Город гибели - М. Джеймс

— Да, мне хотелось бы, чтобы это унесли! — попросил я.

Он звонком вызвал слугу. Втроем мы сняли портрет и поставили его на лестничной площадке лицом к стене.

— Ну она, однако, и тяжела, эта старая леди. — Джон вытер пот со лба. — Может быть у нее что-то на совести.

Меня также удивила необычная тяжесть картины, и я уже хотел было об этом сказать, когда, случайно бросив взгляд на свою руку, я увидел, что ладонь вся залита кровью!

— Я, должно быть, поранился, — сказал я.

— Да и я тоже! — воскликнул с удивлением Джон.

В это же самое время слуга вынул платок и вытер себе руки: на платке остались кровавые следы. Вместе с Джоном я вернулся в комнату, чтобы смыть кровь: ни он ни я не обнаружили ни малейших следов ранений или даже царапин. Словно под воздействием молчаливого согласия мы перестали говорить об этом странном событии, но я знал, что он, так же как и я, думает об этом.

Воздух был недвижим, парило, в особенности после ужина, когда уже стало ясно, что обязательно будет гроза. Вся компания сидела за чаем в аллее, идущей вокруг газона. Там были также Джон и я. Ни одна звездочка, ни один лучик света луны не пробивали темной пелены туч. Наша компания постепенно таяла, женщины пошли спать, мужчины рассеялись в курительной комнате и в бильярдной, в саду остались только мы двое: Джон и я. В течение всего вечера у меня было впечатление, что его гложет какая-то мысль, но только сейчас, когда мы остались одни, он решился открыть ее.

— Слуга, который помогал нам снимать портрет, тоже был с кровью на руке, ты заметил? Я его минуту тому назад спросил, не поранился ли он, на что он ответил, что поначалу он тоже так думал, однако не нашел ни малейшего признака. Так откуда же взялась эта кровь?

Так как я запретил самому себе думать об этом случае, особенно перед сном, то я решил выдержать и не допустить разговора на эту тему.

— Не знаю, — коротко отрезал я, — и это меня совершенно не касается, раз портрет миссис Стоун уже не висит над моей кроватью.

Джон встал.

— Однако же это очень странно… — сказал он задумчиво и, глянув в сторону дома, воскликнул: — Смотри! Какая удивительная вещь!

Его собака, ирландский терьер, как раз вышла из дома и стала в приоткрытых дверях холла. Яркая дорожка света шла через газон к воротам и падала на площадку за оградой, где буйно росли сорняки и грецкий орех. Собака внезапно ощетинилась и неистово заворчала, ощерившись, словно хотела броситься на кого-то. Не обращая ни малейшего внимания ни на своего хозяина, ни на меня, она двинулась на вытянутых ногах в сторону ворот, и вся ее поза выказывала напряжение и беспокойство. Она старалась различить что-то за железными прутьями, непрестанно ворча. Внезапно смелость покинула ее, и она повернула обратно, от страха начав ползти.

— Она так ведет себя по нескольку раз на день, — сказал Джон, — как будто что-то видит за воротами, чего панически боится и одновременно ненавидит.

Я подошел к воротам и посмотрел через прутья: в траве что-то задвигалось, и до моих ушей донесся неопределенный тихий шорох. Через минуту я узнал урчание кота. При свете спички я увидел, как пушистый, голубой персидский кот ходит по кругу в позе, выражающей экстаз, высоко поднимая лапы, с хвостом, поднятым вверх, как знамя. Время от времени он нагибал голову и отирался о траву, ласкаясь, а глаза у него горели фосфорическим светом.

— Кажется, мы обнаружили разгадку тайны, — пошутил я. — Этот великолепный кот празднует тут кошачью «Вальпургиеву ночь».

— Дарий сюда часто приходит, — пояснил Джон, — но это не разгадка тайны, так как Тоби живет с ним в большой дружбе. Тайна заключается в том, что то, что доставляет коту невероятное удовольствие, вызывает у собаки бешенство и страх. Что этот кот здесь ищет?

И затем я вспомнил чудовищную подробность из своих сновидений, когда за воротами, именно в том месте, где кружился кот, я видел белый каменный надгробный камень со зловещей надписью. Я не успел ответить Джону: внезапно как из ведра полил дождь, и персидский кот проскользнул между прутьями и влетел в дом, чтобы спрятаться. Мгновение он сидел на пороге, пронзая взглядом темноту, а когда Джон отодвинул его, чтобы закрыть двери, то кот ударил его лапой.

