Бандитский Петербург - Андрей Константинов

Основными аргументами для их освобождения стало состояние здоровья, хорошее поведение в тюрьме и то, что «… из предъявленных в суд документов… не следует вывода об обоснованности предъявления обвинения по статье 77 УК РФ (бандитизм)», – хотя есть четкие разъяснения пленума Верховного Суда России по вопросу рассмотрения в судах на местах дел об обоснованности содержания под стражей во время следствия, где точно и ясно сказано: суды не вправе входить в обсуждение вопросов о виновности, они должны лишь оценивать правильность следственной процедуры…

Примечательно, что тогда же народный суд Ленинского района принимает решение оставить Малышева в тюрьме, хотя Малышев обвиняется в совершении преступлений совместно с освобожденным Берлиным, а Берлин – соответственно с Малышевым… На свободе Берлин и Кирпичев дают многочисленные пресс-конференции, пишут статьи и книги, в которых «разоблачают» следствие и оперработников…

28 сентября 1993 г. тот же народный суд Ленинского района принимает решение освободить проходящего по «малышевскому делу» мастера спорта международного класса по боксу Ильдара Мустафина – с учетом его слабого здоровья…

Тем временем сидящие в тюрьме бандиты получают отрадные весточки с воли: «Братва, не бойтесь ментов, сидите спокойно, вопросы решаются»

Однако в ночь с 1 на 2 октября 1993 г. сотрудники РУОПа вновь задерживают Владислава Кирпичева и с ним шестерых «коллег» – с предъявлением новых обвинений. Во время задержания на квартире Кирпича отмечался день рождения его молодой жены – Татьяны. Пьяный Кирпичев страшно расстроился и заявил, грязно ругаясь, что он знал о своем задержании заранее – его, мол, предупредил об этом по телефону Валерий Большаков, первый заместитель прокурора города, ранее получивший от Кирпича взятку в размере 200 тысяч долларов США. Цель достаточно очевидна: вбить клин между милицией и прокуратурой, скомпрометировав Большакова…

14 октября вновь берется под стражу Ильдар Мустафин – ему предъявляется дополнительное обвинение.

13 октября 1993 г. в народном суде Ленинского района должно было слушаться дело об обоснованности содержания под стражей Александра Малышева. Без указания причин слушание дела было отложено на неделю. Любопытный факт – в бандитской среде Петербурга всю эту неделю (с 13 по 20 октября) царило необыкновенное оживление по поводу ожидаемого освобождения Малышева, был даже назначен банкет для его встречи… 20 октября слушание дела переносится на сутки по достаточно оригинальной причине – «судье срочно понадобилось отлучиться домой…»

21 октября возле здания народного суда Ленинского района не было никого из малышевской свиты – каким-то образом они заранее узнали, что слушание снова не состоится, – пришла лишь одна старинная приятельница Малышева – ей, наверное, хотелось просто на него взглянуть… Заседание было перенесено на 1 ноября. Однако 30 октября председатель народного суда Ленинского района вообще отказался рассматривать в своем суде дело об изменении меры пресечения Александру Малышеву, оно было передано в народный суд Калининского района, который на выездном заседании в изоляторе на Шпалерной, 25,1 ноября 1993 г. не удовлетворил ходатайство адвокатов Малышева.

Однако настоящий «судебный апофигей» наступил 10 ноября, когда народный суд Ленинского района рассматривал дело об обоснованности содержания под стражей Ришата Рахматулина, также проходящего по «малышевскому» делу и обвинявшегося в грабеже, разбоях и вымогательстве. Суд даже не счел нужным уведомить о своем заседании надзирающего прокурора горпрокуратуры Владимира Осипкина, поддерживающего обвинения по фигурантам «малышевского» дела. Вместо Осипкина прокуратуру на суде представляла… стажер районной прокуратуры, человек, который просто не имел возможности нормально ознакомиться с материалами уголовного дела… За освобождение Рахматулина ходатайствовали: Ассоциация боксеров Санкт-Петербурга, Российская Федерация французского бокса, кооператив «Тонус» и администрация… тюрьмы. Рахматулин был освобожден. Следователи, ведущие его дело, узнали об этом лишь через десять дней, когда им позвонил адвокат Рахматулина с просьбой вернуть паспорт его клиента… Что же касается надзирающего прокурора Владимира Осипкина, то… Прокурора можно убирать из процесса поразному. Ему можно проломить голову, как это было в «процессе Кумарина». Его можно скомпрометировать. А можно разыграть и более тонкую комбинацию, результатом которой станет изменение штатного расписания прокуратуры, и опасный прокурор останется без должности и полномочий. Важен лишь конечный результат – убрать сильного противника [68].

