан, отрежь ему палец, – кивком головы Гамид указал на валяющегося у его ног солдата. – Если не скажет, где третий пленный, отрежешь ему еще один палец. И так до тех пор, пока не начнет говорить или не сдохнет.

Хасан молча вынул из закрепленных на поясе ножен охотничий нож и направился к пленнику. Тот в ужасе засучил ногами по устланному соломой полу сарая и жалобно завыл:

– Не режьте. Он в яме, под полом.

Гамид разбросал солому и увидел в полу квадратный деревянный люк. С довольной улыбкой он поднял взгляд на Исрапилова, но тот демонстративно отвернулся.

Через несколько минут спустившийся в люк Хасан выволок из вырытой под полом ямы осунувшегося мужчину лет двадцати пяти. Но все же третий пленник выглядел несравненно лучше увиденных ранее солдат. На нем был хотя и сильно испачканный, но относительно целый рабочий комбинезон и вполне добротные ботинки без шнурков.

– Имя?! – грозно спросил пленника Гамид.

– Михаил, Нелюбин, – раздельно произнес тот.

– Надо же, Нелюбин, – усмехнулся Гамид. – Где работал, Михаил Нелюбин?

– В Гудермесе, на станции, – признался пленник. – А до этого в Канаше, составителем поездов.

– Где?! – не сумел скрыть охватившего его волнения Гамид.

Он решил, что ослышался и пленный железнодорожник сейчас назовет другую станцию. Но тот повторил:

– В Канаше. Только там платили мало. А у меня недавно сын родился. Вот я и завербовался в Чечню, чтобы подзаработать.

Гамид прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы утихомирить бешено колотящееся в груди сердце. К дьяволу пилотов с их авиалайнерами! Обыкновенный составитель поездов, работающий в нужном месте, может принести не меньшую пользу. Потому что ни один авиалайнер не поднимет в воздух то, что запросто перевозится по железной дороге.

Михаил Нелюбин испуганно смотрел на стоящего перед ним незнакомого чеченца, который о чем-то сосредоточенно думал, прикрыв глаза. В отличие от Ужаха и его подручных, незнакомец говорил по-русски практически без акцента. Задавая свои вопросы, он не угрожал и не бил. И уже только за это Михаил был ему благодарен. Он был бы просто счастлив, если бы незнакомец выкупил его у прежнего хозяина, который чуть ли не ежедневно избивал его. А ведь он сделал все, что велел ему хозяин, позвонил и домой жене Люде, и в деревню матери, умоляя их собрать деньги для выкупа, хотя и знал заранее, что запрошенная Ужахом сумма для них совершенно нереальна. Михаил пытался объяснить это хозяину, но тот в ответ снова избил его. Может быть, этот незнакомец выслушает и заступится за него перед Ужахом.

Пока Михаил соображал, как лучше обратиться к незнакомцу, чеченец открыл глаза, подал знак своим помощникам, и двое совершенно жутких людей с застывшими каменными лицами выволокли его из сарая. Видимо, их бесцеремонность не понравилась хозяину, он что-то резко выкрикнул на своем языке и попытался загородить им дорогу. Но незнакомец улыбнулся и что-то сказал Ужаху, после чего тот сейчас же отошел в сторону. Несколько минут хозяин и его гость о чем-то разговаривали. Михаил не понимал слов, но догадался, что речь идет о деньгах. Неужели гость собирается выкупить его у прежнего хозяина?! – забилась в мозгу Михаила радостная надежда. Незнакомый чеченец указал на сарай, где остались солдаты Иван и Саша, и поднял вверх два пальца. Ужах ответил ему длинной непонятной фразой, после чего согласно кивнул. Михаил, с волнением наблюдающий за их разговором, понял, что они договорились. Явно довольные результатами заключенной сделки, они пошли в глубь двора, откуда доносился аромат жарящегося на углях мяса. Двое ужасных людей, державших Михаила за руки, двинулись за ними следом, и вскоре Михаил уже сам увидел дымящийся мангал, на котором в ряд лежали шампуры аппетитнейшего шашлыка. От запаха жарящегося мяса у Михаила закружилась голова и подогнулись ноги, и он непременно упал бы, если бы молчаливые конвоиры не держали его за руки.