Теперь, когда портрет миссис Стоун был вынесен на площадку, комната перестала внушать мне беспокойство, а инцидент с кровью на руках и загадочное поведение собаки и кота пробуждали во мне только любопытство. Мне хотелось спать, я устал, и последний мой взгляд, перед тем как заснуть, упал на темно-красный квадрат над кроватью, который резко выделялся на фоне выцветших обоев. Я погасил свечу и мгновенно заснул.

Проснулся я внезапно и подскочил на постели, словно кто-то посветил мне прямо в лицо. Я осознал, что нахожусь в той самой комнате, которую я так боялся в своих снах. Над домом раздавался гром, но я не мог объяснить себе, что это только молния пробудила меня и заставила мое сердце биться сильнее… Я знал, что в комнате вместе со мной что-то есть и инстинктивно вытянул руку, чтобы это что-то отпихнуть от себя. Я наткнулся на раму портрета, который висел над кроватью…

Я выскочил из кровати, перевернув ночной столик и часы, свеча и спички упали на пол. Зигзаг молнии прорвался через тучи, и в ее бледном свете я увидел портрет миссис Стоун на прежнем месте. В ногах кровати стояла какая-то фигура в белом платье, испачканном землей и грязью. Она вглядывалась в меня, нагнувшись, и я узнал лицо с портрета! Снова наступила темнота, черная как смоль.

Гром перестал грохотать, в гробовой тишине до меня донесся легкий шелест, и, что хуже, я почувствовал вонь разлагающегося трупа. Чья-то рука оперлась на мое плечо, тут же над ухом я услышал неровное быстрое дыхание. Я знал, что это не существо из плоти и крови, хотя воспринимал ее всеми органами чувств: словно после расставания с телом она обрела силу являться людям.

Хорошо знакомый мне голос произнес:

— Я знала, что ты придешь сюда, в комнату в башне! Я долго ждала тебя. И наконец ты пришел. В эту ночь я буду веселиться и праздновать. А скоро мы будем пировать вместе!

Ее дыхание защекотало мне по шее. И тогда страх, который парализовал меня, отступил, дав место инстинкту обороны; я рванулся, сжав кулдки, и нанес удар в темноту. Раздался звериный крик, и что-то глухо упало рядом со мной. Что бы это ни было, я не хотел этого касаться; в несколько прыжков я домчался до дверей и, к счастью, сразу же нащупал ручку. Я выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь. Очутившись на лестничной площадке, я услышал, как Джон выходит из своей комнаты этажом ниже. Через мгновение он вбежал наверх с подсвечником в руке.

— Что случилось?! — закричал он. — Я спал под твоей комнатой, и меня пробудил такой шум, словно… О Боже, у тебя кровь на плече!

После он рассказал мне, что я был бледен как полотно и шатался, а на плече виден был отпечаток окровавленной руки.

— Там, там… — невразумительно бормотал я, указывая на комнату. — Она там, понимаешь? И портрет там тоже висит, на том же самом месте…

— Это тебе кошмар приснился! — улыбнулся он снисходительно, отодвинул меня в сторону и открыл двери.

Я был словно разбит параличом, у меня не было сил ни задержать его, ни пойти вместе с ним.

— Что за страшный запах! — сказал он и исчез из поля моего зрения за дверями, но тотчас же выскочил оттуда, столь же бледный, как и я.

— Портрет висит там… — заговорил он возбужденно. — Но на полу… на полу лежит что-то ужасное… что-то из гроба… облепленное комками земли… идем отсюда, быстро!

Я дрожал от расстройства нервов, отвращение доводило меня до тошноты, я сам не знаю, как сумел спуститься по лестнице. Джон свел меня, украдкой бросая наверх беспокойные взгляды. Мы вошли в его комнату на втором этаже, и там я рассказал ему историю из своих снов так, как я ее тут представил.

Мне уже остается добавить немногое, я хочу только лишь напомнить, что наверняка многие читатели слышали о весьма странной и невыясненной истории относительно кладбища в Поли, случившейся несколько лет тому назад. Тогда три раза была предпринята попытка похоронить тело женщины, совершившей самоубийство. Каждый раз гроб оказывался выброшенным из могилы при невыясненных обстоятельствах. В конце концов, чтобы предотвратить сплетни вокруг этого дела и избежать ненужной болтовни, было принято решение похоронить самоубийцу втайне на неосвященной земле: ее похоронили вблизи ворот за стеной, окружающей сад и дом, в котором эта женщина когда-то жила. Она совершила самоубийство в комнате в башне, а звали ее… Джулия Стоун.

Однако и в этом месте она не нашла покоя: тело ее было снова выброшено из могилы, а гроб, который вскоре был найден, оказался полным крови.

Э. Ф. Бенсон