Как ни странно, Малышев, сидя в тюрьме, однажды даже выразил признательность сотрудникам милиции за свой арест. Александр Иванович считал, что его должны были убить к концу 1992 г. По его словам, за период с момента его задержания по октябрь 1993 г. в Петербурге было убито 35 бандитов из среднего и высшего руководящего звена.

Спустя немного времени после ареста Малышев начал жаловаться на здоровье. Его мучили боли в позвоночнике и кошмарные сны. Ему снились бандиты, выстрелы, кровь… Интересно, а что еще ему могло сниться?…

Ферма Карабаса

Вскоре после выхода первых глав «Бандитского Петербурга» заглянул ко мне в редакцию один гражданин. В целом положительно отозвавшись о моих очерках, он посетовал на некоторые неточности в рассказе об иерархической структуре петербургских банд. Глубокие познания визитера в предмете нашей беседы, его манеры, одежда и речь не оставляли сомнений в определении избранной им профессии. Да он и не скрывал ее практически с самого начала нашего знакомства. Гражданин представился Карабасом [69], лидером одной из бандитских группировок Петербурга. Карабас заверил, что его визит не будет иметь никаких неприятных последствий: он-де вызван исключительно благородными целями – помочь журналистам правдиво рассказать читателям о таком интересном явлении, как современный бандитизм.

– Поймите, Андрей, – говорил Карабас уже в ресторане, где он предложил продолжить беседу, – пройдут годы, и все у нас в России устаканится. Нынешние бандиты станут солидными предпринимателями, бизнесменами, может быть, даже издателями и меценатами. В мировой истории такое уже было – в США. Так вот, в далеком будущем историкам наверняка будет интересно знать – с чего, с какого капитала зарождались могущественные корпорации и финансовые империи. Откуда взять эти сведения? В том числе и из старых книг и газет. Понимаете? О нас в будущем будут судить и по тому, что вы напишете сегодня. Это понимают не все из нашей среды, но те, кто понимает, безусловно заинтересованы в объективной информации о нас…

Карабас не шутил. Он вертел в руках полупустой фужер, смотрел куда-то поверх моей головы и мыслями был далеко в «грядущем». Я усмехнулся, и Карабас вернулся в день сегодняшний.

– Понимаю, о чем вы подумали, – сказал он. – Нет, я не имею в виду себя лично – не настолько я тщеславен. Я говорю о всем явлении в целом. Нынешний бандитизм в России переходного периода от социализма к капитализму – это не примитивная уголовщина, в чем пытаются уверить обывателей наши оппоненты из ментовки. Это сложное и интересное социально-экономическое явление – между прочим, объективное, как любая историческая закономерность… А что касается личностей… В США сейчас вышла книга – «История американской преступности» – настоящий бестселлер! Не читали? Я пришлю вам экземпляр… Может быть, когда-нибудь нечто подобное выйдет и у нас – и это тоже будет безумно интересно! Вот только кто будет ее писать? Я лично опасаюсь однобокого, предвзятого подхода, ведь большинство пишущих на криминальные темы получают информацию из милиции, а ее вряд ли можно назвать абсолютно объективной. Нас часто изображают этакими тупыми монстрами, которые выжигают деньги из людей утюгами и паяльниками…

И Карабас пустился в долгие рассуждения, суть которых сводилась к тому, что все – люди, в том числе и бандиты, поэтому и среди них бывают хорошие и плохие, честные и подлые, трусливые и смелые, жестокие и добрые, жадные и щедрые. Карабас приводил многочисленные примеры, которые должны были подтвердить его слова, правда, там, где нужно было назвать кличку или имя, он, с небольшой паузой, говорил: один человек или другой человек. «Человеками» Карабас называл исключительно бандитов, говоря же о бизнесменах, употреблял словосочетания – один барыга или другой барыга.

Я начал уже немного уставать от разговора, который на самом деле был практически монологом, как вдруг Карабас, рассказывая о методах получения денег с должников, произнес следующее:

– Лично я – против физической жестокости. Всегда есть другие методы. Например, моих должников никто не пытает и не мучает, если они не могут отдать долг, их просто доставляют в мое имение, где они отрабатывают то, что задолжали. На селе рабочие руки – большой дефицит.